Книга II. Муад-диб

Я не могу поступить иначе, у меня нет иного выбора, 
думала она. 
Если мы хотим
обезопасить себя в среде вольнаибов, нужно действовать быстро.
Поль вскочил на уступ, оставив детей внизу. Он остановился перед матерью, посмотрел на
Стилгара, потом снова на Джессику.
— Что происходит? Я думал, что меня зовут на совет. Стилгар поднял руку, призывая к
молчанию, и указал налево, где толпа расступилась, уступая кому-то дорогу. Сквозь толпу
прошла Чейни, на ее лукавом личике отпечатались следы горя. Вместо влагоджари на ней были
изящные голубые одежды, обнажившие тонкие руки, у левого плеча был повязан зеленый
платок.
Зеленый — цвет траура, 
подумал Поль.
Это была одна из традиций, о которой, сами того не ведая, рассказали дети Джамиса: они
заявили, что не собираются носить зеленый цвет, потому что принимают его как покровителя и
отца.
— Ты правда Лизан аль-Гаиб? — спросили они.
Поль услышал джихад в их словах и ответил вопросом на вопрос. Так он узнал, что
старшему из них, Калефу, десять лет и он родной сын Джиоффа. Младшему, Орлопу, было
восемь, и он был сыном Джамиса.
Какой странный был этот день — мальчишки стояли возле него, потому что он попросил их
об этом. Они обуздали свое любопытство и охраняли его покой, давая ему время разобраться в
собственных мыслях и провидческих воспоминаниях и придумать, как избежать джихада.
Теперь, стоя рядом с матерью в огромной пещере и глядя на толпу, он начал сомневаться —
можно ли вообще что-либо придумать, чтобы остановить дикий напор легионов фанатиков.
К возвышению приближалась Чейни. Следом за ней, на некотором расстоянии, четыре
женщины несли носилки.
Не обращая внимания на Чейни, Джессика полностью сосредоточилась на сидевшей в
носилках женщине — дряхлой, сморщенной, согбенной старухе в черном. Ее капюшон был
отброшен на спину и открывал тугой узел седых волос и жилистую шею.
Носилыцицы мягко опустили свою ношу на край каменного уступа, и Чейни помогла
старухе встать на ноги.
Так вот какая у них Преподобная Мать! 
подумала Джессика.
Старуха, тяжело опираясь на руку Чейни, зашаркала, направляясь к Джессике. Она
походила на груду костей, засунутых в черный мешок. Она- остановилась перед Джессикой и
долго всматривалась в нее и лишь потом заговорила свистящим шепотом.
— Значит, ты и есть та самая, — седая голова мотнулась на тощей шее. — Права была
Мейпс Шадут, когда жалела тебя.
Джессика ответила быстро и язвительно:
— Я не нуждаюсь ни в чьей жалости.
— Посмотрим, посмотрим, — прошипела старуха. Она с удивительным проворством
повернулась лицом к толпе. — Скажи им, Стилгар.
— Кто, я? — спросил Стилгар.
— Мы — люди Мисра. С тех пор как наши предки бежали с Найлотик аль-Ауробы, мы
познали бегство и смерть. Молодые должны идти вперед, чтобы наш народ не погиб.
Стилгар глубоко вздохнул и сделал два шага вперед.
Джессика услышала, как легкий шорох взлетел над толпой — около двадцати тысяч
человек молча, без движения стояли там, внизу. Она вдруг почувствовала себя совсем
крошечной, и ей стало очень тревожно.

---

— Сегодня вечером мы покинем этот сич, который так долго служил нам убежищем, и
отправимся на юг пустыни, — голос Стилгара гремел над обращенными вверх лицами, и ему
вторили отзвуки из акустической горловины у задней стены.
Толпа продолжала молчать.
— Преподобная Мать сказала мне, что она не переживет еще одну хаджру. В былые
времена нам случалось оставаться без Преподобной Матери, но искать новый дом в подобных
обстоятельствах народу будет трудно.
Теперь толпа всколыхнулась, по ней рябью пробежали шепотки и легкие волны
беспокойства.
— Чтобы этого не произошло, — продолжал Стилгар, — наша новая саяддина, Джессика
Тайноведица, дала согласие пройти ритуал посвящения. Она приложит все усилия, чтобы народ
не остался без опеки Преподобной Матери.