Смысл и назначение истории. Пер с нем

лат.
)
. 
224 

---

порядка являются многие, большинство, почти все), и вместе 
с тем в качестве единичного он бессилен. 
Крайняя уязвимость различных порядков, носителем кото­
рых является дух, служит достаточным основанием для того, 
чтобы с неуверенностью взирать на будущее. Иллюзии и утопии, 
п р а в д а , — существенные факторы истории, но не те, которые 
создают основу для утверждения свободы и гуманности. Более 
того, при осмыслении возможности или невозможности опреде­
ленного мирового порядка решающим для свободы становится 
тот факт, что мы не устанавливаем в качестве цели какую-либо 
картину будущего или придуманную нами реальность, к которой 
якобы с необходимостью движется история, которую мы сами 
делаем основным объектом нашей воли, полагая, что, достигнув 
этой цели, история будет завершена. Никогда мы не обретем по­
добного завершения истории — оно существует для нас только 
в настоящем, только в присутствии этого настоящего. 
Предел исторических возможностей таится в глубине чело­
веческого бытия. Полное завершение никогда не будет достигну­
то в мире человека, потому что человек является тем сущест­
вом, которое всегда стремится выйти за свои пределы, и не только 
не бывает, но и не может быть завершен. Человечество, которое 
пожелало бы остаться только самим собой, утратило бы в этой 
замкнутости в себе свою человеческую сущность. 
В истории мы можем и должны обращаться к идеям, если 
мы хотим сообща найти смысл в нашей жизни. Проекты вечного 
мира или предпосылок вечного мира остаются истинными даже 
в том случае, если данная идея не может служить конкретным 
осуществимым идеалом, более того, далеко выходит за рамки 
какого бы то ни было реального воплощения и навсегда оста­
ется невыполнимой задачей. Несмотря на то что идея составляет 
смысл всякого планирования, она никогда полностью не совпа­
дает ни с предвосхищением возможной реальности, ни с самой 
реальностью. 
В основе такой идеи заключено ничем не обоснованное дове­
рие, твердая вера, что не все ничтожно, что мир — не только 
бессмысленный хаос, переход из небытия в небытие. Такому 
доверию открывают себя идеи, сопровождающие нас в нашей 
жизни во времени. Такому доверию представляется истинным 
и видение пророка Исайи, это видение всеобщего согласия, где 
идея превращается в символическую картину будущего: «И пере­
куют мечи свои на орала, и копья свои на серпы; не поднимет 
народ на народ меча, и не будет более учиться воевать» (29).