Всё хреново

Как повзрослеть
Когда мне было года четыре, я, несмотря на
предостережения матери, ткнул пальцем в горячую
плиту. В тот день я получил важный урок: очень
горячие штуки – это хреново. О них можно обжечься. И
лучше их больше никогда не трогать.
Примерно тогда же я сделал еще одно важное
открытие: мороженое хранят в морозилке, и если я
встану на цыпочки, то как раз дотянусь до нужной
полки. И вот однажды, пока мать была в другой
комнате (бедная мама), я достал мороженое, сел на пол
и стал набивать им рот, орудуя обеими руками.
До настоящего оргазма оставалось еще лет десять,
но это был практически он. Если в моем четырехлетнем
мозгу и было какое представление о рае, то именно там
я и оказался: в моем личном маленьком Элизиуме с
ведерком заледенелой благодати. Когда мороженое
начало таять, я зачерпнул пригоршню и размазал ее по
лицу, залив себе всю футболку. Все это, конечно,
происходило как в замедленной съемке. Я прямо-таки
купался в этом сладком, вкусном великолепии. 
О да,
божественное сахарное молочко, яви мне свои тайны,
ибо сегодня я познаю величие.
И тут пришла мама – и разверзся ад, одним из
кругов которого было срочное купание.

---

В тот день я тоже получил пару уроков. Первый:
если выкрасть мороженое, а потом вымазать в нем весь
кухонный пол и себя с ног до головы, мама очень
рассердится. И второй: сердитая мама – это хреново,
потому что она тебя поругает и накажет. В тот день,
как и в день с горячей плитой, я узнал, как 
не
надо
делать.
Но во всем этом был заложен еще и третий
метаурок – один из тех, что кажутся нам настолько
очевидными, что мы их даже не замечаем, – и он, на
самом деле, был гораздо важнее всех остальных:
поесть мороженого приятнее, чем обжечься.
Он важнее других, потому что содержит в себе
оценочное суждение. 
Мороженое лучше, чем горячая
плита. Мне приятнее ощущать холодную сладость во
рту, чем раскаленную поверхность под пальцем.
Я
открыл для себя предпочтения – а значит, начал
расставлять приоритеты. Мой Чувствующий мозг решил,
что нечто одно в этом мире лучше, чем нечто другое, и
это отразилось в моей ранней ценностной иерархии.
Один мой друг вот так охарактеризовал воспитание
детей: «Нужно просто ходить лет двадцать за ребенком
по пятам и следить за тем, чтобы он случайно не
убился, – не поверишь, сколько у него будет шансов это
сделать».
Маленькие дети постоянно ищут новые способы
убиться, потому что главная движущая сила их
психики – жажда познания. На ранних стадиях жизни
нас всех тянет исследовать внешний мир, и на то есть
простая причина: наш Чувствующий мозг собирает
информацию о том, что приносит нам удовольствие, а
что вред, что для нас приятно, а что неприятно, чего
следует добиваться, а чего избегать. Мы выстраиваем
свою иерархию ценностей и решаем, что будет

---

занимать в ней самые верхние позиции и из чего мы в
дальнейшем будем черпать надежду
{196}
.
Постепенно фаза исследования заканчивается. И
вовсе не потому, что нам больше нечего познавать в
этом мире. Скорее, наоборот: фаза исследования
начинает сворачиваться тогда, когда, повзрослев, мы
понимаем, что в этом мире 
слишком много
всего.
Невозможно потрогать и попробовать все. Невозможно
познакомиться со всеми. Невозможно увидеть все.
Потенциального 
опыта 
слишком 
много, 
и 
эта
необъятность сущего потрясает и страшит нас.
И тогда вместо того, чтобы стараться все испытать,
два наши мозга берутся вырабатывать правила,
которые помогли бы нам ориентироваться в этом
бесконечно сложном мире. Большинство этих правил мы
перенимаем у родителей и учителей, но многие из них
мы выводим самостоятельно. Например, подпалившись
еще несколько раз, мы делаем себе маленькую
зарубочку: 
все
горячие штуки опасны, не только
кухонная плита. Еще несколько раз получив от мамы по
шее, мы начинаем понимать, что набег на холодильник
с целью хищения сладостей – это 
всегда
плохо, а не
только тогда, когда дело касается мороженого
{197}
.
В итоге у нас в голове начинают вырисовываться
некоторые общие принципы: будь осторожен с
опасными вещами, и не пострадаешь; будь честен с
родителями, и они будут с тобой ласковее; делись с
братьями и сестрами, и они поделятся с тобой.
Эти новые ценности уже сложнее, потому что они
абстрактны. 
Невозможно 
ткнуть 
пальцем 
в
«справедливость» 
или 
изобразить 
в 
красках
«благоразумие». 
Маленький 
ребенок 
думает:
мороженое – это здорово, так что я хочу его. А вот
подросток уже подумает: мороженое – это здорово, но
родителей бесит, когда я что-то беру без спроса, и они

