Учебное пособие для студентов и магистрантов филологических специальностей Павлодар

Вопросы для самоконтроля

1. Почему задача изучения языковых единиц, их адекватного описания не может быть выполнена только в рамках систмено-структурного подхода? Чем обусловлена сложность описания значения языковых единиц?

2. Какие методы описания значения лингвистических единиц вам известны? Кто является их авторами?
3. В чем преимущество комплексного описания значения языковых единиц?
4. Почему глагол считают одной из самых емких и семантически богатых частей речи?
5. Каковы критерии классификации оценочных глаголов?
6. Опишите семантическую структуру оценочных глаголов «негодовать», «импонировать», «восторгаться»?
7. Приведите примеры константных и переменных по аксиологическому знаку оценочных глаголов. Укажите семантические различия между константными и переменными оценочными глаголами.


3.2 Социальные аспекты функционирования оценочных глаголов в речевой коммуникации

План:
1) социальный компонент в семантике и прагматике оценочных глаголов русского языка;

2) семантический и прагматический аспект грамматических категорий.


Социальный компонент в семантике и прагматике оценочных глаголов
Сложный мир человеческих взаимоотношений, социальное взаимодействие и социальные роли человека оказывают важнейшее влияние на функционирование оценочных глаголов в речевых актах оценки. «Социальная обусловленность языка, давно уже ставшая аксиомой лингвистики, выражается в разных формах – в социальной дифференциации национальных языков, в предпочтении разными социальными группами тех или иных выразительных средств, предоставляемых языковой системой (например, в неодинаковой употребительности вариантов представителями разных возрастных, профессиональных, образовательных и др. групп), в том, что определенные языковые средства приобретают функции социальных символов – маркеров принадлежности говорящего к той или иной социальнй среде, и т. п.» [126, с. 42].
Вынесение оценок, т.е. осуществление оценочных речевых актов, в значительной степени зависит от ролевого статуса говорящего и отражает социальные характеристики коммуникантов.
Среди релевантных для вербального общения статусных ролей коммуникантов обычно выделяют постоянные (константные) и непостоянные (изменяющиеся). «К постоянным относятся роли:
1) по родству (отец – сын, мать – дочь, бабушка – внук, родственник – неродственник);
2) по профессиональным и служебным признакам (прокурор – адвокат, профессор – студент, учитель – учащийся, начальник – подчиненный, коллеги);
3) по возрасту (старший – младший, старик – мальчик);
4) по полу (мужчина – женщина, юноша – девушка);
5) по национальной принадлежности;
6) по месту жительства (столичный житель – провинциал, горожанин – сельский житель, соседи).
К непостоянным статусным ролям относят кратковременные роли, в которых выступают люди, посещая врача, парикмахерскую, различные учреждения, делая покупки, совершая поездки в транспорте и т.п., например, покупатель – (продавец), пациент – (врач), проситель – (чиновник), клиент – (парикмахер), прохожий, попутчики» [127, с. 69].
В. Ю. Вольмут считает, что социальная дифференциация языковых средств тесно связана с деонтической картиной мира, которая “присутствует в сознании носителя языка и состоит из иерархии норм поведения, представляющих собой изначально онтологически отображенный опыт человека, частично закрепленный в языковой картине мира” [128, с. 73].
Определяя социальную роль как форму общественного поведения человека, обусловленную его положением, известный социолингвист Л. П. Крысин выделяет два вида социальных ролей:
а) в некоторой социальной группе (например, в семье, в производственной, учебной, спортивной группе: ср. роли отца и сына, начальника и подчиненного, тренера и спортсмена, командира и солдата;
б) в некоторой ситуации общения – например, в ситуации купли-продажи, приема у врача, судебного заседания и т.п. (ср. роли покупателя и продавца, врача и пациента, судьи и подсудимого) [129, с. 84].
В социолингвистике выделяют три типа отношений ролей в таких парах:
1) роль первого участника ситуации (Х) выше роли второго участника ситуации (У): Р(х) выше Р(у);
2) роль первого участника ситуации (Х) ниже роли участника ситуации (У): Р(х) ниже Р(у);
3) роли обоих участников ситуации равны: Р(х) = Р(у) [129].
Н. Д. Арутюнова разграничивает симметричные и несимметричные типы значения имен. К первому типу относятся слова собеседник, собутыльник, однокашник, однополчанин, друг и под., а ко второму – пары лексем врач – пациент, учитель – ученик, родители – дети и др. [130, с. 144]
Л. П. Крысин считает, что семантическая структура социально ориентированных глаголов содержит информацию о том, кто кем командует, кто кого контролирует, кто кому подчиняется и т. д. [129, с. 84]: Старший инспектор распекал своего помощника; Весь отдел ходил перед шефом на цыпочках, ему льстили, его боялись, но совсем не уважали; Мать ругала своего сына сорванца за порванные штаны; Виктор похвалил племянника и решил отвести его в спортивную секцию. Марья Семеновна одобрила решение детей.
