|
олово не встречалось. Топоры, ножи, бритвы, мечи, кинжалы и личные украшения, найденные
Швейцарии, Австрии, Дании и других частях Северной Европы, состояли, согласно анализа, из меди и олова, следовательно, соответствуют строгому определению бронзы. Вместе с тем »тг предметы были найдены в обстановке, указывающей на то, что они предшествовали железу.
— 24 —
шарии, а равно знакомство с мучной пищей; ручное ткачество с основой и утком; кильт, мокассины и гамаши из дубленой оленьей кожи; духовое ружье для охоты на птиц; частоколы для обороны в селениях; племенные игры; почитание стихий со смутным представлением о великом духе; каннибализм во время войны и, наконец, гончарное производство.
Чем дальше мы восходим в отношении времени и развития и тем самым чем ниже спускаемся по лестнице человеческого прогресса, тем проще стано вятся изобретения, тем они непосредственнее в их связи с элементарными потребностями, а учреждения все более и более приближаются к начальной форме рода, состоящего из кровных родственников, под управлением ими самими избранного вождя, и к племени, состоящему из родственных родов, под управлением совета вождей. Сведения о состоянии азиатских и европейских племен в этом периоде (ибо арийской и семитической семей тогда, вероятно, не существовало) в основном утрачены. Это состояние представлено остатками древних производств, начиная от изобретения гончарства и до приручения животных. Сюда относится народ, который оставил раковинные кучи на побе режья Балтийского моря и который, повидимому, не приручил ни одного жи вотного, кроме собаки.
Если правильно оценить важность достижений человечества на протяжении трех подпериодов варварства, то эти достижения следует считать грандиоз ными не только по количеству и своей внутренней ценности, яо и по тому умственному и нравственному развитию, которым они необходимым образом сопровождались.
Восходя, далее, к продолжительному периоду дикости, отметим из обла сти человеческого знания: организацию, состоящую из родов, фратрий и племен; синдиасмическую семью; почитание стихий в его самой низкой форме; многосложную речь; лук и стрелу; каменные и костяные орудия; корзины из камыша и лубка; одежду из шкур; пунадуальную семью; организацию общества на основе различия полов; селение, состоящее из тесной группы домов; изготовление лодок, в том числе челноков из коры и выдолбленных из дерева; копье с кремневым наконечником и боевую палицу; кремневые орудия грубой формы; кровнородственную семью; односложную речь; фетишизм; кан нибализм; знакомство с использованием огня и, наконец, язык жестов1. Исклю-
1 Вопрос о происхождении языка был исследован достаточно глубоко н натолкнулся на серьезные препятствия, стоящие на пути к разрешению этой проблемы. Повидимому, все отказались от него как от неблагодарного объекта исследования. Это скорее вопрос о закона* человеческого развития и необходимых операциях ума, чем о языковом материале. Лукреций замечает, что люди в самый ранний период своего развития сообщали друг другу свои мысли бормоча, звуками и жестами (vocibus et gestu cum balbe signlficarent.—V, 1021). Он полагает, что мышление предшествовало речи, а язык жестов предшествовал членораздельному языку. Язык жестов или знаков, повидимому, действительно предшествовал, был старшей сестрой членораздель ной речи. Он и сейчас остается общераспространенным языком варваров, а равно дикарей, в их взаимных сношениях, когда их диалекты различны. Туземцы Америки выработали подобного рода язык, чем доказывается, что одного такого языка может быть достаточно для сношеиия между всеми. В их употреблении он изящен и выразителен, и применение его доставляет удовольствие. Это язык“естественных символов, почему он и обладает элементами универсального языка. Язык знаков легче изобрести, чем язык звуков, а посколько он гораздо легче усваивается, то и возни кает предположение, что он предшествовал членораздельной речи. По этой гипотезе звуки голоса должны были возникнуть сначала лишь в помощь жестам; приобретя постепенно условное значе ние, они заняли место языка знаков или были включены в него. Это привело также к развитию голосовых органов. Естественно предполагать, что жестикуляция сопровождала членораздельную речь от самого ее рождения. Она до сих пор еще не отделима от языка, воплощая, пережиточным образом, остаток древнего свойства ума. Если бы язык был совершенным, то жестикуляция для дополнения сказанного или для того, чтобы подчеркнуть его значение, была бы излишней. Чем ниже мы спускаемся по ступеням развития языка к его наиболее грубым формам, тем более растет в количестве и разнообразии своих форм элемент жестов, пока не оказывается, что язык
Do'stlaringiz bilan baham: |
