|
Разум и коммуникация
Выявление пространства объемлющего и указание на основопо
ложения, которые при высказывании содержания веры все-таки
остаются неопределенными, еще недостаточны для характери
стики философской веры. Ибо философствование существенно
происходит во времени. Философия занимает промежуточное поло
жение между истоками и целью. Нечто в нас, ведущее нас по это
му пути, побуждает за пределы нашей субъективности, притяги
вает к объекту, не будучи само чем-то осязаемым, то, посредством
которого мы, собственно говоря, и живем в философском понима
нии, называется разумом. Разум никогда не бывает без рассудка,
но бесконечно превосходит рассудок. В философскую веру разум
входит как необходимый момент. Любое чувство истины раскры
вается лишь тогда в чистом виде, когда оно очищено в движении
разума.
Нам представляется необходимым охарактеризовать разум.
Разум сопоставляет все уровни истины, показывая зна
чимость каждого. Он препятствует замыканию истины в себе. Она
понимает, что каждая вера, изолирующая и абсолютизирующая
один из модусов объемлющего, становится ложной. Так, заб
луждается даже «вера» сознания вообще, когда она утверждает
непротиворечивость самого бытия. Ибо сознание вообще может
лишь сказать, что для него непостижимо то, что не следует его за
конам, таким, как закон противоречия. Однако все доступные
440
сознанию вообще содержания — еще не само бытие, а лишь спо
соб его явления в категориях общезначимого мышления.
Разум запрещает останавливаться на каком-либо смысле
истины, который не включает в себя всю истину. Он запрещает
попадать в тупики, довольствоваться узостью, какой бы соблазни
тельной она ни была, забывать или проходить мимо чего-либо,
будь то реальность, значимость или возможность. Разум требует
ничего не упускать, вступать в соотношение со всем, что есть,
искать за пределом любой границы то, что есть и должно быть,
охватывать даже противоположности и всегда постигать целост
ность, всякую возможную гармонию.
Но вместе с тем разум пытается также в каждой целостности
найти возможность необходимого прорыва. Он запрещает завер
шенную гармонию. Он доходит до крайности, чтобы узнать под
линное бытие.
Его корень — не воля к разрушению, как она предстает в бес
конечности интеллектуальной софистики, а открытость бесконеч
ности содержаний. Для него, правда, имеет значение требование
сомневаться, но лишь для того, чтобы обрести истину в ее чистоте,
как беспочвенное мышление, рассудок становится нигилистичным;
как основанный на экзистенции, разум — спасение и от нигилиз
ма, ибо он сохраняет веру в то, что в движении с рассудком в
конкретности бытия мира, в безднах антиномий, прорывов и ра
зорванности он в конечном итоге вновь уверится в трансценденции.
Разум — это объемлющее в нас, которое не имеет подлинных
истоков, но есть орудие экзистенции. Со стороны экзистенции
он — безусловное, направленное на то, чтобы явить истоки в их
осуществленности как глубочайшее откровение.
Это — как бы настроенность разума. В трезвой ясности дейст
вует страсть к открытости. Разумный человек так же решительно
живет из корня собственного исторического основания, как отдает
ся каждому встречающемуся ему проявлению историчности, чтобы
проникнуть в глубину историчности бытия мира, в которой только
и станет возможным осведомленность обо всем. Из этого происте
кает то, что было одновременно и побудительным и м п у л ь с о м , —
любовь к бытию, ко всему сущему как сущему в его прозрачности,
посредством которой оно явно принадлежит истокам. Разум
придает широту и тонкость слуху, гибкость в готовности к комму
никации, способность к преобразованию в новых опытах, но все
это лишь скрыто в основе, нерушимо в верности, жизненно в ак
туальном воспоминании обо всем, что когда-либо было для него
действительным. Сколько бы философствующий ни восхвалял
разум, посредством которого он совершает то, что ему у д а е т с я , —
этого будет недостаточно. Разум — связь всех модусов объемлю
щего. Он не допускает, чтобы какое-либо сущее абсолютно отде
лилось, утвердилось в оторванности, стало ничтожным в рас
сеянии. Ничто не должно быть утеряно там, где разум становится
действенным, то, что есть, ищет связь. Возникает универсальное
соучастие в жизни, открытая заинтересованность. Разум пробуж-
441
дает дремлющие истоки, освобождает скрытое, допускает под
линность борьбы. Он настойчиво направляет к единому, которое
есть все, и устраняет заблуждения, преждевременно, неполно
и партийно фиксирующие это единое.
Разум требует беспредельной
коммуникации,
он сам — то
тальная воля к коммуникации. Поскольку во времени мы не можем
объективно обладать истиной как единой и вечной и поскольку
наличное бытие возможно только наряду с другим наличным бы
тием, экзистенция постигает себя лишь в сообществе с другой
экзистенцией, коммуникация являет собой образ открытия исти
ны во времени.
Существует ряд больших соблазнов: удалиться от людей
в вере в Бога, оправдать свое одиночество мнимым знанием абсо
лютной истины, посредством предполагаемого обладания самим
бытием достичь удовлетворенности, которая в действительности
есть отсутствие любви. К этому присоединяется утверждение,
что каждый человек — замкнутая монада, что никто не может
выйти из себя, что коммуникация — иллюзорная идея.
Этому противостоит философская вера, которую можно на
звать также верой в коммуникацию. Ибо здесь имеют силу два
положения: истина есть то, что нас соединяет, и — в коммуни
кации заключены истоки истины. Человек находит в мире другого
человека как единственную действительность, с которой он может
объединиться в понимании и доверии. На всех ступенях объеди
нения людей попутчики по судьбе, любя, находят путь к истине,
который теряется в изоляции, в упрямстве и в своеволии, в замкну
том одиночестве.
Do'stlaringiz bilan baham: |