Значение оценочных глаголов не связано непосредственно с номинацией социально-ролевой функции. Социальный компонент в семантической структуре собственно оценочных и эмоционально-оценочных глаголов выявляется в результате семантического и прагматического анализа, в отличие от глаголов, называющих действия, которые обозначают выполнение какой-либо социальной функции, например, командовать, подчиняться, слушаться и т.п. [129].
Как известно, толкования слов в существующих словарях не содержат указаний на ролевой статус коммуникантов. «В новом словаре не только должно быть дано более или менее точное определение слова в стилистической системе языка, но и должны в нужных случаях даваться указания, в каком жанре речи, при какой речевой ситуации преимущественно употребляется слово…» [131, с. 96].
Л. П. Крысин предлагает описывать глаголы, содержащие социальный компонент следущим образом:
«А гневается на С за В = А испытывает активно-отрицательное эмоциональное состояние, каузированное тем, что,:
1) А уверен в осуществлении события В, субъект которого – лицо С;
2) В нежелательно для А;
3) А считает, что В противоречит основным принципам личной и общественной жизни;
4) С нежелателен для А из-за В;
5) А желает воздействовать на С с целью противодействовать событию В или повторению В» [129, с. 130].
Анализ стереотипов речевого поведения в коммуникативных ситуациях на материале разных языков свидетельствует о том, что нормы поведения в определенных ситуациях специфичны для каждого народа [132, с. 98].
Исследователи пишут о том, что “в Европе, в отличие от Востока, женщина имеет более высокий статус, чем мужчина. В восточных культурах гость по статусу выше домочадцев и даже хозяина дома. Вопреки сложившемуся в европейской и американской культурах основному принципу взаимоотношений в сфере услуг “Клиент всегда прав”, по которому статус клиента выше, чем у обслуживающего персонала, в России статус клиента ниже статуса человека, предоставляющего ему ту или иную услугу: продавца, парикмахера, сантехника, электрика и проч”. [127]. Об это положении дел, приводящем к незащищенности человека от хамства и грубости в сфере обслуживания, с болью писал В. М. Шукшин: Пришли в рыбный отдел, а там за прилавком – тетя.
Тетя была хмурая – не выспалась, что ли. И почему-то ей показалось, что это стоит перед ней тот самый парень, который вчера здесь, в магазине, устроил пьяный дебош. Она спросила строго, зло:
- Ну как, ничего?
- Что “ничего”? – не понял Сашка.
- Помнишь вчерашнее-то?
Сашка удивленно смотрел на тетю…
- Чего глядишь-то? Глядит! Ничего не было, да? Глядит, как Исусик…
Почему-то Сашка особенно оскорбился за этого “Исусика”.
- Слушайте, – сказал Сашка, чувствуя, что у него сводит челюсть от обиды. – Вы, наверно, сами с похмелья?.. Что вчера было?
Теперь обиделась тетя. Она засмеялась.
- Забыл?
- Что я забыл? Я вчера на работе был!
- Да? И сколько плотют за такую работу? На работе он был! Да ещё стоит рот разевает : “С похмелья”! Сам не проспался еще.
Сашку затрясло. Может, оттого он так остро почувствовал в то утро обиду, что последнее время наладился жить хорошо, мирно, забыл даже когда и выпивал… И оттого ещё, что держал в руке маленькую руку родной дочери… Это при дочери его так! Но он не знал, что делать. Тут бы пожать плечами, повернуться и уйти к черту. Тетя уж больно того – несгибаемая. Может, она поняла, что обозналась, но не станет же она, в самом деле, извиняться перед кем попало. С какой стати? (В. Шукшин). Социальную ассиметричность коммуникантов подчеркивает то, что автор называет продавщицу “тетей”, хотя из контекста ясно, что покупатель взрослый мужчина. Кроме того, ясно, что рядовой покупатель для неё – “кто попало”.
О. В. Богомолова, исследуя глаголы этической оценки и концепцию национального характера в произведениях В. Шукшина, пришла к выводу, что «в роли поучающих обычно выступают начальство и женщины» [133, с. 27] : Часов в шесть Чудик пришел к брату. Взошел на крыльцо и услышал, что брат Дмитрий ругается с женой. Впрочем, ругалась жена, а брат Дмитрий только повторял:
- Да ну, что тут!… Да ладно… Сонь… Ладно уж…
- Чтоб завтра же этого дурака не было здесь! – кричала Софья Ивановна. – Завтра же пусть уезжает!
- Да ладно тебе…Сонь….
- Не ладно! Не ладно! Пусть не дожидается – выкину его чемодан к чертовой матери, и все! (В. Шукшин).
