Элвин тоффлер

Стратегия Второй волны 
С конца 40-х годов большинство попыток уничтожить пропасть, разделяющую 
бедных и богатых, подчинялось одной доминирующей стратегии. Я называю ее 
стратегией Второй волны. 
Этот подход был обусловлен мнением, что общества Второй волны представляют 
собой вершину эволюционного прогресса и что для решения своих проблем любое 
общество должно повторить путь индустриальной революции в точно таком же виде, в 
каком его проделали Запад, Советский Союз или Япония. Прогресс заключается в 
перемещении миллионов людей из сельского хозяйства в массовое производство. Это 
требует урбанизации, стандартизации и всего остального набора Второй волны. Иначе 
говоря, развитие подразумевает преданное следование модели, оказавшейся успешной. 
Правительства во многих странах пытались осуществить этот план. Некоторые из 
них, такие как Южная Корея или Тайвань, где существовали специфические условия, по-
видимому, преуспевают в формировании общества Второй волны. Но большинство 
подобных попыток потерпели поражение. 
Эти неудачи в одной из отсталых стран за другой пытались объяснить 
множеством умозрительных причин. Неоколониализм. Плохое планирование. Коррупция. 
Отсталая религия. Трайбализм. Транснациональные корпорации. Разведка. Слишком 
медленное движение. Слишком быстрое. Но какие бы причины мы ни называли, факт 
остается фактом: индустриализация по модели Второй волны гораздо чаще терпела крах, 
чем проходила успешно. 
Наиболее впечатляющий пример - Иран(2).
В конце 1975 г. шах Ирана заявил, что, следуя стратегии Второй волны, он 
превратит Иран в самое высокоразвитое индустриальное государство Среднего Востока. 
"Строители шаха, - писала "Newsweek", - усиленно трудились над восхитительной массой 
шахт, плотин, железных дорог, шоссе и прочих составляющих полновесной 
индустриальной революции". В июне 1978 г. международные банкиры все еще сражались 
за право вложить миллиарды за мизерные проценты в Кораблестроительную корпорацию 
Персидского залива, Текстильную компанию Мазадерна, в "Тавинар", государственную 

---

электростанцию, металлургический комплекс в Исфахане, Иранскую алюминиевую 
компанию и т. п.(3). 
Предполагалось, что эти нововведения превращают Иран в "современную" 
нацию, но в Тегеране господствовала коррупция. Бросающаяся в глаза разница в 
потреблении усугубила контраст между бедными и богатыми. Торжествовали 
иностранные интересы, главным образом американские, но не только. (Менеджер-немец 
получал в Тегеране в три раза больше, чем он получал бы дома, а его рабочие - десятую 
долю того, что получает рабочий в Германии(4).) Городской средний класс был 
крошечным островком в океане нищеты. Даже не считая нефти, две трети всех рыночных 
товаров потреблялись в Тегеране одной десятой населения страны(5). В сельской 
местности, где доходы едва составляли пятую часть доходов городского жителя, общая 
масса населения существовала в ужасающих условиях(6). 
Вскормленные Западом, миллионеры, генералы и высокооплачиваемые 
технократы, стоящие у власти в Тегеране, пытались применить стратегию Второй волны, 
считая, что развитие - это в основном экономический процесс. Религия, культура, 
семейная жизнь, сексуальная роль - все эти проблемы решатся сами собой, если на 
долларовой бумажке будут нужные знаки. Культурная реальность мало значила для этих 
людей, потому что, погруженные в индустриальную реальность, они видели мир все более 
стандартизованным, а не двигающимся к многообразию. Сопротивление западным идеям 
считалось в этом кабинете, 90% которого составляли выпускники Гарварда, Беркли и 
европейских университетов, просто-напросто признаком отсталости. 
Несмотря на определенные уникальные обстоятельства - в частности, сочетание в 
Иране нефти и мусульманства, - многое из того, что там происходило, повторялось в 
большинстве стран, применявших стратегию Второй волны. С небольшими вариациями то 
же самое можно сказать о десятках беднейших обществ Азии, Африки и Латинской 
Америки. 
Крах шахского режима в Тегеране породил широкие дебаты в других столицах - 
от Манилы до Мехико-сити(7). Чаще всего звучал вопрос о темпах изменений. Были ли 
эти темпы слишком велики? Может ли правительство, даже располагая таким 
колоссальным источником доходов, как нефть, достаточно быстро создать средний класс, 
чтобы избежать переворота? Но иранская трагедия и смена режима шаха столь же 
деспотической теократией заставляют сомневаться в самих коренных посылках стратегии 
Второй волны. 
Является ли классическая индустриализация единственным путем прогресса? 
Имеет ли смысл имитировать индустриальную модель в то самое время, когда 
индустриальная цивилизация переживает агонию?