Ббк 84(8Авс)-44 Робертс Г. Д

(фр.)

---

Г. Д. Робертс. «Шантарам»
64
– 
Touché!
39
– ухмыльнулся я. – как говорим мы, англичане.
В этот момент к нам подсели Улла с Моденой. Улла была одета для работы: короткое
облегающее черное платье с хомутиком на открытой шее, сетчатые чулки и туфли на шпильках.
На ее шее и в ушах сверкали ослепительные поддельные бриллианты. Ее наряд был полной
противоположностью костюму Летти, состоявшему из парчового жакета бледно-желтого цвета,
свободной атласной темно-коричневой юбки-брюк и сапог. Но особенно заметен был контраст
– причем удивительный – между их лицами. У Летти был прямой, чарующий, уверенный и
иронический взгляд, в котором сквозила тайна, в то время как большие голубые глаза Уллы,
при всем ее профессионально-сексуальном антураже, не выражали ничего, кроме наивности,
неподдельной бессмысленной наивности.
– Я сегодня запрещаю тебе говорить со мной, Дидье, – сразу же заявила Улла, надув
губки. – Я провела три ужасных часа в компании с Федерико, и все по твоей вине.
– Хм! – буркнул Дидье. – Федерико!
– О-о-о, – пропела Летти, умудрившись сделать три звука из одного. – Что случилось с
молодым красавчиком Федерико? Улла, дорогуша, поделись с нами сплетней.
– 
На джа
, Федерико ударился в религию и чуть не свел меня этим с ума. И все это из-
за Дидье.
– Да, – с возмущением подтвердил Дидье. – Федерико нашел Бога, и это настоящая траге-
дия. Он больше не пьет, не курит, не употребляет наркотиков. И разумеется, никакого секса ни
с кем – даже с самим собой. Такой талант пропадает – просто ужасно. Он же был сущим гением
развращенности, моим лучшим учеником, моим шедевром! Свихнуться можно. А теперь он
решил стать добропорядочным, хорошим человеком – в худшем смысле этого слова.
– Ну что ж, одно приобретаешь, другое теряешь, это неизбежно, – вздохнула Летти с
притворным участием. – Не вешай носа, Дидье. Поймаешь в свои сети какую-нибудь другую
рыбешку, поджаришь ее и заглотишь.
– Это мне надо сочувствовать, а не Дидье, – проворчала Улла. – Федерико пришел от
Дидье такой расстроенный, что просто плакал. 
Scheisse! Wirklich!
40
Целых три часа он рыдал
и изливал свой бред насчет новой жизни. В конце концов мне стало очень жалко его, и, когда
Модене пришлось вышвырнуть его вместе с его Библиями на улицу, я очень переживала. Это
все ты виноват, Дидье, и я не буду прощать тебя дольше, чем обычно.
– У фанатиков, – задумчиво произнес Дидье, не обращая внимания на ее попреки, –
почему-то всегда абсолютно стерильный и неподвижный взгляд. Они похожи на людей, кото-
рые не мастурбируют, но непрерывно думают об этом.
– Дидье, я обожаю тебя, – выдавила Летти, заикаясь от смеха. – Хоть ты и такой мерзо-
пакостный отвратный тип…
– Нет, ты обожаешь его именно за то, что он такой мерзопакостный отварной тип, –
объявила Улла.
– Я сказала «отвратный», дорогая, а не «отварной», – терпеливо поправила ее Летти, еще
не оправившаяся от приступа смеха. – Как может живой человек быть мерзопакостным или
немерзопакостным отварным типом?
– Я, конечно, не так уж хорошо разбираюсь в ваших английских шутках, – упорствовала
Улла, – но, по-моему, он как раз мерзопакостный отварной тип.
– Уверяю вас, – запротестовал Дидье, – что в отварном виде я ничуть не хуже любого
другого, так что зря вы так…
39
Сдаюсь! 
(фр.)
40
Буквально! 
(нем.)