Исследователь объясняет это разными системами ценностей у мужчин и у женщин: «Идеалом национального характера выступает мужчина, сохранивший духовные ценности, непрактичный; со стороны он кажется странным – чудиком. Стихийность и меркантильность обычно оцениваются негативно, они связаны с женщинами и с новым типом практического человека, враждебны национальному идеалу» [133]. см.: – Вот она, моя жизнь!! Видел? Сколько злости в человеке!.. Сколько злости!
Чудик стал успокаивать брата.
- Брось, не расстраивайся. Не надо. Никакие они не злые, они психи. У меня такая же.
- Ну чего она вот невзлюбила!? За что? Ведь она невзлюбила тебя… А за что? Тут только понял Чудик, что – да невзлюбила его сноха. А за что действительно?
- А вот за то, что ты никакой не ответственный, не руководитель. Знаю я её. Помешалась на своих ответственных. А сама-то кто! Буфетчица в управлении, шишка на ровном месте. Насмотрится там и начинает…Она и меня-то тоже ненавидит, что я не ответственный, из деревни…
- А ведь сама-то из деревни! – как-то тихо и грустно изумился Дмитрий. – А вот…Детей замучила : одного на пианинах замучила, другую в фигурное катание записала. Сердце кровью обливается, а не скажи, сразу – ругань (В. Шукшин).
Известные ограничения на употребление оценочных глаголов со знаком «минус» являются отражением сложной иерархической системы социальных взаимоотношений в обществе. Таким образом, вынесение оценок нередко ориентируется не на принципы справедливости и искренности, а подчиняется социальным условностям, то есть производится с оглядкой на «сильных мира сего». Подчеркивая частотную несправедливость и неадекватность подобных оценок, А. Чехов писал: «Племя рабское, лукавое, в десяти поколениях запуганное кнутом и кулаком, трепещет, умиляется и курит фимиам перед насилием, но впусти его в свободную область, где его некому брать за шиворот, там он и развертывается и дает себя знать. Посмотри, как он смел на картинных выставках, в музеях, в театрах, или когда судит о науке: он топорщится, становиться на дыбы, ругается, критикует… и непременно критикует – рабская черта! Ты прислушайся: людей свободных профессий ругают чаще, чем мошенников, – это оттого, что общество на три четверти состоит из рабов» [134, с. 228].
Положительные оценки, интерпретируемые (описываемые) оценочными глаголами хвалить, одобрять, также содержат указания на ролевой статус коммуникантов. Как пишет Е. М. Вольф, «он меня похвалил предполагает скорее ролевое отношение, направленное сверху вниз (ср. мать о ребенке, начальник о подчиненном, здесь скорее ирония)» [135, с. 172].
Ироничное содержание высказываний с нарушением статуса коммуникантов часто используется как прием комичного изображения ситуации на страницах газет и журналов в юмористической рубрике «Говорят дети».
Итак, для глагола хвалить характерно употребление только в ролевых ситуациях «Р (х) выше Р(у)» и «Р (х) = Р (у)». Причем последняя ролевая ситуация каузирует возникновение следующего положения дел: равный по социальному статусу коммуникант в ответ на похвалу равного, для того чтобы не нарушить принцип вежливости, должен ответить взаимным актом похвалы. Такую ситуацию З. К. Темиргазина сравнивает с классической ситуацией из крыловской басни: Кукушка хвалит Петуха за то, что хвалит он Кукушку [135, с. 179]. Ср.: с русскими народными пословицами: Похвала на похвалу напрашивается; Похвали-ка ты меня, а там и я тебя похвалю.
Употребление интерпретирующего оценочного глагола хвалить в асимметричных речевых актах предполагает различные социальные «пары»: Панфилов не любил произносить речи, он обычно предпочитал беседовать с сидящими вокруг бойцами, но на этот раз обратился к роте со словом, правда очень кратким, занявшим всего две – три минуты.
Не удерживая радости, он похвалил бойцов.

• 
  Как старый солдат скажу вам, товарищи, – негромко говорил он, – с такими бойцами генералу ничего не страшно (А. Бек); Взволнованный всем происходящим, я воскликнул:
  
• 
  О, позвольте мне ещё немного поработать над моей повестью! Я хочу довести её до полного блеска.
  
• 
  Редактор похвалил меня за это намерение и дал месячный срок для завершения правки (М. Зощенко); Потом сам директор взял слово. И в силу ораторского искусства он загнул свою речь до того чувственно, что сам слегка прослезился. И, прослезившись, похвалил умершего сверх всякой меры (М. Зощенко). В данных примерах представлена пара «начальник» – «подчиненный» Далее речь пойдет о другой асимметричной ситуации «родители – дети»: Они ездили вдвоем. И дед приказал ему прополоть грядку с морковью, а сам куда-то ушел. А он не хотел полоть, скучно ему было и жарко, и тогда отец прополол грядку вместо него. А когда дед его похвалил, отец промолчал. И теперь Коля понял, что отцу очень хотелось, чтобы он понравился деду, поэтому и промолчал (В. Железников).
