Дворик у Чарли совсем небольшой, квадратный, с крошечной
лужайкой, которая, сколько бы ни светило солнце, всегда остается
влажной.
Свернув одеяло пополам, я легла на живот и стала рассеянно
листать страницы, выбирая роман, который позволит мне забыться. Больше
всего мне нравились «Гордость и предубеждение» и «Чувство и
чувствительность». Первый из них я перечитывала совсем недавно, так что
лучше начать с «Чувства и чувствительности». Я дошла до третьей главы,
когда вдруг вспомнила, что главного героя зовут Эдвард. В бешенстве я
открыла «Мэнсфилд-парк», но
там фигурировал Эдмунд, а это почти то же
самое. Неужели в восемнадцатом веке не было других имен?
Захлопнув книгу, я перевернулась на спину и, закатав штанины и
рукава, решила думать лишь о теплых лучах, ласкающих кожу. Волосы,
раздуваемые легким ветерком, щекотали лицо; собрав их в высокий хвост,
я закрыла глаза, представляя, как на
солнце плавятся мои веки, скулы, нос,
глаза, шея, плечи. Сейчас я растаю, словно ириска…
Но вот зашуршала галька, будто по подъездной дорожке ехала машина.
Я села и только тогда поняла, что солнце уже зашло. Выходит, часа на
полтора меня сморил сон. В полнейшем замешательстве я огляделась по
сторонам, чувствуя, что во дворе кто-то есть.
– Чарли? – негромко позвала я, а через секунду услышала, как у
парадного входа хлопнула дверца его машины.
Злясь на себя, я вскочила на ноги, взяла
книгу и подняла ставшее
влажным одеяло. Пришлось рысью нестись на кухню – рыбу-то я так и не
приготовила. Когда я появилась в прихожей, Чарли снимал сапоги и
отстегивал кобуру.
– Прости, папа, ужин еще не готов, я заснула во дворе.
– Ничего страшного, – успокоил он. – Я все равно хотел посмотреть
бейсбол.
Как только Чарли ушел в гостиную, я затолкала одеяло в стиральную
машину, налила на сковородку масло и выложила рыбное филе. Хорошо,
что папа нарезал рыбу на тонкие куски,
жарились они всего пару минут,
зато едва не подгорели – незапланированный сон на свежем воздухе выбил
меня из колеи.
От нечего делать после ужина я пришла в гостиную смотреть
телевизор. В программе не было ничего интересного, однако Чарли ради
меня пожертвовал бейсбольным матчем и переключился на какой-то
безмозглый сериал. Он был доволен, что мы вместе сидим перед
телевизором, а я радовалась, что смогла ему угодить.
– Папа, – начала я во время рекламы, – Анжела с Джессикой
собираются завтра в Порт-Анжелес. Они хотят
выбрать вечерние платья и
просят поехать с ними. Можно?
– Джессика Стэнли? – строго переспросил Чарли.
– Да, и Анжела Вебер, – вздохнула я.
– Но ведь ты не идешь на танцы? – недоумевал отец.
– Они хотят, чтобы я помогла им выбрать платья… Знаешь, дружеский
совет и конструктивная критика никогда не помешают.
Женщине такое бы объяснять не пришлось!
– Ну ладно, – проговорил Чарли, которому совершенно не хотелось
вникать в женские причуды. – Но ведь послезавтра тебе в школу! – тоном
строгого отца напомнил он.
– Мы поедем сразу после уроков, чтобы вернуться как можно раньше.
Ты ведь сможешь сам поужинать?
– Беллз, я готовил сам целых семнадцать лет! – напомнил отец.
– Не знаю, как ты выжил! – пробормотала я, а потом уже громче
добавила: – Я сделаю сандвичи и
оставлю в холодильнике, ладно?
Чарли довольно кивнул.
Следующее утро тоже было ясным. Я проснулась в хорошем
настроении и ради второго солнечного дня надела темно-синюю блузку с
треугольным вырезом, которую в Финиксе носила в самом разгаре зимы.
В школу я приехала к самому звонку и с замиранием сердца кружила по
стоянке, выискивая свободное место. А вдруг увижу серебристый
«вольво»! Но его не было… Припарковавшись в последнем ряду, я
побежала на английский. На душе скребли кошки.
Как и вчера, надежда робким подснежником цвела в моем сердце до
того момента, пока в столовой я не увидела свободный столик, а на
биологии – пустую парту.
План ехать за покупками остался в силе, только Лорен передумала. Тем
лучше для меня! Выбраться из города просто необходимо,
ведь я каждую
секунду оглядываюсь по сторонам в надежде увидеть дорогое лицо.
Постараюсь быть веселой и не портить настроение подругам. Кстати, мне
тоже не мешало бы освежить гардероб. О том, что в Сиэтл придется ехать в
одиночку, думать не хотелось. Нет, если у Эдварда изменятся планы, он
обязательно меня предупредит.
После школы Джессика проехала со мной к Чарли, чтобы я оставила
пикап во дворе. Я забежала в дом, пригладила волосы, черкнула записку
отцу, напоминая, что сандвичи в холодильнике, и
переложила кошелек из
школьного рюкзака в элегантную сумочку.
Потом в стареньком «форде» Джессики мы поехали за Анжелой.
