Фирдоуси. Шах-наме Миниатюра из рукописи «Шах-наме»

Сам советуется с мобедами

С охоты возвратился он угрюмый,

Закрались в сердце медленные думы.

На сердце тяжко стало от забот,

Прилег, но и во сне печаль гнетет.

Однако чем для нас труднее дело,

Чем больше ноет сердце, страждет тело,

Тем легче в сокровенном, в добрый час,

Спасение откроется для нас.

Проснувшись, он собрал мобедов мудрых,

Сановников, старейшин седокудрых,

Вопрос им задал: «Что же Заля ждет?

Какой желанья этого исход?»

Мобеды, как велел им воевода,

Искали долго тайну небосвода,

Увидели, узнали и пришли,

Как будто счастье для себя нашли.

И было звездочета предсказанье:

«О витязь в златотканом одеянье!

Чете благоприятствует судьба,

Пребудут в счастье Заль и Рудаба.

От этих двух родится слонотелый,

Могущественный, доблестный и смелый.

Он завоюет мир, он вознесет

Престол царя царей на небосвод,

С лица земли сметет он всех злодеев,

Сровняет землю, недругов развеяв,

Надеждою Ирана станет он,—

Будь этой доброй вестью озарен!

Он сделает счастливым государство,

И люди пригласят его на царство».

Услышав то, что молвил звездочет,

Избавился воитель от забот.

К себе гонца призвал он, просветленный!

С ним разговор повел он благосклонный:

«Ты сыну моему скажи добром,

Что целью он бессмысленной влеком,

Но должен я обет исполнить строго

И для обмана не искать предлога.

Едва зарей развеется туман,

Я поведу свои полки в Иран».

Он вестнику дирхемов дал немало,

Сказал: «Скачи, не делая привала».

Полкам велел он двинуться назад,-—

Ликует рать, и воевода рад.

С позором гургасаров заковали,—

Шли пленники и стоны издавали.

Едва лишь первый луч во тьме блеснул,

В степи поднялся богатырский гул.

Смешался голос трубный с барабанным,

И громы раздались над ратным станом.

То двинулся в Иран воитель Сам,—

Отрадно возвращаться: храбрецам!

Помчался к Залю, не смыкая вежды,

Гонец победы, счастья и надежды.