Microsoft Word макет Антонова doc

истинными,
или, другими словами, если 
не признаем за собою возможности познания, то мы не можем приняться ни 
за какое рассуждение, и наше мышление будет игрой, о которой мы не впра-
ве будем даже сказать, действительно ли это пустая игра, или что
-
нибудь 
другое. Итак, мы всегда рассуждаем под тем 
условием
, что познание возмож-
но и нам доступно. Понятие 
истины
, следовательно, не выводится ни из ка-
ких познаний и соображений, а напротив того предполагается ими»
4
. Такой 
подход он называет психологической постановкой вопроса, считая, что вся-
кая другая приведет к противоречиям.
Основные истины естествознания, которые он называет «непреложны-
ми истинами» или «вечными истинами», составляют «самое ядро науки, ее 
существенную и центральную часть. Это 
–
лучший образец нашего познания, 
который поэтому составляет цель и правило всяких научных исследований»
5
. 
1
Страхов Н. Об основных понятиях психологии и физиологии. 
–
СПб., 1894. 
–
С. 78.
2
Там же. 
–
С. 11.
3
Там же. 
–
С. 193.
4
Там же. 
–
С. 74.
5
Страхов Н. О вечных истинах (Мой спор о спиритизме). 
–
СПб., 1887. 
–
С. 44.

---

101 
Открытие таких вечных истин является непременный элементом каждой 
науки.
Анализируя гносеологические взгляды Страхова, Б.В. Никольский 
приходит к выводу, что «централизация всех суждений научного характера 
около этих безусловно убедительных истин и составляла у Страхова его ос-
новной критический прием … он всегда имел дело с наличными чужими су-
ждениями и, как архимедовым рычагом, сокрушал их «вечными истинами» в 
центральном пункте их мнимой устойчивости»
1
.
В то же время философ предупреждал, что «систематическое изложе-
ние научных истин представляет своего рода опасности, от которых иногда 
не легко бывает уберечься»
2
. Он считал, что, употребляя общие формы, мы 
невольно принимаем на себя такой вид и начинаем держать такой тон, как 
будто мы вполне владеем предметом и наше изучение его достигло оконча-
тельных результатов. Отсюда следует, что нерешенные вопросы отступают 
на второй план, а наука теряет характер исследования.
Рассматривая философские воззрения А. Шопенгауэра, Страхов отме-
чал, что особенностью его философии является 
подчиненное 
положение, да-
ваемое разуму. Это связано с тем, что «он исповедовал, что воля, нравствен-
ная сторона человека имеет и должна иметь первенство над умственною сто-
роной, и что само наше познание не имеет какой
-
то самостоятельности, а 
черпает всю силу из созерцания, из непосредственного отношения к действи-
тельности»
3
. Страхов считал, что Шопенгауэр «составляет противовес и про-
тест против всех других современных ему философий, даже вообще против 
всего духовного направления Запада (он часто сам говорит, что достиг выво-
дов, которых и не подозревает «западная мудрость»). Ибо это направление 
характеризуется тем, что главный центр тяжести полагается в разуме, что за 
познанием признается самостоятельность, по которой оно может двигаться 
независимо от всей остальной жизни и даже ей самой давать твердые точки 
опоры
»
4
. 
В науке и философии, считал Страхов, «нам необходимо различать два 
противоположных направления в нашей мысли, одно 
–
идущее к центру, к 
сущности вещей, и другое 
–
центробежное, успокаивающееся на их окружно-
сти»
5
. Это положение он развивает в гносеологии следующим образом: «Ко-
гда мы познаем что
-
нибудь, мы не предполагаем, что мы непременно узнаем 
сущность познаваемого предмета. Так как предмет есть нечто от нас отде-
ленное и нам чуждое, то мы заранее признаем, что проникнуть внутрь его, 
занять мысленно самый центр его сущности для нас невозможно. Мы жела-
ем, так сказать, только «познакомиться» с предметом, и это ознакомление 
тем для нас интереснее, чем предмет сам по себе таинственнее, чем больше в 
нем недоступной для нас сущности … Таков обыкновенный взгляд на позна-
1
Никольский Б. Николай Николаевич Страхов. Критико
-
биографический очерк // Истори-
ческий вестник. 
– 1896. –
№4. 
–
С. 233.
2
Страхов Н. Об основных понятиях психологии и физиологии. 
–
СПб., 1894. 
–
С. 1.
3
Там же. 
–
С. 350.
4
Там же. 
–
С. 350
-351. 
5
Страхов Н. О вечных истинах (Мой спор о спиритизме). 
–
СПб., 1887. 
–
С. 
XXII. 

