Смысл и назначение истории. Пер с нем

 спорт как массовое явление,
организованный в виде 
обязательной, подчиненной правилам игры, направлен на то, чтобы 
отвести в иную сферу инстинкты, которые могут стать опасными 
для аппарата. Заполняя свободное время, спорт служит успокое­
нию масс. Воля к проявлению жизненной силы в виде движения 
на воздухе и на солнце ищет для такого наслаждения своим су­
ществованием общества; тогда спорт теряет свою связь с при­
родой и лишается плодотворного одиночества. Желание борьбы 
требует величайшей ловкости, чтобы ощутить в соперничестве свое 
превосходство; целью становится рекорд. Участники в спорте ищут 
в своем сообществе публичности, им необходимы оценка и успех. 
В правилах игры заключена форма, которая учит и в действитель­
ной борьбе придерживаться правил, облегчающих обществен­
ное существование. 
То, что недоступно массе, чего она не хочет для самой себя, 
но чем она восхищается как героизмом, которого она, собствен­
но говоря, требует от себя, показывают смелые свершения дру­
гих. Альпинисты, пловцы, летчики и боксеры рискуют своей 
жизнью. Они являются жертвами, лицезрение которых воодушев­
ляет, пугает и умиротворяет массу и которые порождают тайную 
надежду на то, что и самому, быть может, удастся достигнуть 
когда-либо чрезвычайных успехов. 
Возможно, что этому сопутствует и то, что привлекало массу 
уже в цирке Древнего Рима: удовольствие, испытываемое от опас­
ности и гибели далекого данному индивиду человека. Подобно 
экстазу при виде опасных спортивных достижений, дикость толпы 
проявляется в чтении детективов, горячем интересе к сообщениям 
о ходе судебных процессов, в склонности к необузданному, при­
митивному, непонятному. В ясности рационального существо­
вания, где все известно или может, безусловно, стать таковым, 
где нет больше судьбы и остается лишь случайность, где целое, 
несмотря на всю деятельность, остается безгранично скучным 
и совершенно лишенным тайны, человек, полагая, что он лишен 
судьбы, связывающей его с глубинами тьмы, стремится по край­
ней мере к лицезрению эксцентрических возможностей, и аппарат 
заботится об удовлетворении этой потребности. 
Во что вследствие таких массовых инстинктов превращается 
спорт, отнюдь не объясняет явление современного человека в спор­
те. Вне организованного занятия спортом, в котором зажатый в 
производственном механизме человек ищет лишь эквивалент не­
посредственного самобытия, в этом движении все-таки ощущается 
известное величие. Спорт — не только игра и рекорд, он также 
порыв
и
 напряжение сил.
Сегодня он — как бы требование, обра­
щенное к каждому. Д а ж е отличающееся утонченностью сущест­
вование отдается его естественной импульсивности. Часто совре­
менный спорт сравнивают с античными играми. В те времена спорт 
был подобен косвенному сообщению о себе выдающегося чело-
331 