---

точно меня накажут, так что я 
не
буду воровать
мороженое из морозилки. Подросток рассуждает по
модели «если – то»: он выстраивает причинно-
следственную связь, на что маленький ребенок не
способен.
В итоге подросток приходит к пониманию того, что,
всегда лишь потакая собственным желаниям и избегая
боли, можно нажить кучу проблем. У всех поступков
есть последствия. Нужно согласовывать свои желания с
желаниями людей вокруг. Нужно играть по правилам
общества и властей, и тогда, как правило, тебя ждет
награда.
Вот вам и весь процесс человеческого становления:
вы вырабатываете более продвинутые и абстрактные
ценности, с помощью которых можно будет принимать
решения в более широком диапазоне контекстов. Так
вы 
приспосабливаетесь 
к 
миру 
и 
учитесь
ориентироваться 
в 
бесконечном, 
казалось 
бы,
разнообразии явлений. Это крупнейший когнитивный
скачок в жизни ребенка и главное условие его
здорового и благополучного взросления.
Маленькие дети – это мини-тираны
{198}
. Им сложно
осмыслить что-либо помимо тех вещей, которые
сиюминутно приносят им удовольствие или причиняют
боль в данный конкретный момент. Они не способны на

---

эмпатию. Они не могут представить себя на чужом
месте. У них в голове только одно: хочу это чертово
мороженое
{199}
.
И потому личность маленького ребенка крохотная и
очень хрупкая. Его индивидуальность сводится лишь к
тому, что приносит ему удовольствие и что внушает
страх боли. Сьюзи любит шоколад. Она боится собак. Ей
нравится рисовать красками. Она часто воюет с братом.
Вот и вся ее индивидуальность, потому что ее
Думающий мозг еще не освоил достаточно смыслов,
чтобы создать для нее внятные и последовательные
истории. И только когда она дорастет до того, чтобы
задаться вопросом, 
из-за
чего она испытывает
удовольствие и 
из-за
чего испытывает боль, она сможет
обзавестись собственными смысловыми нарративами и
сформироваться как личность.
Представление об удовольствии и боли никуда не
девается и в подростковом возрасте. Но теперь
удовольствие и боль далеко не первое, что определяет
большинство наших решений
{200}
. Они уже не основа
всех наших ценностей. Дети постарше сопоставляют
свои 
чувства 
со 
своим 
пониманием 
правил,
компромиссов и устройства общества и уже потом
строят планы и принимают решения. Это делает их
идентичность более объемной и устойчивой
{201}
.
Как и ребенок младшего возраста, подросток все
так же на ощупь учится распознавать приятное и
болезненное – но только теперь он делает это,
примеряя на себя разные социальные нормы и роли.
Если я оденусь так, меня будут считать крутым? Если я
буду так разговаривать, я буду нравиться окружающим?
Если я притворюсь фанатом этой музыки, со мной будут
дружить?
{202}
Это, конечно, шаг вперед, но в таком подростковом
мироощущении все же есть свои недостатки. Все

---

воспринимается как сделка. Подростковый подход – это
бесконечная 
серия 
взаимовыгодных 
соглашений:
я сделаю так, как говорит начальник, чтобы он мне
заплатил. Я позвоню матери, чтобы она на меня не
орала. Я сделаю домашку, чтобы не просрать все в этой
жизни. Я буду врать и притворяться милашкой, чтобы
не ввязаться в конфликт.
Ничто не делается просто так. Все превращается в
хорошо продуманную сделку, которая, как правило,
заключается 
из 
страха 
перед 
негативными
последствиями. Все становится 
средством достижения
более приятного исхода
{203}
.
Проблема подростковых ценностей в том, что с ними
вы не видите ничего дальше собственного «я». Внутри
вы все тот же ребенок – хоть и понабравшийся ума-
разума. Весь ваш мир по-прежнему крутится вокруг
получения удовольствия и защиты от боли, просто,
будучи подростком, вы в состоянии думать на
несколько шагов вперед.
Однако в итоге подростковые ценности загоняют
вас в тупик. С ними нельзя прожить всю жизнь – а если
и можно, то эта жизнь, на самом деле, никогда не будет
полностью вашей. Вы превратите ее в скопище чужих
желаний.
Чтобы стать эмоционально здоровым человеком,
нужно прекратить заключать эти бесконечные сделки и
воспринимать 
всех 
окружающих 
как 
средства
достижения приятных вам целей и вместо этого
перейти к еще более высоким и абстрактным
принципам.