Александр Николаевич Афанасьев Народные русские сказки

СЕСТРИЦА АЛЕНУШКА, БРАТЕЦ ИВАНУШКА 
Жили-были себе царь и царица; у них были сын и дочь, сына звали Иванушкой, а дочь 
Аленушкой. Вот царь с царицею померли, остались дети одни и пошли странствовать по 
белу свету. Шли, шли, шли… идут и видят пруд, а около пруда пасется стадо коров. «Я хочу 
пить», – говорит Иванушка. «Не пей, братец, а то будешь теленочком», – говорит Аленушка. 
Он послушался, и пошли они дальше; шли-шли и видят реку, а около ходит табун лошадей. 
«Ах, сестрица, если б ты знала, как мне пить хочется». – «Не пей, братец, а то сделаешься 
жеребеночком». Иванушка послушался, и пошли они дальше, шли-шли и видят озеро, а 
около него гуляет стадо овец. 
«Ах, сестрица, мне страшно пить хочется». – «Не пей, братец, а то будешь 
баранчиком». Иванушка послушался, и пошли они дальше; шли-шли и видят ручей, а возле 
стерегут свиней. «Ах, сестрица, я напьюся; мне ужасно пить хочется». – «Не пей, братец, а то 
будешь поросеночком». Иванушка опять послушался, и пошли они дальше; шли-шли и 
видят: пасется у воды стадо коз. «Ах, сестрица, я напьюся». – «Не пей, братец, а то будешь 
козленочком». Он не вытерпел и не послушался сестры, напился и стал козленочком, 
прыгает перед Аленушкой и кричит: «Ме-ке-ке! Ме-ке-ке!» 
Аленушка обвязала его шелковым поясом и повела с собою, а сама-то плачет, горько 
плачет… Козленочек бегал-бегал и забежал раз в сад к одному царю. Люди увидали и тотчас 
доказывают царю: «У нас, ваше царское величество, в саду козленочек, и держит его на 
поясе девица, да такая из себя красавица». Царь приказал спросить, кто она такая. Вот люди 
и спрашивают ее: откуда она и чьего роду-племени? «Так и так, – говорит Аленушка, – был 
царь и царица, да померли; остались мы, дети: я – царевна, да вот братец мой, царевич; он не 
утерпел, напился водицы и стал козленочком». Люди доложили все это царю. Царь позвал 
Аленушку, расспросил обо всем; она ему приглянулась, и царь захотел на ней жениться. 

---

201 
Скоро сделали свадьбу и стали жить себе, и козленочек с ними – гуляет себе по саду, а пьет и 
ест вместе с царем и царицею. 
Вот поехал царь на охоту. Тем временем пришла колдунья и навела на царицу порчу: 
сделалась Аленушка больная, да такая худая да бледная. На царском дворе все приуныло; 
цветы в саду стали вянуть, деревья сохнуть, трава блекнуть. Царь воротился и спрашивает 
царицу: «Али ты чем нездорова?» – «Да, хвораю», – говорит царица. На другой день царь 
опять поехал на охоту. Аленушка лежит больная; приходит к ней колдунья и говорит: 
«Хочешь, я тебя вылечу? Выходи к такому-то морю столько-то зорь и пей там воду». Царица 
послушалась и в сумерках пошла к морю, а колдунья уж дожидается, схватила ее, навязала 
ей на шею камень и бросила в море. Аленушка пошла на дно; козленочек прибежал и 
горько-горько заплакал. А колдунья оборотилась царицею и пошла во дворец. 
Царь приехал и обрадовался, что царица опять стала здорова. Собрали на стол и сели 
обедать. «А где же козленочек?» – спрашивает царь. «Не надо его, – говорит колдунья, – я не 
велела пускать; от него так и несет козлятиной!» На другой день, только царь уехал на охоту, 
колдунья козленочка била-била, колотила-колотила и грозит ему: «Вот воротится царь, я 
попрошу тебя зарезать». Приехал царь; колдунья так и пристает к нему: «Прикажи да 
прикажи зарезать козленочка; он мне надоел, опротивел совсем!» Царю жалко было 
козленочка, да делать нечего – она так пристает, так упрашивает, что царь, наконец, 
согласился и позволил его зарезать. Видит козленочек: уж начали точить на него ножи 
булатные, заплакал он, побежал к царю и просится: «Царь! Пусти меня на море сходить, 
водицы испить, кишочки всполоскать». Царь пустил его. Вот козленочек прибежал к морю, 
стал на берегу и жалобно закричал: 
Аленушка, сестрица моя! 
Выплынь. выплынь на бережок. 
Огни горят горючие, 
Котлы кипят кипучие, 
Ножи точат булатные, 
Хотят меня зарезати! 
Она ему отвечает: 
Иванушка-братец! 
Тяжел камень ко дну тянет. 
Люта змея сердце высосала! 
Козленочек заплакал и воротился назад. Посеред дня опять просится он у царя: «Царь! 
Пусти меня на море сходить, водицы испить, кишочки всполоскать». Царь пустил его. Вот 
козленочек прибежал к морю и жалобно закричал: 
Аленушка, сестрица моя! 
Выплынь, выплынь на бережок. 
Огни горят горючие, 
Котлы кипят кипучие, 
Ножи точат булатные. 
Хотят меня зарезати! 
Она ему отвечает: 
Иванушка-братец! 
Тяжел камень ко дну тянет, 
Люта змея сердце высосала! 

