International research journal

Keywords:
polyphonicity, family romance, composition, structure, plot. 
 
Введение 
Людмила Улицкая — одна из наиболее значимых фигур современного литературного процесса в России. Проза Л. 
Улицкой представляет собой значительное литературное явление рубежа ХХ – XXI веков. В её произведениях 
отражается большинство знаковых событий современного литературного и исторического процесса, но в то же время в 
них отсутствует конъюнктурность, морализм, а на первый план, как и в лучших произведениях русской классики, 
выходит «мысль семейная». Исследователи творчества Улицкой отмечают, что «мысль семейная, прозвучавшая в 
период бурных политических страстей и публицистического накала в литературе, стала откровением» [2, С. 542]. Жанр 
произведений Улицкой чаще всего характеризуется как «семейный роман», «семейный эпос».
Если говорить о принадлежности Улицкой к тому или иному литературному направлению, то есть исследования, 
которые относят её произведения к «массовой» литературе. Однако традиционная для массовой литературы тематика и 
проблематика приобретают в прозе Л. Улицкой общечеловеческий масштаб и глубинные смыслы. М. Кучерская, 
напротив, называет творчество Улицкой серьезной, «камерной» литературой, предназначенной для узкого круга 
читателей [4, С. 1, 13]. Романы Улицкой отличаются особой повествовательной манерой и интересом к человеческой 
личности [10]. 
Методы и принципы исследования 
В нашей работе мы используем сравнительно-сопоставительный и аналитический методы исследования. 
В качестве гипотезы вы выдвигаем идею о том, что прозу Л. Улицкой находится на пересечении классической и 
постмодернистской литературы. И эта «пограничность» находит своё выражение прежде всего в структуре её романов, 
в их полифонической или мозаической композиции. Именно такая композиция наиболее точно и полно способна 
отражать исторические реалии и жизненные явления, о которых идёт речь в романах.
Многими исследователями отмечается, что проза Людмилы Улицкой, с одной стороны, наследует традиции русской 
классической литературы, но в то же время писательница активно использует в своих произведениях элементы 
постмодернистской эстетики [1]. «Именно это переплетение уже знакомого и еще нового демонстрирует двойную 
направленность её творчества на реалистическое отражение действительности с постмодернистскими приемами» [8]. 
Романы Улицкой «демонстрируют органичный сплав реалистического метода и постмодернистского стиля. Приёмы 

