Три товарища

* * *
Я еще долго бродил по улицам. Это была странная ночь.
Я переутомился и знал, что не усну. Прошел мимо «Интернационаля», думая о Лизе, б
прошедших годах, о многом другом, давно уже позабытом. Все отошло в далекое прошлое и как
будто больше не касалось меня. Потом я прошел по улице, на которой жила Пат. Ветер усилился,
все окна в ее доме были темны, утро кралось на серых лапах вдоль дверей. Наконец я пришел
домой. «Боже мой, – подумал я, – кажется, я счастлив».

---

XIII 
– Даму, которую вы всегда прячете от нас, – сказала фрау Залевски, – можете не прятать.
Пусть приходит к нам совершенно открыто. Она мне нравится.
– Но вы ведь ее не видели, – возразил я.
– Не беспокойтесь, я ее видела, – многозначительно заявила фрау Залевски. – Я видела ее, и
она мне нравится. Даже очень. Но эта женщина не для вас!
– Вот как?
– Нет. Я уже удивлялась, как это вы откопали ее в своих кабаках. Хотя, конечно, такие
гуляки, как вы…
– Мы уклоняемся от темы, – прервал я ее.
Она подбоченилась и сказала:
– Это женщина для человека с хорошим, прочным положением. Одним словом, для богатого
человека!
«Так, – подумал я, – вот и получил! Этого еще только не хватало».
– Вы можете это сказать о любой женщине, – заметил я раздраженно.
Она тряхнула седыми кудряшками:
– Дайте срок! Будущее покажет, что я права.
– Ах, будущее! – С досадой я швырнул на стол запонки. – Кто сегодня говорит о будущем!
Зачем ломать себе голову над этим!
Фрау Залевски озабоченно покачала своей величественной головой:
– До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящее
презираете, а будущее вам безразлично. Вряд ли это приведет к хорошему концу.
– А что вы, собственно, называете хорошим концом? – спросил я. – Хороший конец бывает
только тогда, когда до него все было плохо. Уж куда лучше плохой конец. – Все это еврейские
штучки, – возразила фрау Залевски с достоинством и решительно направилась к двери. Но, уже
взявшись за ручку, она замерла как вкопанная. – Смокинг? – прошептала она изумленно. – У
вас?
Она вытаращила глаза на костюм Отто Кестера, висевший на дверке шкафа. Я одолжил его,
чтобы вечером пойти с Пат в театр.
– Да, у меня! – ядовито сказал я. – Ваше умение делать правильные выводы вне всякого
сравнения, сударыня!
Она посмотрела на меня. Буря мыслей, отразившаяся на ее толстом лице, разрядилась
широкой всепонимающей усмешкой.
– Ага! – сказала она. И затем еще раз: – Ага! – И уже из коридора, совершенно
преображенная той вечной радостью, которую испытывает женщина при подобных открытиях, с
каким-то вызывающим наслаждением она бросила мне через плечо: – Значит, так обстоят дела!
– Да, так обстоят дела, чертова сплетница! – злобно пробормотал я ей вслед, зная, что она
меня уже не слышит. В бешенстве я швырнул коробку с новыми лакированными туфлями на пол.
Богатый человек ей нужен! Как будто я сам этого не знал!
* * *
Я зашел за Пат. Она стояла в своей комнате, уже одетая для выхода, и ожидала меня. У меня
едва не перехватило дыхание, когда я увидел ее. Впервые со времени нашего знакомства на ней

---

был вечерний туалет.
Платье из серебряной парчи мягко и изящно ниспадало с прямых плеч. Оно казалось узким
и все же не стесняло ее свободный широкий шаг. Спереди оно было закрыто, сзади имело
глубокий треугольный вырез. В матовом синеватом свете сумерек Пат казалась мне серебряным
факелом, неожиданно и ошеломляюще изменившейся, праздничной и очень далекой. Призрак
фрау Залевски с предостерегающе поднятым пальцем вырос за ее спиной, как тень.
– Хорошо, что ты не была в этом платье, когда я встретил тебя впервые, – сказал я. – Ни за
что не подступился бы к тебе.
– Так я тебе и поверила, Робби. – Она улыбнулась. – Оно тебе нравится? – Мне просто
страшно! В нем ты совершенно новая женщина.
– Разве это страшно? На то и существуют платья.
– Может быть. Меня оно слегка пришибло. К такому платью тебе нужен другой мужчина.
Мужчина с большими деньгами.
Она рассмеялась:
– Мужчины с большими деньгами в большинстве случаев отвратительны, Робби.
– Но деньги ведь не отвратительны?
– Нет. Деньги нет.
– Так я и думал.
– А разве ты этого не находишь?
– Нет, почему же? Деньги, правда, не приносят счастья, но действуют чрезвычайно
успокаивающе.
– Они дают независимость, мой милый, а это еще больше. Но, если хочешь, я могу надеть
другое платье.
– Ни за что. Оно роскошно. С сегодняшнего дня я ставлю портных выше философов!
Портные вносят в жизнь красоту. Это во сто крат ценнее всех мыслей, даже если они глубоки,
как пропасти! Берегись, как бы я в тебя не влюбился!
Пат рассмеялась. Я незаметно оглядел себя. Кестер был чуть выше меня, пришлось
закрепить брюки английскими булавками, чтобы они хоть кое-как сидели на мне. К счастью, это
удалось.