|
Категория числа. Как и в литературном языке, в говорах формы единственного и множественного числа имен существительных могут
отличаться друг от друга особыми флексиями, местом ударения, изменениями в основе (ср.: брат - браты - братья - братовья).В говорах
может преобладать какой-либоодин из типов соотношения основ существительных в единственном и множественном числе: например, фор-
мы, отличающиеся окончанием
|
и - в ряде случаев - местом ударения:
|
|
|
|
стакан - стаканы, брат - браты и т.п. или же, напротив, имеющие изменения в основах:брат - братья, стакан - стаканья.
Употребление отвлеченных и вещественных существительных, способность иметь формы единственного и множественного числа. Особое проявление категории числа существительных в говорах связано, прежде всего, с существительными singularia tantum и pluralia tantum. Так, отвлеченные существительные в литературном языке, употребляясь в прямом значении, имеют форму только одного числа, чаще единственного (счастье, веселье, грусть и т.п.). В говорах же подобные существительные характеризуются меньшей абстрактностью значения, что позволяет им иметь формы множественного числа, изменяться по числам: жары наступили, какие тут веселья,заморозка стоит .
Вещественные существительные, имеющие форму единственного числа, могут приобретать в говорах форму множественного числа. Это касается в основном существительных, называющих злаки, овощи, ягоды, различные сельскохозяйственные культуры: квасы поставила, горохи собирали,хорошие овсы,картошки посеяли,клевера убрали и др. При этом такие существительные чаще всего сохраняют свое прямое значение, не всегда используются для обозначения разновидностей вещества, их сортов, разрядов, видов и т.п. Это объясняется,по-видимому,соотношением категорий множественности и собирательности.
Способы выражения категории собирательности в говорах.
Категория собирательности в говорах развита сильнее, чем в литературном языке, и представлена собирательными существительными с разными суффиксами: -щина(деревенщина), -ежь(молодежь, холостежь), -в(а){детва),-н(я){родня),-няк{молодняк),-ник{березник),-j-{кол'jo) и др. Наибольшее распространение (особенно в севернорусских говорах) приобретает суффикс-j-, ставший непродуктивным в современном русском языке (козьё, кольё, тряпьё, волосьё, дырьёи т.п.). Собирательные существительные, особенно с суффиксом -j-,употребляются в основном в говорах с прилагательными и глаголами в форме множественного числа:длинные кольё, листьё опадают и др. Такое употребление существительных объясняется смешением собирательных существительных с формами множественного числа на-j(a): коренья, перья, колья и др. Следовательно, процесс взаимодействия категории множественного числа и категории собирательности в современных говорах не завершен. В большинстве случаев сказуемое при таком подлежащем ставится во множественном числе, если подлежащее обозначает совокупность одушевленных существ. Если же они обозначают совокупность неодушевленных предметов, то сказуемое употребляется в форме единственного числа. Такие случаи можно рассматривать как реликты норм древнерусского языка в диалектном грамматическом строе. В говорах широко распространено употребление существительных единственного числа с собирательным значением:все поле кустом заросло, мошка налетела.
Категория одушевленности / неодушевленности в диалектах.
Категория одушевленности/неодушевленности развита во всех русских говорах, однако некоторые факты свидетельствуют о специфике ее реализации: 1) у существительных с уменьшительно-ласкательнымии пренебрежительными суффиксами наблюдается совпадение форм им. и вин. падежей, что характерно для неодушевленных существительных:
Я нони овчонки стригла, без мужа девчонки растила и т.п.; 2) в некоторых говорах наблюдаются колебания в образовании форм винительного падежа множественного числа: пасти кони - пасти коней, ловить щуки - ловить щук и др. подобные факты свидетельствуют о неполноте развития категории одушевленности / неодушевленности в говорах по сравнению с литературным языком.
Do'stlaringiz bilan baham: |