---

102 
ние»
1
. При этом «тайна всего познания содержится не в познаваемом, а в 
нашем уме»
2
. 
«Познание, 
–
считал Страхов, 
–
есть деятельность духа, но мы 
не замечаем, что тут совершается нечто духовное»
3
.
Поэтому именно дух вы-
ступает центром познания.
Решая вопрос о соотношении сущности и явления, Страхов писал: «На 
вопрос: можем
-
ли мы познавать сущность вещей, и как проникнуть за грани-
цы явлений, за покров видимости, 
– 
нужно отвечать, что всякое действитель-
ное познание открывает нам известную сторону сущности предмета, что оно 
лишь неполно, но ни в каком случае не неверно и не призрачно»
4
.
Тем самым 
признается познаваемость предмета, хотя и неполное, не абсолютное.
Характеризуя познавательную ситуацию, сложившуюся в современном
ему естествознании, Страхов утверждал, что «когда предмет явно не подда-
ется пониманию, и натуралисты видят, наконец, недостаточность употреб-
ляемых ими приемов мысли, они или прямо объявляют, что дошли до преде-
лов возможного познания, как это высказал Дебуа
-
Реймон, или же, как вита-
листы, на тысячи ладов прикидывают к делу свои недостаточные приемы, 
движутся ощупью и в темноте и не доходят ни до каких определенных и точ-
ных взглядов. Между тем есть наука, исследующая всякие методы и свойства 
всяких понятий, именно философия. К ней следовало бы натуралистам обра-
титься за помощью; но, к несчастию, эта наука в последние десятилетия по-
теряла свой авторитет, и можно прямо сказать, что именно недостаток фило-
софского руководства составляет причину тех неправильностей в движении 
естественных наук, о которых мы говорим»
5
.
Проводя различие между философским и научным познанием, Страхов 
писал, что «философия решает вопросы о границах и свойствах познания, 
она старается указать точную меру его авторитета, тогда как специалист, по-
клоняющийся своему кумиру, обыкновенно приписывает ему беспредельное 
могущество»
6
. 
Такая оценка нарождавшейся тенденции превращения науки в 
своеобразный идол поклонения прозвучала в середине 
XIX
века, т.е. задолго 
до того, как это стало реальным фактом. Причем это не вскользь оброненная 
идея, а четко заявленная позиция, связанная с многолетними глубокими раз-
мышлениями Страхова о существе науки, которую он знал не со слов и не 
понаслышке, а «варился» в ней в течение десятилетий.
Философствование Страхова о существе науки и поныне сохраняет 
свое право на существование, поскольку сделанные им выводы и сегодня не 
устарели. Как отмечает В.В. Семенов, «культ науки в начале 
XX
в. привел к 
формированию и утверждению сциентизма, притязавшего на построение ме-
1
Страхов Н.Н. Философские очерки. 
–
СПб., 1895. 
–
С. 342.
2
Страхов Н. О вечных истинах (Мой спор о спиритизме). 
–
СПб., 1887. 
–
С. 130.
3
Там же. 
–
С. 127.
4
Страхов Н. Об основных понятиях психологии и физиологии. 
–
СПб., 1894. 
–
С. 105.
5
Страхов Н. Борьба с Западом в нашей литературе. Исторические и критические очерки. 
– 
Киев, 1898. 
–
Книжка третья. 
–
С. 88.
6
Страхов Н. О вечных истинах (Мой спор о спиритизме). 
–
СПб., 1887. 
–
С. 9.

---

103 
тафизики методами опытной науки»
1
. 
Все это свидетельствует о том, что Ди-
лемма сциентизма и антисциентизма и в наше время требует своего адекват-
ного решения.
Как известно, человеческое мышление имеет дело с двумя видами по-
знания. Один из них, представленный наукой и научным познанием, стал
господствующим во второй половине 
XIX
века. Другой вид познания можно 
представить как постижение смысла жизни, нравственных оснований соци-
ального поведения и конечных целей существования. Эти, казалось бы оче-
видные различия в видах познания, оказывались в отечественной философии 
и науке того времени вне последовательного рассмотрения. Между тем осоз-
нание различия между познанием естественнонаучным и «экзистенциаль-
ным», направленным на постижение высших смыслов жизни становилось 
весьма актуальным. Критика Страховым абсолютизации естественнонаучно-
го познания имела именно это обстоятельство. Антипозитивизм Страхова 
выступал альтернативой сциентизму, поскольку отрицалась безусловная 
ценность науки. Наука признавалась им необходимым для человека, средст-
вом, но не единственным.
Выступая против абсолютизации эмпирического метода в естествозна-
нии, Страхов писал: «Эмпиризм, отрицание умозрения 
–
вот разгадка всяких 
остановок и ненормальных развитий. Наш век хочет познавать, но упорно 
отказывается мыслить, как будто боясь, что мышление разрушит начала, на 
которых он строит свою жизнь, и возложит на него слишком трудные задачи 
и обязанности. Все значение моей книги состоит в том, что она идет против 
эмпиризма, пытается вносить мышление в приемы изучения природы»
2
. 
Разъясняя суть опытного метода, Страхов указывает априорные элементы, 
категории, которые принадлежат нашему мышлению и применение которых 
к данным восприятия создает опыт: «Каждая наука имеет свою метафизику, 
то есть она вносит в свои исследования некоторый априорический взгляд на 
предмет, которым занимается, 
–
она заранее определяет