Книга II. Муад-диб

выжимать, 
племянник, а не истреблять. Нечего попусту разбрасываться
людьми, нужно только добиться безропотного послушания. Но для этого тебе придется
прослыть кровопийцей, мой дорогой, — барон улыбнулся, и его жирное лицо приняло по-
детски блаженное выражение. — Кровопийцей, который ни перед чем не останавливается. И ни
к кому не проявляет милосердия. Милосердие — вздор! Легко подавить в себе милосердие, если
у тебя в животе бурчит от голода, а горло пересохло от жажды. Ты должен всегда быть
голоден, — барон погладил жирные складки под поплавками. — Как я.
— Все ясно, милорд.
Барон посмотрел по сторонам.
— Никаких вопросов, племянник?
— Только один, милорд: планетолог, Каинз.
— Ах, да, Каинз.
— Он служит Императору, милорд. Он может прилетать и улетать когда ему вздумается. К

---

тому же он очень близок к вольнаибам… женат на вольнаибке.
— Завтра ночью Каинз умрет.
— Опасная затея, дядюшка, — убивать слугу Императора.
— А ты как думаешь, я чистыми руками сумел добиться всего, что у меня есть? — злобно
буркнул барон и непристойно выругался. — Кроме того, тебе нечего бояться, что Каинз покинет
Аракис. Не забывай, что он — прянохолик и без пряностей жить не может.
— Верно!
— Те, кто это понимает, не рискуют подвергать свою жизнь опасности, оставаясь без
запаса пряностей. А Каинз наверняка понимает.
— Я об этом забыл, — ответил Раббан.
Они молча смотрели друг на друга. Наконец барон заговорил:
— Если понадобится, можешь на первый случай воспользоваться моими личными
запасами. У меня было изрядно накоплено, но этот набег… атрейдсовские солдаты почти все
уничтожили. Самоубийцы. Почти все, что мы приготовили на продажу.
— Да, милорд, — кивнул Раббан. Лицо барона просветлело.
— Итак, завтра утром ты собираешь своих старых аппаратчиков — всех, кто остался, и
объявляешь: «Наш Несравненный Падишах-Император повелел мне взять во владение эту
планету и покончить со всеми раздорами!»
— Я все понял, милорд.
— Ну, теперь, я думаю, ты действительно понял. Подробности обсудим завтра. А теперь
ступай, я еще не доспал.
Барон выключил дверной щит и смотрел, как его племянник скрывается из виду.
Мозги, как у бульдозера, 
думал он. 
Гора мяса с мозгами бульдозера. Здесь будет кровавое
месиво, когда он возьмется за дело. Когда я пришлю им вместо него Фейд-Роту, его примут с
распростертыми объятиями. Избавитель Фейд-Рота! Милостивый повелитель Фейд-Рота! Он
спас нас от лютого зверя! Фейд-Рота — человек, за которым можно пойти и за которого не
жаль умереть! К тому времени малыш научится, как держать людей в узде, не карая. Я уверен,
что из него получится именно тот, кто мне нужен. Получится. А какие у него стройные
ножки! Очень милый мальчик!

---

~ ~ ~ 
Ему было всего пятнадцать лет, а он уже научился молчанию.
Принцесса Ирулан, «Детская история Муад-Диба».
Инстинктивно переключая клавиши и тумблеры на пульте управления, Поль начал
понимать: он маневрирует между воздушных потоков внутри бури. Его сверх-ментатное
сознание анализировало обстановку, учитывая малейшие воздействия: пылевые фонтаны,
порывы ветра, сложные завихрения и отдельные вихри.
Затерявшаяся в черных смерчах кабина подсвечивалась изнутри зеленоватым сиянием
приборной доски. Снаружи проносились клубы бурой пыли, на вид неотличимые один от
другого, но Поль с помощью внутреннего чутья уже начинал 
видеть 
сквозь сплошную пылевую
завесу,
Я должен правильно выбрать вихрь, 
думал он.
Он уже давно чувствовал, что сила бури пошла на убыль, но их по-прежнему здорово
потряхивало. Поль дождался следующего вихря.
Он налетел внезапным порывом, встряхнувшим машину, как детскую погремушку. Поль
преодолел страх и резко повел махолет влево.
Джессика угадала его маневр по индикатору курса.
— Поль! — пронзительно закричала она.
Вихрь развернул их, закрутил и начал бросать из стороны в сторону. Махолет вертелся, как
щепка в водовороте. Вихрь то отпускал их, то снова затягивал. Над пыльным хаосом, в гуще
которого билось маленькое двухкрылое пятнышко, светила красноватая вторая луна.
Поль поглядел вниз и увидел высокий столб смерча, выплюнувшего их из себя, увидел
уходящую бурю, след которой извивался по пустыне, как сухая река. Далекие буро-серые
полосы становились все меньше и меньше — махолет набирал высоту.
— Выбрались, — прошептала Джессика.
Поль развернул мерно машущую крыльями машину в сторону, противоположную
движению бури, и осмотрел ночное небо.
— Пусть теперь ищут, — сказал он.
Джессика чувствовала, как колотится ее сердце. Она заставила себя успокоиться,
оглянулась и поискала взглядом исчезнувшую вдалеке бурю. Чувство времени подсказывало ей,
что их скачка верхом на вихрях продолжалась почти четыре часа, но в глубине сознания маячил
другой ответ — полет длиной в жизнь, Ей казалось, что она родилась заново.