---

202 
Козленочек заплакал и воротился домой. Царь и думает: что бы это значило, 
козленочек все бегает на море? Вот попросился козленочек в третий раз: «Царь! Пусти меня 
на море сходить, водицы испить, кишочки всполоскать». Царь отпустил его и сам пошел за 
ним следом; приходит к морю и слышит – козленочек вызывает сестрицу: 
Аленушка, сестрица моя! 
Выплынь, выплынь на бережок. 
Огни горят горючие, 
Котлы кипят кипучие, 
Ножи точат булатные, 
Хотят меня зарезати! 
Она ему отвечает: 
Иванушка-братец! 
Тяжел камень ко дну тянет, 
Люта змея сердце высосала! 
Козленочек опять зачал вызывать сестрицу. Аленушка всплыла кверху и показалась над 
водой. Царь ухватил ее, сорвал с шеи камень и вытащил Аленушку на берег, да и 
спрашивает: как это сталося? Она ему все рассказала. Царь обрадовался, козленочек тоже – 
так и прыгает, в саду все зазеленело и зацвело. А колдунью приказал царь казнить: 
разложили на дворе костер дров и сожгли ее. После того царь с царицей и с козленочком 
стали жить да поживать да добра наживать и по-прежнему вместе и пили и ели. 
* * * 
Идут двое сироток – сестрица Аленушка с братцем Иванушкой по дальнему пути, по 
широкому полю, а жар-то, жар их донимает. Захотелось Иванушке пить: «Сестрица 
Аленушка, я пить хочу!» – «Подожди, братец, дойдем до колодца». Шли-шли – солнце 
высоко, колодезь далеко, жар донимает, пот выступает! Стоит коровье копытце полно 
водицы. «Сестрица Аленушка, хлебну я из копытца?» – «Не пей, братец, теленочком 
скинешься». Братец послушался, пошел дальше. Солнце высоко, колодезь далеко, жар 
донимает, пот выступает! Стоит лошадиное копытце полно водицы. «Сестрица Аленушка, 
напьюсь я из копытца?» – «Не пей, братец, жеребеночком станешь». Вздохнул Иванушка, 
опять пошел. Солнце высоко, колодезь далеко, жар донимает, пот выступает! Стоит баранье 
копытце полно водицы. Братец увидел его и, не спросясь с Аленушкой, выпил до дна. 
Аленушка зовет Иванушку, а вместо Иванушки за ней бежит беленький баранчик. 
Догадалась она, залилась слезами, села под стожок – плачет, а баранчик возле нее по травке 
скачет. Ехал мимо барин, остановился и спрашивает: «О чем ты, красная девушка, 
плачешь?» Рассказала она ему свою беду. «Поди, – говорит, – за меня; я тебя наряжу и в 
платье и в серебро и баранчика не покину: где будешь ты, там будет и он». Аленушка 
согласилась; обвенчались и жили так, что добрые люди, глядя на них, радовались, а дурные 
завидовали. 
Один раз мужа не было дома, Аленушка оставалась одна. Ведьма навязала ей на шею 
камень и бросила в воду, а сама нарядилась в ее платье и заселилась в барских палатах; 
никто ее не распознал, сам муж обманулся. Одному баранчику все было ведомо, один он 
печалился, повесил голову, не бирал корму и утро и вечер ходил около воды по бережку да 
кричал: «Бя, бя!» Узнала о том ведьма, и нелюбо ей стало; велела разложить костры высокие, 
разогреть котлы чугунные, наточить ножи булатные и говорит: «Барана надо зарезать!» 
Послала слугу его поймать. Муж дивится: как жена-то любила барана, мне надоела – пой его, 

---

203 
корми его, а то велит резать! А баранчик спроведал, что ему недолго жить, лег на бережку и 
причитывает: 
Аленушка, сестрица моя! 
Меня хотят зарезати; 
Костры кладут высокие, 
Котлы греют чугунные, 
Ножи точат булатные! 
Аленушка ему в ответ: 
Ах, братец мой Иванушка! 
Тяжел камень шею перетер, 
Шелкова трава на руках свилась, 
Желты пески на груди легли! 
Человек слушает, что за чудо? Пошел, сказал барину; стали оба караулить. Баранчик 
пришел и опять стал вызывать Аленушку и плакаться над водою: 
Сестрица моя, Аленушка! 
Меня хотят зарезати; 
Костры кладут высокие. 
Котлы греют чугунные, 
Ножи точат булатные! 
Аленушка ему в ответ: 
Ах, братец мой Иванушка! 
Тяжел камень шею перетер, 
Шелкова трава на руках свилась, 
Желты пески на груди легли! 
«Людей! Людей! – закричал барин. – Собирайся, челядь дворовая, запускай невода, 
закидай сети шелковые!» Собралась челядь дворовая, закинула сети шелковые; Аленушка и 
поймалась. Вытащили ее на бережок, отрезали камень, окунули ее, сполоснули в чистой 
воде, белым полотном обернули, и стала она еще лучше чем была, и обняла своего мужа. 
Баранчик стал опять братец Иванушка, и зажили все по-старому, по-хорошему, только 
ведьме досталось; ну да ей, говорят, туда и дорога, об такой не жалеют!