|
Читаете ли вы книги
1996 г. (в %)
2009 г. (в %)
Никогда, очень редко
20
35
От случая к случаю
49
42
Практически ежедневно
30
22
Затрудняюсь ответить
1
1
89
Эти показатели вызвали резкие комментарии известного популяризатора
науки С. П. Капицы, ныне покойного: «Данные ВЦИОМ говорят о том, что
мы, наконец, пришли к тому, к чему стремились все эти 15 лет, – воспитали
страну идиотов. Если Россия и дальше будет двигаться этим же курсом, то
еще лет через десять не останется и тех, кто сегодня хотя бы изредка берет
в руки книгу. <…> Мир переживает сейчас очень глубокий кризис в сфере
культуры. Так что ситуация в нашей стране довольно типична и для всего
остального мира – в Америке и в Англии тоже мало читают. Да и такой
крупной литературы, которая существовала в мире 30–40 лет назад, сегодня
уже нет. Сейчас властителей умов вообще найти очень сложно. Возмож-
но, потому, что никому не нужны умы – нужны ощущения» [14]. На наш
взгляд, в конце концов, не так уж принципиально важно, на каком носителе
поступают к гражданам знания и ценностные представления. Но мы обяза-
ны признавать, что отказ от чтения стал приметой массовой повседневной
практики и нуждается в глубоком, философско-культурном осознании.
В связи с дефицитом чтения вернемся к вопросу о властителях дум.
Действительно, уходит время писателей как кумиров и авторитетов (если
не считать авторов бульварных романов), всеобще признанных литера-
турных образцов для подражания, мыслителей, духовно богатых героев
кинофильмов… Нынешние кумиры толпы и пророки заметно измельча-
ли – это блогеры и непременные персонажи телешоу, нередко без явных
признаков личностной самобытности, механически «раскрученные» (са-
мораскрученные) производители эпатирующих признаний и деклараций.
Вот частное подтверждение этих опасений. По свидетельству украинско-
го коммуниколога Г. Г. Почепцова, в его стране реализуется проект «По-
пулярность», основанный на статистике обращения к Википедии. «Среди
1000 статей, которые наиболее интересуют украинскую аудиторию, мож-
но найти лишь несколько, посвященных современникам. Среди мужчин –
это Ющенко или Тягнибок [политики националистической ориентации. –
С. К.
], а среди женщин Лина Костенко и Оксана Марченко [писательни-
ца-шестидесятница и красавица телеведущая. –
С. К.
]. Вот таким мир су-
ществует в головах наших “продвинутых” интернет-пользователей» [15].
Пусть эти данные не покажутся ненадежными с пуританских позиций эм-
пирической социологии. Автор ссылается на американских социологов,
которые считают, что интернет-поиск даже точнее соцопроса, поскольку
здесь исследователь не может вопросами подтолкнуть к нужному ответу.
К анализу интернет-поиска прибегают технологи от бизнеса и политики,
которые таким образом хотят заглянуть в головы своих потребителей. По
всей видимости, данный метод может эффективно применяться и в куль-
турологическом анализе медиажизни.
90
Кумиры, популярные медийные персоны, господствующие мнения и
оценки – все это принадлежность не только и не столько формального об-
щения в институциализированных каналах, сколько непосредственного
взаимодействия в массе людей, спонтанной коммуникативной практики.
Она незаслуженно редко привлекает внимание исследователей, прежде
всего, вероятно, по причине трудоемкости изучения и несовершенства
методического аппарата. Отдельные прецеденты ее изучения убеждают в
необходимости таких проектов и богатстве получаемых материалов [16].
Понятно, что информационный обмен в каналах массмедиа и устное обще-
ние находятся в неразрывной взаимосвязи и оказывают взаимное влияние
друг на друга. В то же время на протяжении долгой истории человечества
они были относительно автономными системами. О сложном переплете-
нии этих потоков говорят, например, историки российской печати: «…
в
каждой массовой аудитории заложен фактор информационного само-
обслуживания
, который является следствием неудовлетворенности ее
важных потребностей. На протяжении веков властные структуры России
и во многом элита общества кормили народ информацией с ложки… Сре-
ди народа функционировал свой информационный поток, опиравшийся
на мифы, слухи, официальные известия и др., имевший свои средства
производства, доставки и передачи информации» [17].
В современной науке делаются смелые и обоснованные попытки вклю-
чить спонтанное общение в число объектов массово-коммуникационных
исследований. Надо согласиться с утверждением о том, что «в коммуни-
кативной среде наряду с массовой печатью, телевидением, радио и Ин-
тернетом существует еще один канал массовой коммуникации… который
в обстоятельствах современного общения видимо заполнен слухами (но
не только ими) и который назван
Устным Каналом
. Он имеет собственное
эффективное устройство, используется для коллективного распростране-
ния социально значимого информационного продукта, в том числе неав-
торизованной информации, и работает путем передачи устных текстов от
человека к человеку по принципу речевой цепи либо сети». Его содержа-
тельный массив составляют фольклор, молва и тексты житейской мудрости
[18]. Таким образом, городской фольклор и другие формы спонтанного об-
щения – это неотъемлемая часть медиажизни и, соответственно, обязатель-
ный для анализа объект. Более того, это общение усилилось и раздвинуло
свои пространственные границы, в значительной части переместившись в
социальные сети. Вероятно, есть основания говорить о том, что устный ка-
нал перестает быть изолированной зоной на фоне «формальных» медиа, в
которые теперь переливаются его потоки, хотя он сохраняет и свои тради-
ционные формы. Значит, и к нему тоже относятся выводы о глубинной сво-
боде и суверенности личности в медиаполисе.
91
Звучит парадоксально, но доступность неисчерпаемых информационных
ресурсов лишь в минимальной степени способствует культурному освоению
человеком современности и, напротив, провоцирует леность в ее познании.
Как показал опыт освоения человечеством новых информационных техно-
логий, они лишь способствуют деятельности людей, но не решают за них ко-
ренные социальные и гуманитарные проблемы. Об этом отчетливо говорится
в аналитических заключениях исследователей медиапотребления. Так, в ци-
тированной выше монографии по материалам российско-шведского проекта
читаем: «В целом… у нас нет основания для вывода о том, что сам по себе до-
ступ к ИКТ – и возможности использовать растущие объемы его информации,
входить в его сообщества и форумы вместе с людьми, близкими по складу ума,
и т. д. – ведет к воплощению всеобщих надежд на подъем просвещения и по-
литического участия. Оказалось, что сами по себе ИКТ не являются фактором
противодействия социальным механизмам, которые порождают неравенство
между различными группами населения... выгоды, получаемые при использо-
вании Интернета… в основном зависят от более глубоких и весьма разнообраз-
ных потребностей и мотивов его пользователей; вот почему Интернет, прежде
всего, закрепляет различия в положении, ценностях и деятельности, с которы-
ми приходят в него его пользователи [19]. Значит, в принципиальном плане не
имеет альтернатив стратегия гуманизации – как идеологического основания
цивилизационного скачка и движущей силы социальных преобразований, как
ценностного приоритета жизни в медиаполисе.
Do'stlaringiz bilan baham: |