---

века в его божественном происхождении; теперь об этом не может 
быть и речи. Правда, современные люди также хотят представлять 
собой нечто, и спорт становится мировоззрением; люди стараются 
избавиться от судорожного напряжения и стремятся к чему-то, 
но связанная с трансцендентностью субстанция здесь отсутствует. 
Тем не менее, как бы вопреки окаменевшей современности, этот 
порыв существует, хотя нежеланный и лишенный общего содер­
жания. Человеческое тело создает свое право в такое время, когда 
аппарат без всякого снисхождения уничтожает человека. Вок­
руг спорта царит нечто, несравнимое с античностью в своей ис­
торичности, все-таки родственное ей, хотя и нечто иное. Современ­
ный человек, конечно, не становится греком, но он и не фанатик 
спорта; он представляется караемым в существовании человеком, 
которому грозит опасность, как в постоянной войне, и который, 
устояв под почти невыносимым бременем, бросает копье. 
Однако если спорт и представляется границей рационального 
порядка существования, его одного недостаточно, чтобы человек 
обрел себя. Закалкой тела, ростом мужества и овладением фор­
мой он еще не может преодолеть опасность утраты самого себя. 
Р у к о в о д с т в о . Если бы развитие в направлении универ­
сального порядка существования вобрало в себя мир человека 
как отдельного индивида, то в конце концов исчез бы и сам чело­
век. Тогда должен был бы распасться и аппарат, ибо он уничто­
жил и людей, без которых он не способен существовать, ибо так 
организация может, правда, указать каждому его функцию и коли­
чество того, что должно быть произведено и потреблено, но не 
может создать человека, который находится во главе управления. 
Бессмысленно человек допускает высшую трату сил, когда от него 
самого больше не зависит ничего существенного и отсутствует 
напряженное внимание в помыслах о правильном внутри постоян­
но данного неизменным наличного целого. Введенный в аппарат 
и подчиненный чужой воле, он только отрабатывает заданное; 
если же ему надлежит принять какое-либо решение, он делает это 
как бы случайно в пределах своей функции, не вникая в суть вещей. 
Трудности преодолеваются посредством насильственных правил 
или в покорности бездумного послушания. Однако лишь в подлин­
ном, данном под личную ответственность приказе и в подлин­
ном, основанном на понимании дела послушании, т. е. в среде лю­
дей, являющихся самими собой, удается создать деловую, соз­
дающую мир общность действий, когда человек, осуществляющий 
управление, знает тех немногих, независимому суждению кото­
рых он открыт, и готов вместе с ними склониться перед инстанцией, 
незримо присутствующей в его душе. Там же, где все заключено 
в аппарате и исчезает явная опасность, в силу которой удача или 
неудача влечет за собой суждение о действующих лицах, чело­
век лишен инициативы. Аппарат, правда, и требует только рабо­
ты, лишенной всякой инициативы; однако функционировать он 
может только до тех пор, пока на решающих постах, самостоя­
тельно погружаясь в свой мир, находятся люди, отдающиеся свое-
332 

---

му делу. Если в будущем таких людей не окажется, потому 
что им с юности не будет предоставлена возможность развития, 
то и аппарат прекратит свое существование. То, что на границах 
аппарата казалось угрозой, создаваемой независимостью сущих в 
своей самости людей, оказывается условием его сохранения в 
неминуемом преобразовании. 
Следовательно, значение индивида как руководителя не исче­
зает при господстве массы в аппарате; однако теперь совершает­
ся особый отбор среди тех, кто может быть таковым. Значитель­
ные люди отступают перед людьми дельными. Аппарат, обеспечи­
вающий массовое существование, повсюду обслуживается и уп­
равляется людьми, сознание которыми этой деятельности служит 
фактором в достижении успеха. Господство и власть массы сох­
раняет свое воздействие в структурах, которые она обретает пос­
редством организаций, большинства публики, общественного мне­
ния и в фактическом поведении больших скоплений людей. Но гос­
подство массы действенно лишь постольку, поскольку отдельный 
индивид поясняет ей, чего она хочет, и выступает в своих дейст­
виях от ее имени. Если в таком аппарате иногда появляется руко­
водитель, чья личность растворяется в его деле для бытия мира, 
ибо он на протяжении десятилетий оправдывал свое положение 
постоянным влиянием, то все-таки бывает нужен и такой руково­
дитель, который как бы случайно именно в качестве этого инди­
вида занимает именно это место. Силою обстоятельств он вре­
менно становится незаменимым. Однако любое действие может 
быть осуществлено лишь с привлечением массы, которая должна 
дать свое согласие, хотя в неожиданно сложившихся ситуациях 
решительное суждение выносит отдельный человек. Но так как он 
может попасть в эту ситуацию лишь в том случае, если он в пос­
тоянном внимании к мнению толпы как бы воспитан для того, 
чтобы быть ее функционером, то, став выразителем ее сущнос­
ти, он никогда не будет действовать, противореча желанию толпы. 
Он сознает, что представляет собой нечто не сам по себе, а в ка­
честве выразителя желаний стоящей за ним толпы. По существу, 
он столь же беспомощен, как любой другой, совершая то, что 
должно отразить усредненную волю толпы. Без этой воли он ни­
что. То, чем он может быть, измеряется не соответственно какой-
либо идее, не соотносится с истинно данной трансцендентностью, 
не обнаруживается исходя из основных свойств человека так, 
как они проявляются в большинстве и господствующих в качест­
ве подлинной действительности в самом действующем лице. При 
подобном руководстве в ходе вещей наступает неминуемая пута­
ница. На поворотных пунктах существования, когда возникает 
вопрос, ведет ли путь к новообразованию или гибели, вынести 
решение может тот человек, который по сути своей способен взять 
в свои руки бразды правления, действуя и не считаясь с волей 
массы. Если возможность появления таких людей будет уничтоже­
на, то наступит такой конец, который мы даже не можем себе 
представить. 
333 

---