Кортик. Бронзовая птица

27. 
ТАЙНА 
— Растрепал!.. — ругал Миша Генку. — Эх ты, звонарь! 
— А я ему должен молчать? — оправдывался Генка. — Он будет спектакль срывать, а я ему 
должен молчать? 
…Квартира у Славы большая, светлая. На полу — ковры. Над столом красивый абажур. На диване 
— маленькие пестрые подушки. Генка сидел на круглом вращающемся стуле перед пианино и делал 
вид, что рассматривает обложки нотных тетрадей. Он чувствовал себя виноватым и, чтоб скрыть это, 
болтал без умолку. 
— “Паганини”… — прочитал он. — Что это за Паганини такой? 
— Знаменитый скрипач, — объяснил Слава. — Ему враги перед концертом оборвали струны на 
скрипке, но он сыграл на одной струне, и никто этого не заметил. 
— Подумаешь! — сказал Генка. — У отца на паровозе ездил кочегар Панфилов. Так он на 
бутылках играл что хочешь. Попробовал бы твой Паганини на бутылке сыграть. 
— Что с тобой говорить! — рассердился Слава. — Ты в музыке ничего не понимаешь. 
— Разве мне разговаривать запрещено? — Оттолкнувшись от пианино, Генка сделал несколько 
оборотов на стуле. 
— Нужно думать, что говоришь, — мрачно произнес Миша. — Если бы ты думал, то не разболтал 
бы Борьке о ящиках. 
— Тем более, что ничего в этих ящиках нет, — вставил Слава. 

---

— Нет, есть, — возразил Генка, — там нитки. Теперь все спекулянты нитками торгуют. 
— Болтаешь, чего не знаешь! — сказал Миша. — Там другое. 
— Что? 
— Так я тебе и сказал! Чтоб ты снова раззвонил! 
— Ей-богу! — Генка приложил руку к груди. — Чтоб мне не встать с этого места! Чтоб… 
— Хоть до утра божись, — перебил его Миша. — Ты звонарем был, звонарем и останешься. 
— Но ведь я не разболтал, — сказал Слава, — мне ты можешь рассказать? 
— Ничего я вам не скажу. Вам нельзя доверить серьезное дело. 
Некоторое время мальчики сидели молча, дуясь друг на друга, потом Слава сказал: 
— Все же нечестно скрывать. Мы все трое лазили в подвал — между нами не должно быть 
секретов. 
— Я разве знал? — заговорил Генка. — Я думал: ящики, ну и ящики… Сам что-то скрывает, а 
другие виноваты. 
Миша молчал Конечно, он не совсем прав. Надо было поделиться с ребятами своими догадками. 
Но… как же тогда кортик? И о кортике рассказать? Конечно, они ребята надежные, не выдадут… Но 
рассказать о кортике!.. 
Он проворчал: 
— Когда у человека есть голова на плечах, то он должен сам мозгами шевелить. 
Генка почувствовал в его словах примирение и начал энергично оправдываться: 
— Но ты пойми, Миша, откуда я мог знать? Разве я думал, что ты от нас что-то скрываешь? Ведь я 
от тебя ничего не скрываю. 
— Поскольку у тебя есть от нас секреты… — обиженным голосом заговорил Слава. 
— Ладно, — перебил его Миша, — я вам расскажу, но имейте в виду: это тайна. Эту тайну мне 
доверил не кто-нибудь. Мне ее доверил… — Он смотрел в напряженные от любопытства лица ребят. — 
Мне ее доверил Полевой. Вот кто мне ее доверил! 
У Генки округлились глаза. Слава тоже внимательно смотрел на Мишу — он знал и о Полевом и о 
Никитском. 
— Так вот, — продолжал Миша, — прежде всего дайте честное слово, что никогда никому ничего 
не разболтаете. 
— Даю честное слово благородного человека? — Генка ударил себя в грудь кулаком. 
— Клянусь своей честью! — сказал Слава. 
Миша открыл дверь, осмотрел коридор, потом плотно прикрыл ее, внимательным взглядом обвел 
комнату, заглянул под диван и, показав пальцем на спальню, шепотом спросил: 
— Там никого нет? 
— Никого, — также шепотом ответил Слава. 
— Так вот, знайте, — Миша еще раз таинственно огляделся, — знайте: у Никитского есть 
помощник и его фамилия — Филин! Вот! 
Генка вцепился руками в стул и открыл рот. Слава мигал, точно ему насыпали в глаза песок. 
Налюбовавшись произведенным впечатлением, Миша продолжал: 
— И мне кажется, что тот высокий, который был в подвале, а потом вышел… Помните, в 
кавказской рубахе? Это и есть Никитский! 
Генка чуть не упал со стула. Слава тоже растерянно смотрел на Мишу. 
— Это серьезно? — едва мог он произнести. 
Миша пожал плечами: 
— Буду я шутить такими вещами? Не до шуток. Я его по голосу узнал… Правда, лица я его не 
видел, но уж факт — загримировался. 
— Немедленно сообщить в милицию, — сказал Слава. 
— Нельзя, нужно все как следует выяснить, — уклончиво ответил Миша. 
— Чего тут выяснять! — возразил Слава. — Пусть даже ты не совсем уверен, что это Никитский, 
но ведь Филин тот… 
Положение становилось критическим. Славка такой дотошный! Сейчас начнет рассуждать, а ведь 
неизвестно — тот это Филин или не тот. 

---

Миша встал: 
— Я вам еще не все рассказал. Пошли ко мне. 
Проходя по двору, Генка подозрительно оглядывался по сторонам. Ему казалось, что сейчас здесь 
появится Никитский…