  

Интересным является отношение в следующей паре социальных ролей «общество и индивид»: иногда в роли Р(х), имеющего более высокий статус, выступает какой-либо социум. см.: Блистательный дебют так ошеломил его, так вскружил голову, что он никого не слышал, кроме себя, никого не видел, даже не оценил, как внимательно слушает его Вика, отстранился, посмотрел на неё с недоумением: он вовсе не желал, чтобы его собеседник молчал, наоборот, он хотел, чтобы говорили о нём, о его романе, а уж коли молчишь, тогда он сам расскажет, как хвалят его роман другие люди в других домах (А. Рыбаков).
Нередко происходит прагматический «метонимический перенос», т. е. мнение социума выражается каким-либо одним человеком, а воспринимается как мнение общества. Особенно это касается заочной оценки какого-либо результата деятельности – письма, сообщения через третье лицо и т. д. см.: Однажды в редакцию иллюстрированного журнала пришло письмо. Женщина, автор письма, читала это журнал, он ей понравился, и она хвалила его, а в конце письма попросила: «Чаще печатайте виды нашей родины, может быть, это поможет моему мужу вернуться ко мне». В роли объекта оценки здесь выступает коллектив либо индивид, которые должны отвечать запросам общества, учитывать интересы и пожелания социума, для того чтобы их продукция (в широком) смысле была востребованной. Объект оценки – коллектив или индивид имеет более низкий ролевой статус, чем субъект, даже если это один человек, так как успешная деятельность объекта в идеале должна быть подчинена девизу: «Потребитель всегда прав».
Внутри каждой группы социальных ролей (например, родители – дети) происходит выделение ещё одной социальной пары, с разными коммуникативными статусами. Так, группа «родители» внутри может членится на одного – более авторитетного, имеющего право принимать решения коммуниканта – родителя и другого, играющего с семье второстепенную роль. В русской языковой картине, как мы уже отмечали, вербальное порицание в семье считается прерогативой женщин.
Группа «дети» может иметь в своем кругу лидера, который становится коммуникантом с высоким ролевым статусом среди одноклассников, друзей и под.: И вдруг… он швырнул платье через мою голову!
Я совсем растерялась, просто не поняла, что произошло, открыла рот с глупой своей улыбочкой и следила, как мое платье, совершив точно намеченную траекторию полета, упало в руки самой Железной Кнопке.
- Ура-а-а! – заорали все.
- Молодец, Сомов! – похвалила его Железная Кнопка (В. Железняков); Поначалу Вадик спокойно относился к моим выигрышам. Он и сам не оставался внакладе, а из его кармана вряд ли мне что-нибудь перепадало. Иногда он даже похваливал меня: вот, мол, как надо бросать, учитесь, мазилы. Однако вскоре Вадик заметил, что я слишком быстро выхожу из игры, и однажды остановил меня (В. Распутин).
Нарушение правил «ролевой игры» ведет к ситуации непонимания и недоумения: «Прекрасный магазин! Очень, очень хороший магазин». Публика от прилавков обернулась и почему-то с изумлением поглядела на говорившего, хотя хвалить магазин у того были все основания (М. Булгаков). Реакция посетителей на похвалу говорившего вызвана тем, что, по их мнению, он не имел соответствующего социального статуса, чтобы выносить оценку в данной ситуации. Если бы говорящий был членом какой-либо комиссии и окружающие знали бы об этом, то его похвала не вызвала бы недоумения у публики (при условии, если бы магазин действительно был хорошим, так как в процессе оценки, кроме субъективного фактора, обязательно присутствует фактор объективных признаков оцениваемого предмета, явления, вещи и т.д.). «Незнание речевого этикета, правил вхождения в общение, продолжения, выхода из него может привести к коммуникативному “провалу” и “культурному шоку”: человек ощущает психологический дискомфорт в общении, не может достигнуть коммуникативной цели, иногда даже создается ситуация скандала” [136, с. 34].
Глагол одобрять имеет во многом схожее с глаголом хвалить употребление в речевых актах оценки. см.: Спиной к окну стоял только что в этот день вернувшийся из округа Тимофей – сын Фрола Рваного. Он рассказывал о том, как сурово встретил его прокурор, как хотел вместо рассмотрения жалобы арестовать его и отправил обратно в район. Яков Лукич вошел, и Тимофей умолк, но отец одобрил его: «Это наш человек, Тимоша. Ты его не пужайся (М. Шолохов); Потребовали признания, что строительство это внеплановое, следовательно, незаконное и что я фактически арестовал комиссию, присланную из центра. Я им объяснил про совещание у товарища Сталина, сказал, что товарищ Сталин одобрил мои действия (А. Рыбаков); На последнем курсе Майя вышла замуж за какого-то, как прошла весть, талантливого физика. Все решили: ну, да, хорошенькая, да ещё и с расчетом. Они все так, хорошенькие-то. Но винить или одобрять Майю Ваганов не мог: во-первых, никакого права не имел на это, во-вторых…за что же винить? (В. Шукшин); Однако глагол одобрять менее жестко ограничен в использовании носителями языка по признаку статуса говорящего. см.: – Ты меня извини, Варя, что я вмешиваюсь, но я с самого начала не понимала и не одобряла твоего брака, я знала, чем это кончится (А. Рыбаков); А у нас была ближайшая подружка Сонечка. Очень миленькая особа, не без образования. Кажется, из балетных муж нашей вполне одобрял это знакомство, говоря, что лучшей подруги для жены он себе и не желает (М. Зощенко). Марина одобряла нововведения молоденького, энергичного патрона (газ).
