Смысл и назначение истории. Пер с нем

 концентрация непрерывности его воли к труду
в 
сознании его определенной направленности. Если человек не может 
избежать безработицы или случайного использования его рабочей 
силы вследствие обстоятельств, которые он вынужден выносить, 
внутренне возмущаясь, то мерой его собственной сущности все-та­
ки остается то, в какой степени он д а ж е в этой крайней нужде спо­
собен посредством своей деятельности ощутить близость к вещам, 
остается та истина, которую осуществить трудно и никогда не сле­
дует требовать от других: хотя я и наковальня, мне надлежит со­
вершить в качестве молота то, что я должен выстрадать. 
Исключительность в половой
любви связывает двух людей без 
каких-либо условий на все будущее время. Она без всякого обос­
нования коренится в решении, которое связало самость верностью 
в то мгновение, когда она пришла к себе посредством другого. 
Негативная сторона — отказ от полигамной эротики — есть след­
ствие позитивного, которое в качестве любви истинно лишь тогда, 
когда охватывает всю жизнь; негативное требование — не растра­
чивать себя — следствие бескомпромиссной готовности возможно­
го самобытия в этой верности. Без строгости в эротике нет самобы­
тия; человеческое отношение к эротике возможно только в исклю­
чительности безусловной связи. Если же требование эротического 
удовлетворения находит свое выражение в чарах следующих друг 
за другом счастливых переживаний индивида, то мерой собствен­
но человеческой сущности остается власть, господствующая 
над этими чарами и не признающая непобедимыми требования 
природы. 
Почитание подобно основе самобытия, активная деятельность 
в своей профессии — его возможная действительность в мире, все-
исключающая любовь одного человека или безусловная готовность 
к ней — истина его души, без которой в ней царит непреодолимая 
грубость. 
В каждой безусловности человек становится как бы
 неестест­
венным
в своей
 жесткости
по отношению к себе; ибо подлинность 
бытия в исторической неповторимости связана с необоснованным 
405 

---

стремлением не допускать,
 не желать
и сдерживаться. Путь чело­
века, некогда определяемый принуждением и силой всеобщих авто­
ритетов, теперь же возложенной на него самого в качестве его от­
ветственности свободой, связан с
 насилием
по отношению к самому 
себе, пафос которого создается возможностью подлинного выпол­
нения поставленной задачи. 
Эта свобода в историческом погружении, безусловная по отно­
шению к самой себе, в действительном существовании масс связа­
на с сохранением авторитета духовных сил. Противоположность 
свободы и авторитета по своему характеру такова, что друг без 
друга они потеряли бы сами себя; свобода превратилась бы в хаос, 
авторитет — в деспотию. Поэтому самобытие хочет наличия кон­
сервативных сил, в противоположность которым оно только и дол­
жно прийти к себе как единичное. Оно принимает традицию, кото­
рая прочно сохраняется во всей духовной жизни только в авторите­
тах. Несмотря на то что церковь совершенно не заинтересована в 
свободе, она служит условием существования возникающей свобо­
ды. Она сохраняет духовное содержание во всем его объеме, по­
нимание неумолимости, относящейся к трансцендентности действи­
тельности, глубину требований к человеку. Самой страшной опас­
ностью было бы ее незаметное подпадение под власть массового ап­
парата при молчаливом союзе с неверием и тем самым утрата того, 
что в ней постоянно становилось истоком свободы. 
Б л а г о р о д с т в о ч е л о в е к а . Вопрос, возможно ли еще 
достоинство человека, идентичен вопросу, возможно ли еще благо­
родство. В настоящее время речь