Глава I. Эмоционально-экспрессивная лексика в художественной литературе

Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Весьма характерно, что как в этой строфе, так и в ряде других случаев рядом с высокоторжественными словами («сонмище людском») Есенин употребляет выражения обиходного просторечия («лошадь, загнанная в мыле»). Таким путем, избегая чуждого ему ложнопатетического стиля, С. Есенин вместе с тем сообщает поэтическую величественность простому человеческому чувству, не лишая его простоты. В стихах о любви поэт больше пишет о себе, о своей душе, о своей собственной трагедии. У него нет чисто любовной лирики, она обязательно имеет выход в другую тему (зачастую это философская тематика). В этом и заключается специфика реализации темы любви в творчестве Есенина.


2.3.Средства создания экспрессивности
в философской лирике С. Есенина

Эмоциональная настроенность лирики Есенина имеет свой рисунок: ею управляет авторский порыв к преодолению собственных негативных душевных состояний. Но идиллия чувств манит лирика как бы на фоне ожидания предстоящих душевных конфликтов, потому что постоянна у него лишь потребность в острых переживаниях. В последний период творчества Есенина (1924-1925) содержание и строение его образов во многом меняются: почти исчезают «бытовизмы», а на смену «златоколенному дождю» приходит «нежностью пропитанное слово». Все большее распространение получают метафоры действия и состояния: «у меня в душе звенит тальянка», «сердцу стало сниться, что горю я розовым огнем», «снова выплыла боль души». Образ становится менее живописным и неожиданным, но более «олириченным», эмоциональным. Стих делается проще, исповедальнее. На отношениях параллелизма основано все семантическое пространство поэтического текста. Один член параллели познается через другой. Поэтому один из них всегда совмещает два значения: свое и того, с которым он сопоставляется. Семантическое обогащение элементов поэтического текста всегда сопровождается возникновением экспрессивного эффекта. В художественной лирике мы встречаемся с более разнообразными формами построения параллелизма, причем в классической поэзии XIX в. логические переходы обычно не подразумеваются, а даны. Возьмем, например, «Эхо» Пушкина. В нескольких коротких и насыщенных содержанием стихах дается описание явления природы, а затем следует логический финал: «Таков и ты, поэт». Самое описание эха, несмотря на краткость и энергичный ритм, отличается полнотой и, мы бы сказали, «повествовательностью» [5, c. 212-226].

В произведениях С. Есенина параллелизм выражен совершенно иначе. Всего три строки:
...Все пройдет, как с белых яблонь дым.