Фирдоуси. Шах-наме Миниатюра из рукописи «Шах-наме»

Рустам устраивает пир в честь Гива

Затем в чертог Рустама поспешили,

Во всем совместно действовать решили.

Рустам письмо Хосрова прочитал,—

Остолбенел от множества похвал,

Которые вознес глава державы

Богатырю, чей славен меч всеправый.

Сказал Рустам: «О Гив, спокоен будь.

Слова Хосрова указуют путь.

Узнал я боль твою, твою кручину,

Узнал я горя твоего причину.

Я высоко тебя ценю, и есть

Там, где злодейство,— мстители и месть.

За Сиявуша и в Мазандеране

Я с местью вел бойцов на поле брани.

Пустился в путь, приехал ты сюда,

Забыв про старые свои года.

О Гив, мне твой приезд принес веселье,

Но плачу я, что сын твой в подземелье.

Мне больно, что печаль тебя гнетет,

Что ты придавлен тяжестью невзгод.

Но, как велел Хосров, я месть взлелею,

Я головы своей не пожалею,

Пойду, Бижана вызволить спеша:

Из-за него скорбит моя душа.

Пусть только мне господь оставит душу,—

Пойду и подземелье я разрушу,

Я все богатства, и себя, и рать

Готов за сына твоего отдать!

Я силой опояшусь богоданной,

Мой шах светить мне будет в битве бранной.

Пойду, свободу пленнику верну,

Приеду с ним в иранскую страну.

А ты три дня побудь в моем жилище,

Познай отраду от вина и пищи.

Мой дом принадлежит тебе — со мной,

С моей душой, и телом, и казной.

Три дня мы проведем за чашей пира

В честь витязей и властелина мира,

А на четвертый день, в рассветный час,

Помчимся к шаху, как гласит приказ».

Тогда поднялся Гив, прогнал тревоги,

Поцеловал Рустама в руки, в ноги,

Вознес хвалу: «Ты, всепобедный вождь,

Явил величье, славу, доблесть, мощь.

В тебе одном смогли соединиться

Могущество слона и ум провидца.

С тобой да будут свет и торжество,

Смыл ржавчину ты с сердца моего!»

Когда он успокоил душу Гива,

То сам уверовал в конец счастливый.

Сказал слуге: «Всех мудрых позови,

Отважных, седокудрых позови».

Гив, Завара и Фарамурз с Дастаном

Воссели за столом благоуханным.

Красавица, сияя, как кумир,

Игрой и пеньем радовала пир.

Вином пылала чаша круговая,

А чанг звенел, сердца и слух лаская.

Так пировал Рустам три светлых дня

И сесть не торопился на коня.