Употребление этого глагола уместно во всех трех ролевых ситуациях. На наш взгляд, такая «лояльность» глагола одобрять связана с его семантической структурой. Во-первых, для глагола одобрять семантический компонент «говорить» не является обязательным (см.: например, одобрить в душе, молчаливое одобрение). Употребление глагола одобрять меньше зависит от статусных отношений коммуникантов. Во-вторых, глагол одобрять содержит оценку, интенсивность которой ниже, чем у глагола хвалить, следовательно, говорящий, употребляя глагол одобрять, выносит оценку, которая его практически ни к чему не обязывает. Указанные семантические признаки глагола одобрять делают его «безразличным» в социальному статусу говорящих, сфера социального перемещается в сферу личного, то есть глагол одобрять преимущественно употребляется там, где между коммуникантами существуют каких-либо взаимоотношения, предполагающие взаимную симпатию, дружбу, и, что особенно важно, чье мнение для объекта оценки является значимым.
«Информация об асимметрии или симметрии ролей участников ситуации является как бы фоном употребления данной единицы, условием её правильного использования, ситуативной уместности предложений, содержащих такие единицы» [129, с. 141].
Игнорирование социального компонента значений обусловливает прагматические ошибки, каузирующие коммуникативные неудачи.
На основании указанной классификации соотношения ролей в социальных парах [171] оценочные глаголы можно разделить на три группы:
1) выше Р(у) – хвалить, одобрять, уважать, порицать, гневаться (устар.), благоволить (устар.), возмущаться, негодовать, ругать, распекать, критиковать, любить; см.: Комбат уважал Ерофеева за основательность и аккуратность; Декан одобрил список приглашенных к Дню учителя; Директор давно благоволит к этому сотруднику; Что это за отчет? Это не отчет, а филькина грамота! – негодовала главный бухгалтер объединения, сверкая глазами и грозно наступая на съежившуюся от страха Лидочку; Вы опять нарушили режим! – возмущался молоденький врач. – А потом опять будете жаловаться на боли в сердце; Ты не убираешься в своей комнате, не умеешь готовить, ты даже щетки в руках не держала, а туда же – замуж! – ругала её мать. Возьмите себя в руки, нельзя же опускаться! – порицало его начальство; Как ты мог так его обидеть, он же тебя маленьким нянчил, – распекала Сергея мать. Какая уникальная память и эрудиция, – тихо восхищалась мама моим двоюродным братом, юным физиком из Новосибирска. Президент компании на собрании акционеров критиковал работу заместителей. Борис Николаевич любил своих учеников и переживал их неудачи и радости как свои;
2) Р(х) ниже Р(у) – льстить, лебезить, восхищаться, восторгаться, возмущаться, негодовать, ругать, уважать, угодничать, любить, нравиться. см.: Только вы можете так четко организовать работу, только благодаря вашей мудрости в коллективе такая хорошая обстановка, – льстили наперебой учителя директору колледжа; Отдел возмущался и гудел, как растревоженный улей: «Да что он себе позволяет? Разве так можно с людьми?!»; Стажеры уважали своего молчаливого и строгого наставника; Бабки в очереди за пенсией ругали собес, правительство; Мастер, ваша картина великолепна, – восторгались его ученики; Рабочие любили своего бригадира за доброту и открытость;
3) Р(х) = Р(у) – одобрять, критиковать, восторгаться, ругаться, восхищаться, уважать. см.: Маша одобрила выбор Светы и подруги двинулись в путь; Партии критикуют друг друга в прессе и на телевидении, но народ пока не видит каких-либо реальных сдвигов в сторону улучшения жизни; Соседи по коммуналке ругались чуть ли не ежедневно; Сытин и Егоров, не были близкими друзьями, но уважали и ценили друг друга, как ценят друг друга люди, любящие свое дело и знающие в нем толк; Петру нравилась Мария, её манера держаться и говорить, её спокойный и добрый нрав. Егор восхищался незаурядным умом своего однокурсника.
