Конфуцианство

Часть 2. к о н ф у ц и а н с т в о (О б щ и й о ч е р к)

203

ли?» Чэнь Сян ответил: «Так». Мэн-цзы вновь спро­

сил: «Учитель Сюй сначала ткет себе полотно, а потом шьет одежду и носит ее?» Чэнь Сян ответил: «Нет. Он носит сермяжную одежду». Мэн-цзы про­ должил свои вопросы и, узнав, что Сюй Син носит шапку, которую выменивает на зерно, сказал: «Почему же он не делает ее сам?» — и получил от­ вет, что это бы плохо отразилось на земледелии. После этого Мэн-цзы задал аналогичный вопрос о горшках и котлах и получил от Чэнь Сяна анало­ гичные ответы. Тогда Мэн-цзы заявил: «Если раз­ личные ремесленные дела невозможно совместить с земледелием, то получается так, что только одно управление Поднебесной можно совместить с зем­ леделием?!» [«Мэн-цзы», ЗА-4]. И далее, подводя итог своему рассуждению о неизбежности товаро­ обмена в обществе, Мэн-цзы сделал одно из своих самых знаменитых заявлений: «Те, кем управляют, кормят других людей. Те, кто управляет, кормятся от других людей. Это — всеобщий долг (тун и) в Поднебесной» [ЗА-4]. В данном случае мы намерен­ но перевели словосочетание тун и дословно — «все­ общий долг», — а не так, как напрашивается по кон­ тексту, например, «всеобщее правило» или «общий закон», чтобы показать тем самым и многозначность категории и («долг»), и этический подход к разде­ лению труда и обмену товаров, которые восприни­ мались не как стихийно возникающие общественно­ хозяйственные явления, а как исполнение некоего долга.

Не так давно всякое поползновение рассматри­ вать экономику через призму этических категорий не могло вызвать ничего, кроме улыбки. Если древ­ ние делали это, то это воспринималось лишь как свидетельство их глубочайшей отсталости. И эко­

204 А. С. Мартынов. КОНФУЦИАНСТВО

номика, и политика были решительно выведены из этического пространства. «Разложение нравов» — над этим выражением в Европе и России во второй половине XIX столетия было немало желающих по­ издеваться, особенно среди историков, овладевших вершинами экономической мысли. Эти же сторон­ ники экономического монизма в начале XX века были искренне убеждены в том, что мировая индустриа­ лизация делает войну невозможной, а в конце

0. 
   века они твердо верили, что если Москве ну­ жен украинский сахар и армянский коньяк, то ни Украина, ни Армения никуда не денутся. История безжалостно обходится с идеологическими теориями, когда они попадают на эпохи слома, демонстрируя каждому желающему их слепоту и ограниченность.
   

0. 
   ведь некогда эти теории были непререкаемыми истинами... В том, что не единожды осмеянный фе­ номен «разложения нравов* является реальным ком­ понентом исторического развития, могли убедиться все жители России за последнее десятилетие. Не исключено, что более внимательные наблюдатели на­ зовут и другие сроки. Мы ни в коем случае не хо­ тим становиться на позиции релятивизма или агно­ стицизма, но, поскольку нашему поколению пришлось дожить до времени полной перестройки историче­ ского мировоззрения и даже исторического миросо­ зерцания, то хотелось бы отметить, что серьезность экономических, политических и общеисторических доктрин не исключает их относительности и наобо­ рот, относительность не исключает их серьезности. Просто эпоха бросает особенно яркий свет то на один компонент исторического процесса, то на дру­ гой. Было время, когда экономический фактор поч­ ти съел историю, превратив ее в историю хозяйства, но были и другие времена, когда, например, «состоя­
   

Ча с ть 2. Ко н ф у ц и а н с т во (О бщ и й о ч е рк )

