Н. Игнатьев миссия в хиву и бухару в 1858 году

12
, годен только для командировок на рынок. 
[24]
У меня до десяти лишних и совершенно бесполезных спутников, а 
между тем горного офицера или даже штейгера я приобрести не мог, да и 
купеческих агентов, которые должны были идти со мною, до сих пор нет. 
Чрез купцов в Бухаре и Хиве гораздо более узнать можно, нежели чрез 
официальные сношения. Купец Ключарев, ожидавшийся Катениным из 
Москвы для отправления со мною, не прибыл еще, а другого и в виду не 
имеется. 
Мне удалось подбить, наконец, здешнего купца Деева (бывшего в Хиве 
с Никифоровым) послать со мною расторопного русского приказчика с 
товарами, а так как приискать и нанять верблюдов в такое короткое время 
было почти невозможно, то я уступаю ему под товары 20 верблюдов из числа 
моих запасных. За это взыщется с Деева плата пограничною комиссиею. 
Личность доктора Батаршина также незавидная в медицинском 
отношении. Я полагаю извлечь из него пользу сношениями с туземцами в Хиве 
и Бухаре. Многие из тех лиц, которые приехали со мною из Петербурга, 

---

недовольны своим содержанием по сравнению с довольствием, получаемым 
лицами, назначенными из Оренбургского ведомства. Я позволил себе 
ходатайствовать о докторе Пекарском в надежде, что Вы найдете 
несправедливым, чтобы Батаршин получал большее содержание, чем старший 
врач. Для ускорения моих переговоров в Хиве и для предупреждения, того, 
чтобы хан не уехал из столицы и не промучил меня продолжительным 
напрасным ожиданием, я решился известить из г. Оренбурга хивинские 
власти, что выступаю в степь, и предварил их, что не намерен долго оставаться 
в Хиве. Г. А. Катенин, узнав о моем желании, приказал заготовить письмо от 
себя мехтеру, предоставив мне изменение редакции, так как первоначально в 
этой бумаге было сказано много лишнего. 
Бухарский посланец еще не выехал до сих пор из г. Оренбурга. Он 
обещает отправиться в путь около 15 Мая. Как кажется, он нарочно выжидал 
моего приезда, чтобы познакомиться и донести эмиру. Посланец был в 
нелепом убеждении, что я 
[25]
обязан к нему приехать первый с визитом. 
Познакомившись с ним на бале 15 Мая, я дал ему заметить, что ожидаю его к 
себе. Частным образом осведомлялся он у Генерал-губернатора, кто я такой, 
сколько у меня свиты и конвоя, и каким путем будет следовать в Бухару 
миссия. Требуемые сведения были сообщены ему письменно в форме записки. 
Получив записку, посланец заметил Батаршину, что так как русская миссия 
идет первоначально не в Бухару, а в Хиву, то он сомневается, чтобы эмир 
принял меня. При переводе записки в пограничной комиссии сделали ошибку, 
объяснив мое звание словом «малый мехрем». Таким образом могли бы счесть 
меня в Бухаре за придворного кухонного служителя. Е счастью мне пришло в 
голову справиться об этом и выражение в записке, взятой под благовидным 
предлогом у бухарца назад, — теперь изменено. 
Перечитывая в г. Оренбурге инструкцию мне данную, я обратил 
внимание, между прочим, на следующее обстоятельство: мне приказано 
обещать ханам: бухарскому и хивинскому, что ежели они будут действительно 
жить с нами в мире, то Россия оградит их, по возможности, от вредного для 
них вмешательства других государств. Мне предоставлено заключить 
письменные акты в Хиве и Бухаре. Не будет ли осторожнее не включать сего 
в акты, а ограничиться словесным обещанием, либо облечь в акте сие 
обязательство еще в более темное и общее выражение? Я обращаюсь к Вашему 
Превосходительству с подобным вопросом потому, что еще пытается 
возможность заблаговременно мне узнать положительно мнение Ваше». 
От 11 Мая: 
«Ежеминутно мучает меня мысль, что расходы по снаряжению миссии 
и в особенности конвоя все увеличиваются и что по окончании возложенного 
на меня поручения, мне скажут: Вы стоили так дорого, а сделали так мало. 
Усиление, по особенному неблагоприятному стечению обстоятельств, суммы, 

---

выражающей официально стоимость хиво-бухарской миссии, не зависевшее 
от меня,