Ч е б н и к по литературе

106

---

господа... Очень, слишком даже будет!» - такова была по­
зиция 
рязанского вице- губернатора Салтыкова-Щедрина). 
В сказке «Коняга» дан выразительный портрет «черной кос­
ти», 
трудового люда:
«Работой исчерпывается весь смысл его существования; 
для 
нее он зачат и рожден, и вне ее он не только никому не 
нужен, но, как говорят расчетливые хозяева, представля­
ет ущерб. Вся обстановка, в которой он живет, направлена 
единственно к тому, чтобы не дать замереть в нем той мус­
кульной силе, которая источает из себя возможность физи­
ческого труда».
Одновременно с этим художника угнетает и другое - по­
корность народа, принятая и усвоенная им рабская мораль». 
Размышляя над проблемой формирования национального 
самосознания, Щедрин видел ее решение в неустанной про­
светительской деятельности «образованного меньшинства», 
в направлении их энергии в позитивное, созидательное рус­
ло. Но и в среде интеллигенции писатель обнаруживал те же 
признаки «неблагополучного благополучия».
«Жил — дрожал и умирал — дрожал...» - к такому неуте­
шительному финалу приходит герой щедринской сказки 
«Премудрый пискарь» (1883). Автор вновь обращается к 
широкой картине современной жизни, на сей раз изображая 
ее в виде многоликого рыбьего царства, где действует тот 
же закон «сильного». «Премудрость» пискаря проявилась 
не только в следовании завету отца «гляди в оба!», но и в 
«творческом» его осмыслении: для того чтобы выжить, нуж­
но стараться... не жить! Прозябание в норе- верная гарантия 
долгого века в мире зубастых щук, грозных раков и водя­
ных блох. По сравнению с отцом пискарь-сын «преуспел» 
и в деле продолжения рода: семьи и детей не имел, хотя сам 
вышел из большого пискариного семейства. Вся нелепость, 
абсурдность «премудрой» философии отчетливо проступает 
в сравнении двух судеб: если наставления старика отца под­
креплены реальным жизненным опытом (в детстве он даже 
едва не угодил в уху), то молодой пискарь испытывает страх 
прежде опыта и в итоге вовсе отказывается от этого опыта 
(«...когда люди, звери, птицы и рыбы спят, - он будет моци­
107

---

он делать, а днем - станет в норе сидеть и дрожать»). Жиз­
ненный итог «просвещенного», «умеренно-либерального» 
пискаря печален: столетнее бдение в норе закончилось не­
понятным исчезновением умирающего затворника. Но перед 
тем как исчезнуть, герой задается рядом мучительных во­
просов: Каше были у него радости? Кого он утешил? Кому 
добрый совет подал?.. Кого приютил, обогрел, защитил? 
Кто слышал о нем? Кто о его существовании вспомнит?
Щедринские «Сказки для детей изрядного возраста» ста­
ли одновременно фактом общественной жизни и явлением 
художественного порядка. Сатирическая сказка Щедрина -
особый жанр, вбирающий в себя фольклорную традицию 
(зачины, присказки, поговорки, инверсии, постоянные эпи­
теты, гиперболы и т.п.) и одновременно изобилующий су­
губо авторскими приемами сатирического письма (памфлет- 
ность и одновременно «вечность» тематики, присутствие 
современных реалий и аналогий, смешение реального и 
фантастического, гротесковость, абсурд, ирония, аллегорич­
ность, «говорящая» символика и т.п.). В сущности, каждая 
из щедринских сказок содержит уникальное сочетание пере­
численных средств и приемов и одновременно перекликает­
ся с другими образно и тематически. Но важнее самых нег 
ожиданных и ярких художественных решений для Щедрина 
была и оставалась сама действительность. В этом отноше­
нии сатирическая сказка, близкая к басне, анекдоту, притче 
или легенде, явилась для Щедрина наиболее «гибким» жан­
ром, ориентированным на самую широкую читательскую 
аудиторию и издревле укорененным в отечественной словес­
ной культуре.
Жизнь Салтыкова-Щедрина прервалась 28 апреля 1889 
года. По завещанию писателя он был похоронен на Волко- 
вом кладбище в Петербурге, на Литературных мостках ря­
дом с могилой И.С. Тургенева. «Я люблю Россию до боли 
сердечной» - эти слова Щедрина могли бы быть высечены 
на его надгробии.