205

ние нравов* готово было поглотить собой историю. Мэн-цзы и сам Конфуций жили именно в такое вре­ мя и отлично это понимали. Такой подход стал смеш­ ным и беспомощным лишь две с половиной тысячи лет спустя, в трагический период «модернизации» Китая. Но и эта беспомощность была также относи­ тельна. В настоящее время, когда все более и более явной становится угроза одичания людей в индуст­ риальном или даже в постиндустриальном обществе, акцент на этических ценностях, столь свойственный конфуцианцам, приобретает все большее и большее значение не только в плане межличностных отно­ шений, но и применительно к нашему пониманию всего исторического процесса в целом. После столь длительного отступления общего характера, как мы надеемся, читателю будет легче смириться с той кон­ цепцией исторического процесса, которая была при­ суща конфуцианскому мировоззрению вообще и миро­ воззрению Мэн-цзы в частности.

0. 
   предельно сокращенном виде концепция все­ мирного исторического процесса может быть поде­ лена на два больших периода: во время первого лю­ ди боролись с природой, стихийными бедствиями и зверями, во время второго — сами с собой. Для второго периода характерно то, что благополучные времена совершенного правления сменялись в нем годами смут и беспорядков. Так Мэн-цзы оценивал то время, в которое жил Конфуций и он сам. Вот как он описывает свою эпоху:
   

Когда мир вновь одряхлел, а Дао*путь измельчал, то настало время еретических учений и необузданных по­ ступков. Имели место случаи, когда подданный убивал своего государя, а сын убивал своего отца. Конфуций испугался и составил летопись «Чунь цю* («Вёсны и осени»). Составление летописи — дело Сына Неба, по-

206 А. С Мартынов. КОНФУЦИАНСТВО

этому Конфуций сказал так: «Если что и сделает меня известным, то это только „Чунь цю“. Если меня в чем-нибудь обвинят, то это только в составлении „Чунь цю“.

Поскольку совершенномудрые императоры не появ­ лялись, то князья стали вести себя необузданно, а бла­ городные мужи на местах пустились рассуждать и вдоль,

0. 
   поперек. Слова М о Ди и Ян Чжу заполнили Подне­ бесную... Господин Ян учил эгоизму, что должно было
   

привести к анархии, а господин М о учил всеобщей люб­ ви (цзянь ай), что означало безотцовщину. Но анархия плюс безотцовщина — это царство зверей. [Конфуциан­ ский ученый] Гунмин И говорил на этот счет: «На кня­ жеской кухне — жирное мясо, в княжеских конюшнях — упитанные кони. У народа же истощенный вид, а на пустошах — трупы умерших от голода. [Это я и называю] «поощрять зверей — поедать людей».

Поскольку Дао-путь Ян Чжу и М о Ди не был приоста­ новлен, то Дао-путь Конфуция не мог проявить себя. По­ этому еретические учения одурманивали народ и пресе­ кали практику гуманности и долга. Когда же практика гуманности и долга затруднена, то это равносильно по­ ощрению зверей поедать людей, а тогда и люди станут пожирать друг друга.

Испугавшись этого, я встал на защиту учения со­ вершенномудрых древности и стал бороться с Ян Чжу и

0. 
   о Ди. я отверг их развратные речи и постарался сделать так, чтобы их еретические учения перестали воздейство­ вать на людей. [Когда еретические учения] воздействуют на сердца людей, они мешают их делу служения [отцу и государю], когда же они мешают делу служения, то они вредят всему государственному управлению. Если же [в мире] вновь появится совершенный мудрец, то и в этом случае мне не придется менять своих слов.
   

0. 
   древности император Юй усмирил разлив вод, и во всей Поднебесной воцарился мир. Чжоу-гун подчинил восточных и северных варваров, прогнал свирепых и ди­ ких зверей, и народ стал жить в мире. Конфуций соста­ вил летопись «Чунь цю». и неверные подданные и не­ достойные сыновья содрогнулись. В «Книге песен» ска­ зано: «Восточные и северные варвары подчинены, жители