Всё хреново

часть жизни он мигрировал между французским
побережьем, где проводил зиму, и швейцарскими
Альпами, где оставался на лето, потому что его костям
и суставам нужна была умеренная температура
воздуха – иначе их начинало ломить.
Мета быстро поняла, что она не единственная умная
женщина, подпавшая под обаяние этого мужчины. К
нему выстраивалась очередь из женщин, которые
приезжали ухаживать за ним по нескольку недель или
месяцев кряду. Как и Мета, это были супергероини
своего 
времени: 
преподавательницы, 
богатые
землевладелицы и предпринимательницы. Они были
прекрасно образованы, говорили на нескольких языках
и отличались крайней независимостью.
И 
были 
феминистками 
– 
самыми 
первыми
провозвестницами этого движения.
Они тоже увидели в сочинениях Ницше призыв к
свободе. 
Он 
писал 
о 
социальных 
структурах,
задавливающих личность, – феминистки утверждали,
что социальные структуры их времени держат женщин
в рабстве. Он осуждал церковь за поощрение слабости
и заурядности – феминистки осуждали церковь за то,
что она требует от женщин вступления в брак и
покорности мужчинам. И он осмелился трактовать
историю человечества не как историю освобождения из-
под власти природы и взятия ее под контроль, а как
историю 
растущего 
непонимания 
людьми 
своей
природы. Он утверждал, что человек должен стать
сильнее и выйти на еще куда более высокий уровень
свободы и осознанности. А эти женщины считали
феминизм шагом к тому самому более высокому уровню
свободы.
Ницше внушил им всем надежду, и они поочередно
заботились об этом угасающем, подорванном человеке,
веря в то, что его следующая книга, следующее эссе,

---

следующее полемическое сочинение сможет прорвать
шлюз.
Но на протяжении почти всей его жизни мир
игнорировал его труды.
Затем Ницше провозгласил смерть Бога – и
превратился из вяло преподающего университетского
профессора в изгоя. Он остался без работы и
практически без дома. Никто не хотел иметь с ним
дело: ни университеты, ни издатели, ни даже многие из
его знакомых. Он кое-как наскребал на публикацию
своих трудов и выживал на деньги, которые брал в долг
у матери и сестры. Ему приходилось рассчитывать
только на помощь друзей, которые так или иначе
обустраивали его жизнь за него. А его книги едва ли
продавались хотя бы в одном экземпляре.
Но, несмотря ни на что, эти женщины его не
оставляли. Они мыли его, кормили и таскали на себе.
Они верили, что в этом немощном человеке есть что-то,
что потенциально может изменить историю. И были
готовы подождать.