---

Г. Д. Робертс. «Шантарам»
65
В этот момент из вечернего уличного шума вынырнула Карла в сопровождении Маури-
цио и индийца лет тридцати с небольшим. Маурицио и Модена приставили к нашему столику
еще один, и мы заказали выпивку и закуску на восьмерых.
– Лин, Летти, это мой друг Викрам Патель, – представила индийца Карла, дождавшись
относительной тишины. – По-моему, только вы двое незнакомы с ним. Недели две назад
Викрам вернулся из Дании, где довольно долго отдыхал.
Мы с Летти поздоровались с Викрамом, но мои мысли были заняты Карлой и Маурицио.
Он сидел рядом с Карлой, напротив меня, положив руку на спинку ее стула и наклонившись к
ней, так что их головы почти соприкасались, когда они говорили.
Красавцы пробуждают в некрасивых мужчинах недоброе чувство – это не ненависть, но
нечто большее, чем просто неприязнь. Конечно, это чувство неразумно и ничем не оправдано,
но возникает всегда, прячась в тени, отбрасываемой завистью. А когда ты влюбляешься в жен-
щину, оно выползает из тени и заявляет о себе в твоем взгляде. Я смотрел на Маурицио, и
со дна души у меня поднималась эта муть. Ровные белые зубы итальянца, его гладкое смуглое
лицо и густые черные волосы восстановили меня против него гораздо быстрее и эффективнее,
чем это могли бы сделать какие-либо неприятные черты его характера.
А Карла была прекрасна. Ее волосы, собранные в овальный пучок на затылке, сверкали,
как вода, перекатывающаяся через черные речные камни, зеленые глаза светились воодушев-
лением и радостью жизни. На ней был модный индийский костюм шальвар-камиз – доходив-
шее до колен платье поверх брюк свободного покроя из того же шелка оливкового цвета.
Очнувшись от своих грез, я услышал голос нашего нового друга Викрама:
– Я потрясающе провел там время, 
йаар
. В Дании все очень уныло и флегматично, люди
очень неестественные. Они так, блин, владеют собой, прямо невозможно поверить. Я пошел
в сауну в Копенгагене. Это охрененно большое помещение, где моются смешанным соста-
вом: мужчины вместе с женщинами и все расхаживают в чем мать родила. Совсем, абсолютно
голые, 
йаар
. И никто на это не реагирует. Даже глазом не моргнет! Индийские парни такого
не вынесли бы. Они бы завелись, это точно.
– А ты завелся, Викрамчик? – вкрадчиво спросила Летти.
– Издеваешься, да? Я был единственный во всей сауне, кто обернулся полотенцем,
потому что только у меня одного встал.
– Я не понимаю, что он сказал, – объявила Улла, когда смех утих.
Это была просто констатация факта – она не жаловалась и не просила объяснить.
– Слушайте, я ходил туда три недели ежедневно, 
йаар
, – продолжал Викрам. – Я думал,
что если проведу там достаточно много времени, то привыкну, как эти супертерпеливые дат-
чане.
– К чему привыкнешь? – спросила Улла.
Викрам запнулся, обалдело посмотрел на нее и повернулся к Летти:
– И никакого толку. Все было бесполезно. Три недели прошло, а мне по-прежнему при-
ходилось обматываться полотенцем. Сколько бы я туда ни ходил, стоило мне увидеть, как эти
фиговины прыгают вверх и вниз и мотаются из стороны в стороны, и все во мне так и напря-
галось. Что тут можно сказать? Я индиец, и такие места не для меня.
– То же самое испытывают индийские женщины, – заметил Маурицио. – Даже когда зани-
маешься с ними любовью, невозможно до конца раздеться.
– Ну, это не совсем так, – отозвался Викрам. – С кем проблема, так это с мужчинами.
Индийские женщины готовы к переменам, а молоденькие пташки из более-менее зажиточных
семей так просто бредят этим, 
йаар
. Они все образованные, хотят коротко стричься, носить
короткие платья и иметь короткие любовные приключения. Они-то с радостью хватаются за
все новое, но их удерживают мужчины. Средний индийский мужчина так же примитивен в
сексуальном отношении, как четырнадцатилетний мальчуган.

---

Г. Д. Робертс. «Шантарам»
66
– Ты будешь мне рассказывать об индийских мужчинах! – пробурчала Летти.
Рассуждения Викрама уже какое-то время слушала вместе со всеми подошедшая к нам
Кавита Сингх. С ее модной короткой прической, в джинсах и белой футболке с эмблемой Нью-
Йоркского университета, Кавита служила живым примером современных индийских женщин,
о которых он говорил. Она выглядела классно.
– Ты такой 
чудд
41
, Вик, – бросила она, садясь справа от меня. – Митингуешь тут, а сам
ничуть не лучше остальных мужчин. Стоит только посмотреть, как ты третируешь свою сест-
ренку, 
йаар
, если она осмелится надеть джинсы и облегающий свитер.
– Слушай, я же сам купил ей этот свитер в Лондоне в прошлом году! – возмутился
Викрам.
– И после этого довел ее до слез, когда она надела его на джазовый