Книга выпущена совместно с издательством «az-press»

В.А. Лисичкин 693
Многие события в личной и общественной жизни в свои первые сорок
лет религиозная натура Валентина Феликсовича была склонна объяснять во-
лею Божьей. В то же время здравый смысл и опыт врача, хирурга, будили
рационализм, предлагали материалистические решения. Ему как хирургу
больше чем кому-либо другому пришлось видеть ужасы кровавой бойни,
называемой революцией и войной, и осознавать всю ее бессмысленность.
И в то же время он принимает многолетние ужасные страдания народа
после революции как посланную свыше Божью кару. Глубокий пацифизм
его профессии в сочетании с привитыми в детстве христианскими принци-
пами морали явились объективными предпосылками для рождения внутрен-
ней потребности обращения к Богу. Эта потребность была психологической
компенсацией стрессов и внутренних конфликтов, порожденных ежеднев-
ными и массовыми страданиями людей в период первой мировой войны,
трех революций, гражданской братоубийственной войны.
Необычная судьба профессора Войно-Ясенецкого, подвижническая дея-
тельность и житие архиепископа Луки давно уже привлекают внимание мно-
гих исследователей и журналистов, в том числе и деятелей пропаганды За-
пада. Пользуясь фактически украденным из нашей семьи архивом, М. По-
повский извратил факты из трагической, полной противоречий биографии
архиепископа Луки, преподнес их тенденциозно, исказил религиозные осно-
вы и этические принципы архиепископа Луки, главными среди которых
были глубокая вера в Бога, беззаветная любовь к Богу, к Святой Руси и
бескорыстное служение многострадальному народу. Эти факты обычно выс-
траивают в такой логический ряд: он совмещал деятельность архиепископа
с деятельностью ученого; он подвергался пыткам, незаслуженным арестам и
ссылкам; ряд советских драматургов, даже таких маститых как Б. Лавренев
и П. Тренев, заклеймили его в пьесах, которые шли в столичных и в про-
винциальных театрах, о злоумышленнике-священнике (прототип Луки),
пытавшемся помешать прогрессивному развитию советской биологии и ме-
дицины. Следовательно, архиепископ Лука — антисоветчик. Это логика, ко-
торой недоступна сама идея страдания человека и народа как искупление
вины перед Богом.
Добровольное самоотречение от мирской жизни не могло не сказаться
на его научной деятельности. Нельзя сказать, что он физически покинул ту
живительную, высокоинтеллектуальную атмосферу поисков и находок в
Ташкентском университете и медицинском институте, где он заведовал ка-
федрой. Но фактически он уже утверждал себя как личность не в деятель-
ности хирурга, профессора и исследователя, а как духовный пастырь народа.
Да, он продолжал оперировать, ставить научные опыты, читать лекции сту-
дентам. Но делал это скорее по социальной нужде, отдавая физические силы
операционному конвейеру. Нельзя забывать, что у него на руках четверо
детей и их приемная мать, и заработок хлеба насущного для них — святая
обязанность. Сам Валентин Феликсович впоследствии в письмах к сыновьям
достаточно откровенно признавал, что именно деятельность священника при-
носила ему настоящее удовлетворение. Однако доставалось это весьма доро-
гой ценой. В своих письмах он рассказывает, в каких тяжелых условиях —
полной социально-психологической оторванности от привычной профессио-
нальной среды, научной жизни, в материальном стеснении, порой гранича-
щем с нищетой — он тогда оказался.

---

694 Жизнь и ТВОРЧЕСТВО ВАЛЕНТИНА ФЕЛИКСОВИЧА ВОЙНО-ЯСЕНЕЦКОГО
Профессор Войно-Ясенецкий еще продолжал писать статьи и доклады,
но его научная, педагогическая и врачебная деятельность в новых условиях
все более ослабевала. Зато деятельность священника захлестнула его с голо-
вой. В одном из своих писем он с горечью и тоской признается, что ни
друзья, ни коллеги, ни его родные и близкие не желают понимать его слу-
жение Богу или же рассматривают это как чудачество. Это, конечно, дос-
тавляет ему нравственные страдания, порождает душевные стрессы. Однако
во имя Божье, во имя глубокой веры Валентин Феликсович стоически тер-
пит все это.
Рассказывают, что он демонстративно отказывается от лекций из-за
того, что его просят на лекциях надевать светскую одежду. Отказывается
делать операции до тех пор, пока в операционной не повесят икону. Как
дерзкий вызов звучит его речь на суде во время процесса по делу врачей
Ташкентской городской больницы. На вопрос общественного обвинителя, на-
чальника ОГПУ г. Ташкента Я. X. Петерса: «Во имя чего священник режет
людей, когда религия запрещает это делать?» В. Ф Войно-Ясенецкий отве-
тил: «Я режу их во имя их спасения, а во имя чего их режете Вы?». Врачей
оправдали, но не из-за артистичности ответа профессора. Ясно, какая все-
сильная роль отводилась ОГПУ в те времена, и Петере был не так уж глуп,
чтобы осудить и расстрелять явно невинных врачей в условиях крайнего
дефицита медицинского персонала.
Этот эпизод важен, так как делает психологически понятными причины
обиды всесильного Петерса на строптивого профессора, что вскоре приведет
к сведению с ним счетов и последующего жестокого мщения. Но личные
мотивы чекиста — сведение личных счетов — был отражением партийных
установок на репрессии: В. Ф. Войно-Ясенецкий был вскоре арестован и
сослан, а через несколько лет арестован вторично (по известному уголовно-
му делу Михайловского).
Аресты и ссылки архиепископа — это изоляция от общества. Это наси-
лие над личностью и большое зло. Но с другой стороны, именно в это
время накапливается большой духовный опыт пастыря Луки и хирурга Вой-
но-Ясенецкого. Он завершает обобщение колоссальной хирургической прак-
тики.
В 1934 году вышла, наконец, задуманная еще в 1912 году в Переслав-
ле-Залесском и завершенная в 1921 году монография «Очерки гнойной хи-
рургии». Ее публикация привлекла внимание всех крупных специалистов не
только в области хирургии, но и в других отраслях медицины. Горячими
сторонниками идей В. Ф. Войно-Ясенецкого стали академики И. А. Кассирс-
кий, В. П. Филатов, которые публично дали высокую оценку фундаменталь-
ному труду В. Ф. Войно-Ясенецкого.
По свидетельству его сына, д.б.н. Алексея Валентиновича Войно-Ясене-
цого, академик И.П. Павлов в кругу своих учеников и единомышленников
сказал: «Можно смело сказать, что такую книгу мог написать только чело-
век, блестяще знающий тонкости анатомии и физиологии и тонко владею-
щий скальпелем. В лице В. Ф. Войно-Ясенецкого мы имеем такого же выда-
ющегося хирурга, как Пирогов». Но именно на титульном листе этого шедев-
ра научной мысли рука ученого В. Ф. Войно-Ясенецкого начертала: «архи-
епископ Лука». Так он сам определил свою роль и статус, как в науке, так
и в жизни. Помимо горячих откликов специалистов, эта книга стала прак-

---