Своеобразный социальный компонент содержится в оценочном глаголе придираться. Обращает на себя внимание прагматически интересная ситуация, интерпретируемая данным глаголом. см. толкование слова: «Придраться – Воспользоваться чем-либо как поводом для замечания, упрека, обвинения (обычно необоснованных). Цензура всегда косилась на Иоллоса, не имея, однако, возможности придраться к спокойно-убедительным и корректным статьям. Короленко, Г.Б.Иоллас. Под грохот салюта генерал обошел фронт матросов. Как ни хотел он к чему-нибудь придраться и накричать, но все было в безукоризненном порядке. Степанов, Порт-Артур. / Обвинить, упрекнуть в чем-либо (обычно без достаточных оснований). Он вообще не благоволит ко мне и рад всякому случаю придраться. Слепцов, Письма об Осташкове [АС]. В. И. Даль пишет о придирке так: «…мнимая причина, придуманный, изысканный повод». Квалифицируя придирчивость как черту характера, далее он отмечает: «С придирчивым, придиристым человеком, с придирою трудно в ладах жить».
В данной прагматической ситуации говорящий (субъект оценки) выступает как лицо, учреждение или социум, имеющие более высокий социальный статус, чем слушающий (объект оценки). Говорящий, имея более высокое социальное положение, использует вынесение отрицательной оценки слушающему в качестве инструмента психологического воздействия. Так, причиной того, что говорящий придирается к слушающему может быть общее неприятие личности к объекту оценки: Начальник не любил Петрова и все время придирался к нему по всякому поводу. В некоторых случаях причиной придирок являются невозможность или нежелание говорящего прояснить истинную причину его недовольства. Кроме того, придираясь, говорящий может «выплеснуть» свое отрицательное эмоциональное состояние в независимости от общего отношения к слушающему: Обозленный неудачей Сергей, придрался к сыну из-за какого-то пустяка.
В каждом конкретном речевом акте говорящий – независимо от того, старший он или младший, начальник или подчиненный – в той или иной ситуации может ставить себя либо выше, либо ниже слушающего, либо держать себя на равных. Ситуация, в которой слушающий нарушает правила социального общежития, приобретает характер конфликта: На этот голос, спокойный, почти равнодушный, мгновенно обернулся Вершинин-старший. Торопливо поднял с земли шляпу. Подошел к Андрею:
- Ты куда это? Куда собрался шилишпер?
- В отряд к Свиридовой…
- На каком основании?
- Побывать на лугах. Необходимо для дипломной работы.
- Ты нужен здесь. Понятно?
- Понятно. Съезжу и вернусь.
- Это когда ты вернешься? Завтра?
- Хотя бы и завтра. Когда прикажешь.
- Машина тебя ждать не будет. Отвезет вот её – и в ту же минуту обратно!
- Вернусь пешком.
- Вот что, – сказал Вершинин-старший шоферу. – Я тебе запрещаю брать в машину лишних людей. Государственный транспорт не для прогулок. Все! (С. Залыгин).
Асимметричность статуса говорящих может заключаться не только в социальном, но и в психологическом плане: «При изучении вопроса социальной обусловленности грамматической и синтаксической вариантности устной речи не менее важными оказываются и такие социальные и психологические особенности, как: сфера общения и тематика высказывания; ориентация на собеседника (его уровень владения средствами общения); тенденция к упрощению формы выражения (экономия языка); степень взаимопонимания на невербальном уровне» [137, с. 60].
Человек делит свой микромир не только на начальников и подчиненных, учителей и учеников, однокурсников и соседей и т.п. Вступая в общение с другими, человек сознательно и подсознательно относит людей к «классам» умных или неумных, красивых или некрасивых, богатых или бедных, сильных или слабых, порядочных или непорядочных, то есть придает им какой-либо статус, учитывая который, он строит свою речевую деятельность, выбирая определенную стратегию и тактику речевого поведения. В реальной ситуации общения коммуникант старается учитывать комплекс признаков, иногда концентрируя свое внимание на каких-либо отдельных признаках, иногда собирая их в единое целое, выстраивая мысленно модель стоящей перед ним личности. Процесс подсознательного, неконтролируемого отнесения говорящим слушающего в какой-либо класс часто описывается произведениях художественной литературы. Так, в предложениях с симметричными социальными отношениями (соседи, друзья, однокурсники и под.) может возникнуть асимметричность психологического характера, включающая в себя несколько разновидностей:
