оглядела меня и отклонила мою просьбу, ссылаясь на местный распорядок.
– Кто установил этот распорядок? – спросил я.
– Дирекция, – ответила дама, разглаживая складки своего платья.
Довольно раздраженно она в конце концов сообщила мне, что просьбу о том, чтобы сделать
исключение, может рассматривать только главный врач.
– Но
он уже ушел, – добавила она. – И по вечерам не полагается беспокоить его
служебными вопросами на дому.
– Отлично, – сказал я. – А я все-таки обеспокою его разок по служебному вопросу. По
вопросу о местном распорядке.
Главный врач жил в маленьком домике рядом с санаторием. Он сразу же принял меня и
немедленно дал разрешение.
– По началу мне не думалось, что это будет так легко, – сказал я.
Он засмеялся:
– Ага, это вы, должно быть, нарвались на старую Рексрот? Ну, я сейчас позвоню.
Я вернулся в контору.
Старуха Рексрот, завидев вызывающее выражение моего лица, с
достоинством удалилась. Я уладил все с секретаршей и поручил швейцару перенести мои вещи и
подать в номер пару бутылок рома. Потом я пошел в ресторан к Пат.
– Тебе удалось? – спросила она.
– Пока еще нет, но в ближайшие дни я добьюсь.
– Жаль. – Она опрокинула шахматные фигуры и встала.
– Что будем делать? – спросил я – Пойдем в бар?
– Мы по вечерам часто играем в карты, – сказал Антонио. – Скоро задует фен – это
уже
ощущается. В такое время карты – самое подходящее.
– Ты играешь в карты, Пат? – удивился я. – Какие же ты знаешь игры? Подкидного дурака
или пасьянс?
– Покер, милый, – заявила Пат.
Я рассмеялся.
– Нет, право же, она умеет, – сказал Антонио. – Только она слишком отчаянная.
Неимоверно блефует.
– Я тоже, – возразил я. – Значит, нужно испробовать хоть разок.
Мы забрались в угол и начали играть Пат неплохо разбиралась в покере. Она действительно
блефовала так, что можно было только диву даваться. Час спустя Антонио показал на окно. Шел
снег. Медленно, словно колеблясь, большие хлопья падали почти вертикально.
– Совсем безветренно, – сказал Антонио. – Значит, будет много снега.
– Где сейчас может быть Кестер? – спросила Пат.
– Он уже проехал главный перевал, – ответил я.
На мгновение я отчетливо увидел перед собою «Карла» и Кестера, который вел его сквозь
белую, снежную ночь. И внезапно
мне показалось невероятным, что я сижу здесь, что Кестер
где-то в пути, что Пат рядом со мной. Она смотрела на меня со счастливой улыбкой, ее рука с
картами спокойно лежала на столе.
– Твой ход, Робби.
Пушечный снаряд
пробрался через весь зал, остановился у нашего стола и добродушно
заглядывал в карты. Вероятно, его жена уже уснула, и он искал собеседника. Я положил карты,
злобно посмотрел на него и таращился, пока он не ушел.
– Ты не очень любезен, – весело сказала Пат.
– Нет, я не хочу быть любезным, – возразил я.
Потом мы еще зашли в бар и выпили пару коктейлей, а затем Пат нужно было отправляться
спать. Я попрощался с ней в ресторане. Она медленно поднялась по лестнице,
остановилась и
оглянулась перед тем, как свернуть в коридор. Я подождал некоторое время и зашел в контору,
чтобы получить ключ от своей комнаты. Маленькая секретарша улыбалась.
– Семьдесят восьмой номер, – сказала она.
Это было рядом с комнатой Пат.
– Неужели по указанию мадмуазель Рексрот? – спросил я.
– Нет. Мадмуазель Рексрот ушла в молитвенный дом, – ответила она.
– Молитвенные дома и вправду иногда приносят благодать, – сказал я и быстро поднялся
наверх. Мои вещи были уже распакованы. Через полчаса я
постучал в боковую дверь, которая
вела в соседнюю комнату.
– Кто там? – крикнула Пат.
– Полиция нравов, – ответил я.
Ключ щелкнул, и дверь распахнулась.
– Робби, ты? – пробормотала изумленная Пат.
– Да, это я – победитель мадмуазель Рексрот и владелец коньяка и «порто-ронко». – Обе
бутылки я вытащил из кармана своего халата. – А теперь отвечай немедленно: сколько мужчин
уже здесь побывало?
– Никого, кроме одной футбольной команды и одного оркестра филармонии, – смеясь,
заявила Пат. – Ах, милый, теперь опять наступили прежние времена.
Do'stlaringiz bilan baham: 
