Киберправо и киберэтика

Рабочая этика: «Возможно, однако, что нам нужно больше думать об этике ИИ, так это то, как мы относимся к обработчикам данных, которые готовят материал для обучения искусственных нейронных сетей и других методов машинного обучения. Например, сотрудникам Facebook и Google, работающим по ненадежным контрактам, платят 0,02 доллара за каждое изображение, которое они модерируют, а это означает, что они должны просеивать груды травмирующих изображений жестокого обращения с детьми за ничтожное вознаграждение. Суть заключается в следующем: мы думаем, что этика ИИ заключается в ограничении действий продвинутых алгоритмов машинного обучения, чтобы они работали в определенных нормативных моральных рамках. Чего мы часто не осознаем, так это того, что такое обучение часто по-прежнему зависит от огромного количества человеческого труда для фильтрации наборов данных. Эта работа повторяется и травмирует психику. И очень плохо оплачивается. Те, кто проповедует необходимость этических принципов ИИ, также часто являются миллиардерами Кремниевой долины. Тем не менее, их богатство зависит от эксплуатации людей, которые фильтруют и модерируют контент, чтобы передать его ИИ. Возможно, нам следует обратиться к этике всего этого, прежде чем мы прислушаемся к призывам перенести этику исключительно в сферу машинного регулирования».
Свобода: «Датаизм — первое движение с 1789 года, создавшее действительно новую ценность: свободу информации. Мы не должны путать свободу информации со старой либеральной ценностью свободы слова. Людям была дана свобода выражения мнений, и они защищали их право думать и говорить то, что они хотят, включая их право держать рот на замке и свои мысли при себе. Свобода информации, напротив, не дана людям. Он отдается информации. Более того, эта новая ценность может посягать на традиционную свободу выражения мнений людей, отдавая предпочтение праву на свободное распространение информации над правых людей владеть данными и ограничивать их перемещение».
Контроль над властью: все эти примеры и анализы показывают, что Четвертая промышленная революция, с которой мы сталкиваемся в форме киберреволюции, имеет много общего с прошлыми промышленными революциями с их потенциалом и вызовами. Дикий ранний капитализм первой и второй промышленной революции спровоцировал другую крайность сверхрегулируемого диктаторского коммунизма и в конце концов привел после Второй мировой войны, по крайней мере в Европе, к более сбалансированной социальной рыночной экономике. Точно так же мы сегодня с «интернет-революцией» 47 в «классовом конфликте в эпоху кибер-капитализма».