А) Р(х) выше Р(у) по степени интеллектуального развития; cм.: Т. презирает В. С за его ограниченность; Т. критикует бездарную пьесу В; Т. нравится] не нравится простота и примитивность В. Т. любит] не любит В.; Т. возмущается примитивностью В;
Р(х) ниже Р(у) по степени интеллектуального развития; см.: Т. восхищается необыкновенными математическими способностями В.; Т. восторгается феноменальной памятью В.; Т. завидует таланту В.; Т. хвалит ум В.; Т. ненавидит интеллектуальность и воспитанность В, считая это излишним «умничаньем». Т. нравится/не нравится начитанность В.; Т. любит/не любит В.; Т. преклоняется перед умом В; Т уважает В;
Р(х) = Р(у) по степени интеллектуального развития; cм.: Т. и В. Хвалят, ругают, критикуют, порицают, одобряют друг друга, восхищаются, восторгаются друг другом, любят, нравятся друг другу и т.д.;
Р(х) превосходит Р(у) по своим профессиональным качествам; см.: Т. критикует В за недостатки в работе; Т. осуждает (презирает, пренебрегает) В. За дилетантство; Т. ругает В. За низкое качество его работы; Т. иногда хвалит В. За хорошо выполненную работу и т. д.;
Р(х) уступает Р (у) по своим профессиональным качествам; см.: Т. уважает В за его профессионализм; Т. восхищается (восторгается) профессионализмом В;
Б) Р(х) превосходит Р(у) по внешним данным; см.: Т. пренебрегает В из-за его внешней непривлекательности; Т. не нравится внешность В. Т. хвалится своей красотой перед В.;
Р(х) уступает Р(у) по внешним данным; см.: Т. восхищается красотой В.; Т. нравится красота В.; Т. любит В. Из-за её красоты; Т. ненавидит В.; Т. восторгается В.,; Т. хвалит В.; Т. преклоняется перед красотой В.;
Р(х) = Р(у) по внешним данным: см.: Т. и В. Хвалят, ругают, критикуют, восхищаются, восторгаются друг другом, любят, нравятся друг другу и т.д.;
В) Р(х) превосходит Р(у) по материальному благосостоянию; см.: Т. хвалит В.; Т. ругаетВ.; Т. критикует В.; Т. порицает В.; Т. одобряет В.; Т. презирает В.; Т. пренебрегает В.; Т. уважает В. (за ум, честность); Т. восхищается (обаянием, эрудированностью В.; Т. восторгается работами В.; Т. возмущает ленивость В.; Т. негодует из-за попрошайничества В.;
Р(х) уступает Р(у) по материальному благосостоянию; см.: Т. хвалит, ругает, критикует, порицает, льстит, угодничает, одобряет, презирает, пренебрегает, уважает В.; Т. восхищается, восторгается, возмущается В; Т негодует из-за В.;
Р(х) = Р(у) по материальному благосостоянию; см.: Т. хвалит, ругает, критикует, порицает, льстит, одобряет, презирает, пренебрегает, уважает В.; Т. восхищается, восторгается, возмущается В; Т негодует из-за В.;
Г) Р(х) превосходит Р(у) физически; см.: Т. презирает слабость В.,Т. пренебрегает В. Из-за его физической слабости, Т. хвалится перед своей физической силой. Т жалеет В. Из – за его слабости;
Р(х) уступает Р(у) физически; см.: Т. боится В.; Т уважает В.; Т. восхищается здоровьем В.; Т. восторгается здоровьем В.; Т. ненавидит В.; Т. льстит В.;
Р(х) = Р(у) физически; см.: Т. и В. Уважают, симпатизируют, нравятся, хвалят, критикуют, ненавидят друг друга, одобряют друг друга.;
Д) Р(х) превосходит Р(у) по моральным качествам; см.: Т. презирает трусость В.; Т. пренебрегает В из-за его склочности; Т. ненавидит В. За лживость; Т. порицает В. За лживость; Т. критикует за лень В. ; Т. ругает В за мелочность;
Р(х) уступает Р(у) по моральным качествам; см.: Т. уважает смелость В.; Т. боится принципиальности В.; Т. любит В за справедливость; Т. нравится честность В.; Т. восхищает смелость В.; Т. восторгается самоотверженностью В.;
Р(х) = Р(у) по моральным качествам; см.: Т. уважает В.; Т. одобряет В.; Т. хвалит В.; Т. восхищается В.; Т. восторгается поступком В.; Т. нравится принципиальность В.;
Причем только соотношения группы В и Г имеют свойство объективного подтверждения, так как можно точно подсчитать и сравнить степень материального благополучия и измерить физические возможности человека. Для подсчета материальных благ, как известно, существует объективный эталон – деньги, для исследования состояния здоровья организма также имеется ряд приборов, тестов и пр., позволяющих точно выявить и подтвердить то или иное предположение.
Соотношения групп А, Б и Д носят скорее субъективный характер, ибо, несмотря на существующие эталоны красоты, интеллекта и морали, сложное переплетение личного и общественного, социального и психического, сознательного и бессознательного вызывает противоречивые оценки одного и того же человека, его поступков, внешности и ума.
