Ббк 84(8Авс)-44 Робертс Г. Д

маза нао Лин ахей
, – пробормотал я неуверенно. – Меня зовут Лин.
– 
Бапре!
– вскричал неумолимый страж, выпучив глаза. – Боже всемогущий!
Приободрившись, я произнес еще несколько вызубренных фраз:
– 
Маза Деш Новая Зеландия ахей. Ата ме Колабала рахелла ахей
. – (Я из Новой Зелан-
дии. Сейчас я живу в Колабе.)
– 
Кай гарам мадчуд!
– воскликнул он, впервые улыбнувшись.
Буквально это выражение переводится «Какой пылкий извращенец!», но последнее слово
употребляется так часто в самых разных ситуациях, что означает, скорее, просто «мошенник».
Громила дружески схватил меня за плечи, едва не раздавив их.
Тут уж я выдал ему все, что знал на маратхи, начиная с самого первого предложения,
выученного мною у Прабакера, – «Мне ужасно нравится ваша страна» – и заканчивая прось-
бой, которую я часто произносил в столовых, хотя в этом укромном уголке она была, пожалуй,
не совсем к месту: «Пожалуйста, выключите вентилятор, чтобы я мог спокойно доесть суп».
– Теперь достаточно, баба, – проворковал Прабакер, ухмыляясь во весь рот.

---

Г. Д. Робертс. «Шантарам»
59
Я замолчал, и стражник разразился очень длинной и цветистой тирадой. Прабакер пере-
водил его слова, кивая и помогая себе красноречивыми жестами:
– Он говорит, что он полицейский в Бомбее и его зовут Винод.
– Он коп?!
– Да-да, Лин. Он полицейский коп.
– Значит, этот рынок находится в ведении полиции?
– Нет-нет. Это для него только побочная работа. Он говорит, что он очень, очень рад
познакомиться с тобой… Он говорит, что он впервые видит 
гору
36
, умеющего говорить на
маратхи… Он говорит, что некоторые иностранцы умеют говорить на хинди, но никакой из
них не говорит на маратхи… Он говорит, что маратхи его родной язык. Он родился в Пуне…
Он говорит, что в Пуне говорят на очень чистом маратхи и ты должен поехать туда и послушать
их… Он говорит, что он очень счастлив. Ты для него как родной сын… Он говорит, что ты
должен пойти к нему домой, поесть у него и познакомиться с его семьей… Он говорит, что
это будет стоить сто рупий…
– Что будет стоить сто рупий?
– Это плата за вход, Лин. Бакшиш. Сто рупий. Заплати ему.
– Да, конечно.
Я достал из кармана пачку банкнот, отсчитал сто рупий и протянул их церберу. Поли-
цейские отличаются удивительной ловкостью в обращении с денежными знаками и с таким
мастерством хватают их и прячут, что даже самые опытные мошенники, специализирующи-
еся на игре в скорлупки, завидуют им. Громила обеими руками пожал мою протянутую руку,
смахнул с груди воображаемые крошки, якобы оставшиеся после еды, и с хорошо отработан-
ным невинным видом почесал нос. Деньги при этом, естественно, исчезли. Он открыл дверь
и жестом пригласил нас в узкий коридор.
Пройдя с десяток шагов и сделав два крутых поворота, мы оказались в каком-то дво-
рике. Здесь были люди, сидевшие на грубых деревянных скамейках или стоявшие группами по
двое-трое. Среди них попадались арабы в свободных хлопчатобумажных одеждах и куфиях
37
.
Индийский мальчик переходил от одной группы к другой, разнося черный чай в высоких ста-
канах. Несколько мужчин посмотрели на нас с Прабакером с любопытством и нахмурились.
Когда Прабакер, сияя улыбкой, стал приветственно жестикулировать, они отвернулись, возоб-
новив прерванный разговор. Время от времени тот или иной из них бросал испытующий взгляд
на группу детей, сидевших на длинной скамье под изодранным полотняным навесом.
По сравнению с ярко освещенной передней каморкой здесь было сумрачно. Лишь кое-где
между натянутыми над головой обрывками холста проглядывало небо. Дворик был окружен
голыми стенами, выкрашенными в коричневый и пурпурный цвет. Немногочисленные окна,
как можно было видеть сквозь прорехи в холстине, были забиты досками. Этот дворик, похоже,
был не запланированной частью всего сооружения, а скорее каким-то архитектурным недо-
разумением, случайно появившимся в результате многочисленных перестроек окружающих
зданий, составляющих этот перенаселенный массив. Пол был устлан как попало керамиче-
скими плитками, взятыми из различных ванных комнат и кухонь. Помещение скудно осве-
щалось двумя голыми лампочками, напоминавшими какие-то странные фрукты, висящие на
засохшей лозе.
Мы пристроились в свободном уголке, взяли предложенный нам чай и какое-то время
цедили его в молчании. Затем Прабакер стал вполголоса рассказывать мне об этом месте, кото-
рое он называл человеческим рынком. Дети, сидевшие под изодранным навесом, были рабами.
Они прибыли сюда из разных штатов, спасаясь от циклона в Западной Бенгалии, от засухи в
36