---

Международный научно-исследовательский журнал 
▪
 № 5 (95) ▪ Часть 3 ▪ Май 
23 
постмодернизма: интертекстуальность, шизофренический дискурс, жанровая диффузия — используются автором, 
образуя новый слой каждого произведения» [8, С 14]. Кроме того, в них переосмысляется «память культурных 
архетипов, наполненных высоким духовным смыслом…» [6, C. 566]. 
Эта двойственность или даже множественность кодировок проявляется как на сюжетном, так и на композиционном 
уровне произведений Улицкой. Рассмотрим это на конкретных примерах. 
В центре романного повествования Улицкой всегда оказывается несколько семей, несколько поколений героев, 
история рода, что позволяет характеризовать её романы как семейные. Кроме того, как и в романах Толстого, жизнь 
любой семьи протекает на фоне исторических событий. Е. Рыбакова отмечает «эпический размах прозу Улицкой, не 
знающей, подобно гомеровским поэмам, персонажей главных и второстепенных, деталей существенных и 
декоративных…» [7].
Но не только и не столько эти исторические события является связующим звеном и движущим механизмом сюжета. 
Чаще всего в центре романа Улицкой стоит образ главного героя (героини), к которому сходятся все нити повествования 
и вокруг которого строится сюжет [9]. Не случайно в название почти каждого романа Улицкой вынесено имя главного 
героя: «Медея и её дети», «Казус Кукоцкого», «Искренне ваш Шурик», «Даниэль Штайн, переводчик», «Лестница 
Якова». Чаще всего, в них нет линейного сюжета, построенного по хронологии. Части каждого из романов соединяются 
между особыми связями, по логике, на первый взгляд скрытой от читателя. Но только на первый взгляд.
Так, в частности, роман «Медея и её дети» строится по полифоническому принципу — судьбы отдельных 
персонажей, как музыкальные темы, звучат и сливаются в единую композицию. В центре романа — образ бездетной 
гречанки Медеи Синопли, но параллельно с её «темой» в романе прослеживается и жизнь поколения самой Медеи и её 
братьев и сестёр, затем — жизнь поколения детей и внуков. Настоящая семья осмысляется писательницей не только как 
счастливая жизнь супружеской пары, но — в категориях рода, т.е. исторической «протяженности» семьи [5, C. 6]. 
Улицкую интересует проблематика возникновения и продолжения жизни, и эта достаточно традиционная тема 
решается ею в нетрадиционном, новом ключе. Улицкая «коллекционирует» неординарные случаи, «казусы», 
парадоксы, которыми полна жизнь [3, C. 367]. И поэтому жизнь в её романах предстаёт не только и не столько 
подчинённой историческим и социальным законам, сколько цепью случайностей и даже нелепостей. Здесь нет единого, 
чётко выстроенного сюжета, весь роман — это череда историй Сандры, сестры Медеи, Маши и её семьи и её любви к 
Бутонову, семьи самой Медеи и её мужа Самуила, и её племянников и племянниц. В романе Улицкой очень много 
героев, и никого из них нельзя назвать героем второстепенным, так как каждый из них становится главным героем в 
одном из эпизодов романа. Но связывает все эти, казалось бы, разрозненные эпизоды, образ Медеи, все нити сюжета 
сходятся к ней. Медея наблюдает за жизнью молодого поколения, за жизнью родственников, гостящих у неё в доме, но
не вмешивается, не комментирует и тем более не судит — любое проявление страсти, любви, все разводы, свадьбы, 
любовные романы, рождение детей — всё это проявления многообразной жизни.
Каждая из этих историй, судеб представляет собой более или менее замкнутый, завершённый сюжет — и это уже 
признак литературы постмодернистской, не тяготеющей к крупным формам; возникает впечатление, что отдельные, 
довольно самостоятельные новеллы объединены общим обрамляющим сюжетом — сюжетом жизни Медеи. И только у 
неё одной, главной героини семейного романа, нет детей. В этом также заключается «казус» современной реальности, 
парадокс, которым новая эпоха отличается от прежней, классической. Улицкой удаётся сочетать все эти классические 
и модернистские признаки в рамках одного романа.
Точно так же в романе «Казус Кукоцкого» все линии романа сходятся к образу главного героя, чьё имя вынесено в 
название. И если «казус» Медеи — в её доброте, в её роли хранительницы очага (по контрасту с мифологической Медеей 
из трагедии Еврипида), то казус Кукоцкого заключается в том, что он, будучи врачом-гинекологом, по стечению 
обстоятельств лишает свою жену (и себя) возможности иметь детей. Помогая другим стать счастливыми родителями, 
он сам лишает себя этой возможности. Кроме того, он, будучи врачом от Бога, способным помогать бездетным парам 
завести детей, в то же время парадоксальным образом ведёт активную борьбу за разрешение абортов, ибо криминальные 
аборты уносят огромное количество жизней. Но «семейная» линия развивается и здесь — это линия приёмной дочки 
Кукоцкого Тани и её одноклассницы Томы (которая попадает в семью Кукоцкого именно потому, что её мать умирает 
от криминального аборта), а затем — и внучки Жени. Но связующим звеном для множества парадоксальных событий в 
романе является образ Павла Андреевича Кукоцкого, учёного и врача, занимающегося проблемами продолжения рода, 
но не имеющего собственных детей и упрекающего в этом жену, хотя сам же и сделал операцию; врача, не успевшего 
предотвратить смерть приёмной дочери во время беременности, не сумевшего помочь старой домработнице. Сумев 
спасти стольких чужих, посторонних, он трём своим близким женщинам помочь не смог.
Ещё три романа, в центре каждого из которых стоит герой, чьё имя вынесено в название и чей образ объединяет 
отдельные части истории:
- «Искренне ваш Шурик». Образ центрального героя является связующим звеном для историй жизни нескольких 
женщин, связанных с ним любовными узами. История каждой из женщин по-своему трагична: Аля больна эпилепсией, 
Валерия — инвалид, Лена, ставшая фиктивной женой Шурика — беременна от другого мужчины, но не может 
воссоединиться с ним. Семьи как таковой нет, точнее, семья Шурика — это окружающие его одинокие и несчастные 
женщины, включая его мать и бабушку. Но принцип полифоничности, схождения всех нитей сюжета к центральному 
персонажу сохраняется и здесь. Каждая линия романа самоценна, представляет собой отдельный, замкнутый сюжет.
- «Лестница Якова». Роман о преемственности поколений, в котором символический образ лестницы служит 
символом связи членов одного рода. Роман нехронологичен, так как повествование в нём охватывает и наши дни 
(советский период, историю жизни Норы), и историю жизни деда Норы Якова, чьи дневники и письма она читает. Два 
сюжета развиваются параллельно, отчасти взаимоотражая друг друга.
- «Даниэль Штайн, переводчик». Роман о еврее, принявшем католичество и живущем в монастыре в Израиле — уже 
сама характеристика героя заключает в себе ряд парадоксов. Повествование в романе затрагивает разные временные 
периоды (детство Даниэля, время войны, когда Даниэль помогал евреям бежать из лагеря; его жизнь в Иерусалиме в 

---