Особое значение в этом разнобое оценок играет несовпадающая шкала ценностей и норм субъектов. Так, если на шкале интеллектуальных оценок эрудированный или, по крайней мере, стремящийся расширить свой кругозор человек оценивается положительно, то существуют индивиды, для которых интеллект не имеет какой-либо ценности. Поэтому зачастую описание оценочных речевых актов, объектом которых является человек, обладающий высоким интеллектом (или стремящийся к этому), осуществляется посредством глаголов с отрицательным аксиологическим знаком: Артем чуть не плача, просил торговку: «Тетенька, я студент, стипендия маленькая, отдайте шапку подешевле, голова мерзнет». Тетка в ответ ругалась: «Развелось вас тут грамотных! Что ж мне теперь даром товар отдавать?»; Иногда, наоборот, говорящий описывает глаголами с положительным знаком действия, носящие отрицательный характер: «Ловок, бес, и хитер, кого хочешь проведет», – восхищались мужики. Ну, ты даешь, подружка, обманула его, обворовала, еще и прощения заставила просить, – восхищалась Нинка; Такие речевые акты с «перевернутыми» с ног на голову этическими ценностями возможны только в речевой ситуации общения с симметричными отношениями. Ср.: *Вы опять нарушили постельный режим, – восхищался врач пациентом. *Ты сегодня прогулял три урока, – хвалила Марья Сергеевна Воробъева.
В предложении Его ненавидели за прямоту и принципиальность, на первый взгляд, нарушена логическая взаимосвязь, так как отрицательно оцениваются этически положительные качества. На самом деле это противоречие также вызвано смещением этических ценностей у имплицитного субъекта оценки. Еще одной причиной существования алогичных, казалось бы, высказываний является нарушение объектом оценки речевой конвенции – согласия. Прямота и принципиальность, вызванные стремлением человека говорить правду, плохо сочетаются с уживчивостью, так как эти качества предполагают категоричные и резкие оценки окружающих, реакцией на которые, естественно, является обида, непонимание, неприязнь, страх и ненависть.
По мнению Н. И. Формановской, для культурной общности людей коммуникативная истинность по ценности выше, чем искренность [138, с. 92].
В паремиологическом фонде русского языка отражается с одной стороны понятие об истине и правде, как о незыблемых ценностях: Не в силе бог, а в правде; Правда светлее солнца; Деньги смогут многое, а правда может все; Правда дороже золота; Варвара мне тетка, а правда сестра; Нечего бога гневить, надо правду говорить; Правда – свет разума; Правда со дна моря выносит и мн. др. С другой стороны: Правдою жить – от людей отбыть; неправдою жить – бога прогневить; Неправдою жить – не хочется, правдою жить не можется; В море глубины, а в людях правды не изведаешь; Правда живет у бога, а кривда на земле. Вот что пишет об этом противоречии С. Максимов: «Истина присуща только богам; стремится к истине – значит желать быть добродетельным. Вот почему она встречается так редко. Да и правда, будучи не нагою не дерзает являться в свет иначе, как прикрытою ложью, чтобы, по русскому выражению, не колоть глаз, то есть не возбуждать ненависти. Правда не так сладка людям, как плоды заблуждения и обманов, да и притом же её трудно проверить…Всякий правду хвалит, ищет, любит, знает, да не всякий её сказывает, в том убеждении, что и хороша святая правда, но в люди не годится». Отсюда народная мудрость и делает выводы о цене, которую платит человек за стремление всегда быть искренним, за право говорить честно о достоинствах или недостатках других: Правда рогатиной торчит; Говорить правду – потерять дружбу; Правдою не обуешься, правдою не оденешься; Правда в лаптях, а кривда, хоть и кривых, да в сапогах; Правду говорить – себе досадить; Правду говорить – никому не угодить; Правда по миру ходит; Без правды не жить – да и о правде не жить С кривдою жить больно, с правдою тошно.
Очевидно, указанное выше отношение к отрицательным оценкам, является универсальным для всех народов. Вот как описывает Денни Дидро такое свойство человеческой психики, как неприятие резких, но справедливых оценок: «Люди пьют льстивую ложь большими глотками, а правду, которая им неприятна, они принимают по капле».
Функционирование эмоционально-оценочных глаголов отношения и состояния, а также оценочных глаголов субъекта, по нашему мнению, практически не подвержено влиянию социального статуса коммуникантов. Объясняется этот факт для глаголов разных групп различными причинами. Так, эмоционально-оценочные глаголы отношения и состояния «безразличны» к статусу объекта оценки, потому что выражают эмоции человека, которые сфокусированы в нем, и не предполагают обязательной вербализации. Иными словами, можно заставить субъекта оценки выносить оценки, ориентируясь на социальный статус говорящего, т.е. подчинить субъекта правилам социального этикета: «не следует хвалить начальника, так как право вынесения похвалы принадлежит только стоящему на более высокой ступени социальной иерархии» или «не следует порицать начальство, т. е. нарушать служебную субординацию, кроме того, это чревато неблагоприятными последствиями» и пр. Но нельзя заставить любить или не любить, уважать или не уважать коммуникантов с более высоким социальным статусом. Как говорится: «Сердцу не прикажешь».
Употребление оценочных глаголов субъекта клеветать, завидовать, доносить и т.п. не регулируется статусными отношениями коммуникантов: от клеветы, зависти, доносов страдают люди разных социальных слоев, разного возраста и местожительства.
Ролевой статус может влиять и на перлокутивный эффект речевого акта.