— Мне представляется, шестьдесят в месяц — многовато, — услышал я Ли
Освальда (и мысленно согласился с ним, поскольку Темплтоны платили на десять
долларов меньше).
Звучал голос уважительно, южный выговор в нем едва
улавливался. — Если мы сможем договориться на пятьдесят пять…
— Я уважаю людей, которые хотят торговаться, но даже не пытайтесь, —
ответил Расшитые Сапоги. Он покачивался взад-вперед на каблуках, как человек,
который куда-то спешит. — Я хочу получить столько, сколько считаю нужным. Не от
вас, так от кого-нибудь еще.
Ли и Роберт переглянулись.
— Так давайте зайдем и посмотрим, что тут у нас, — предложил Ли.
— Это хороший дом на семейной улице, — продолжил Расшитые Сапоги. —
Только поосторожней с первой сверху ступенькой на крыльце.
Она требует
небольшого ремонта. У меня много таких домов, и люди не всегда их берегут. Как
те, кто жил здесь последними.
Закрой рот, говнюк,
подумал я.
Ты говоришь о семье Айви.
Они вошли в дом. Голоса пропали, потом появились вновь — тихие, — когда
Расшитые Сапоги подошел к окну гостиной. Айви говорила, что именно через него
соседи напротив могли видеть все, что происходит внутри, и я готов был
подтвердить ее правоту.
Ли поинтересовался, что его потенциальный арендодатель собирается сделать с
дырами в стенах. В вопросе не слышалось ни негодования, ни сарказма, хотя слово
«сэр» звучало в каждом предложении. Этому уважительному, но бесстрастному тону
он, вероятно, выучился в морской пехоте.
Ничем не примечательный
— такое
определение, пожалуй, лучше всего характеризовало его. С такими лицом и голосом
он без труда мог просочиться в любую щель. Так, во всяком случае, он вел себя на
людях. Только Марина видела другое его лицо и слышала другой голос.
Расшитые Сапоги дал ему какие-то
неопределенные обещания, но абсолютно
точно гарантировал новый матрас на кровать в большой спальне, потому что
прежние жильцы «уехали и сперли» матрас, который лежал там раньше. Он
повторил, что желающие на дом, если Ли от него откажется, найдутся (как будто
дом не пустовал весь этот год), потом пригласил братьев взглянуть на спальни. Я
задался вопросом, понравились ли им художества Розетты.
Голоса на какое-то время пропали и появились вновь, когда они осматривали
кухню. Я порадовался, что они
прошли мимо Пизанской лампы, не удостоив ее и
взглядом.
— …подвал? — спросил Роберт.
— Подвала нет! — ответил Расшитые Сапоги и просиял, словно отсутствие
подвала относилось к достоинствам. Вероятно, он действительно так думал. — В
таком месте в подвалах накапливается вода. От них только сырость! — Голоса снова
исчезли, потому что он открыл дверь черного хода, чтобы показать им двор. Если
точнее, пустырь.
Пять минут спустя они вернулись на переднее крыльцо. На этот раз Роберт,
старший брат, попытался сбить цену. Преуспел не больше младшего.
— Дадите нам минутку? — спросил Роберт.
Расшитые Сапоги демонстративно взглянул на массивные хромированные
наручные часы, чтобы понять, есть ли у него запрашиваемая минута.
— У меня
встреча на Церковной улице, так что вам надо побыстрее
определяться.
Роберт и Ли отошли к заднему бамперу «бел-эйра» Роберта, и хотя они
понизили голоса до шепота, чтобы Расшитые Сапоги их не слышал, я, чуть
повернув микрофон, разобрал едва ли не все. Роберт предлагал осмотреть и другие
дома. Ли ответил, что этот ему вполне подходит. Для начала очень хорошо.
— Ли, это дыра, — убеждал его Роберт. — Все равно что выбросить… —
Вероятно,
деньги
.
Ответа Ли я не расслышал. Роберт вздохнул и поднял руки, сдаваясь. Они
вернулись к Расшитым Сапогам, который коротко
пожал Ли руку и поздравил с
мудрым выбором. Потом начал зачитывать заповеди арендодателя: первый месяц,
последний месяц, залог на возмещение ущерба. Тут Роберт вмешался, сказав, что
никакого залога не будет, пока не отремонтируют стены и не привезут матрас.
— Новый матрас — само собой, — ответил Расшитые Сапоги. — И я прослежу,
чтобы ту ступеньку починили. Ваша жена не подвернет ногу. Но если я
отремонтирую стены, мне придется поднять арендную плату на пятерку в месяц.
По записям Эла я знал, что Ли арендует этот дом, но все равно ожидал, что он
уйдет, не согласившись на такой грабеж. Вместо этого он вытащил из заднего
кармана тощий бумажник и достал жалкую пачку купюр. Большая их часть
перекочевала в протянутую руку его нового арендодателя. Роберт тем временем
отошел к своему автомобилю, недовольно качая головой.
Его взгляд скользнул по
моему дому на противоположной стороне улицы, но не задержался ни на секунду.
Действительно, чем этот дом мог его заинтересовать?
Расшитые Сапоги вновь пожал руку Ли, запрыгнул в «крайслер» и быстро
уехал, оставив за собой облако пыли.
Одна из девочек, которые прыгали через скакалку, подкатила на ржавом
самокате.
— Вы въезжаете в дом Розетты, мистер? — спросила она Роберта.
— Нет, он. — Роберт ткнул пальцем в сторону брата.
Она покатила к Ли и спросила человека, который собирался снести правую
Do'stlaringiz bilan baham: 
