…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

Потому что я умею хранить секреты,
но напрасно.
— Ребенком я думал, что та рождественская песенка обо мне. Вот прозвище и
прилипло.
Больше я спрашивать ничего не стал, но на полпути к автомобилю сообразил,
что к чему, и засмеялся.
Молчаливый Майк, святой Майк
[113]
.
Иногда мир, в котором мы живем, действительно странное место.
3 
По возвращении в Соединенные Штаты Ли и Марина сменили несколько

---

дешевых съемных квартир, включая и одну в Новом Орлеане, в том доме, который я
видел. Однако исходя из записей Эла я полагал, что особое внимание надо уделить
двум. Одной — в доме 214 по Западной Нили-стрит в Далласе. Вторая находилась в
Форт-Уорте, и туда я поехал после разговора с Молчаливым Майком.
Я сверялся с картой, но мне все равно пришлось трижды останавливаться и
спрашивать дорогу. В итоге пожилая негритянка за прилавком семейного
магазинчика указала мне правильный путь. И когда я все-таки нашел то, что искал,
мне стало понятно, отчего возникли такие сложности. Дальний конец Мерседес-
стрит не закатали в асфальт, и вдоль полосы твердой как камень глины выстроились
дома-развалюхи, мало чем отличавшиеся от лачуг испольщиков. Выходила улица на
большущую автомобильную стоянку, практически пустую, где по потрескавшемуся
асфальту ветер гонял перекати-поле. За стоянкой высилась шлакоблочная стена
склада. На ней белели десятифутовые буквы: «СОБСТВЕННОСТЬ „МОНТГОМЕРИ
УОРД“», 
и 
«НАРУШИТЕЛИ 
БУДУТ 
НАКАЗАНЫ», 
и 
«ОХРАНЯЕТСЯ
ПОЛИЦИЕЙ».
Воздух вонял нефтью из Одессы-Мидланда и гораздо более близкой
канализацией. Из открытых окон лился рок-н-ролл. Я услышал «Доувеллс», Джонни
Бернетта, Ли Дорси, Чабби Чекера… и это только на первых сорока ярдах.
Женщины развешивали выстиранную одежду на ржавых вертушках. В широких
платьях, купленных, вероятно, в «Зейре» или «Маммот-марте», все они выглядели
беременными. Грязный маленький мальчонка и не менее грязная маленькая
девчушка стояли на потрескавшейся глине подъездной дорожки и наблюдали, как я
проезжаю мимо. Они держались за руки и выглядели слишком похожими, чтобы не
быть близнецами. Мальчонка, голый, если не считать одного носка, держал
игрушечный пистолет. Девчушка в отяжелевшем подгузнике под футболкой «Клуб
Микки-Мауса» сжимала пластиковую куклу, такую же грязную, как и она. Двое
раздетых по пояс мужчин перебрасывали футбольный мяч из одного двора в другой,
у каждого из уголка рта свисала сигарета. Позади них петух и две облезлые курицы
что-то клевали в пыли неподалеку от тощей собаки, то ли спящей, то ли дохлой.
Я остановился перед домом 2703, тем самым, куда Ли приведет жену и дочь
после того, как больше не сможет терпеть убийственную материнскую любовь
Маргариты Освальд. Две полосы из бетонных плит вели к прямоугольнику земли,
покрытому пятнами масла, на котором ничего не росло. Я понял, что в лучшие
времена там стоял гараж. Пустырь, заросший росичкой, заменял лужайку. На нем
валялись дешевые пластиковые игрушки. Маленькая девочка в рваных розовых
шортах снова и снова ударяла ногой по мячу для соккера, отправляя его в стену
дома. Всякий раз, когда мяч отскакивал от дощатой обшивки, она кричала: 
«Чамба!»
Из окна высунулась женщина с накрученными на большие синие бигуди
волосами и сигаретой в зубах и заорала:
— Если ты не прекратишь, Розетта, я сейчас выйду и надеру тебе задницу! —
Тут она увидела меня. — Чё надо? Если это счет, я те ничем не помогу. Этим
занимается мой муж. Он сегодня работает.
— Это не счет. — Розетта пнула мяч в мою сторону, скорчив гримасу, которая

---

сменилась неохотной улыбкой, когда я остановил его ногой, а потом мягко катнул
назад. — Я просто хочу поговорить с вами.
— Те придется подождать. Я неодета.
Голова женщины исчезла. Розетта вновь ударила по мячу, он полетел по
высокой дуге в сторону от меня под крик: