Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции «Медиа- и информационная грамотность в информационном обществе»

Список литературы
1. Зазнобина Л.С. Стандарт медиаобразования, интегрированного с раз-
личными школьными дисциплинами // Стандарты и мониторинг в 
образовании. 1998. № 3. C. 26–34. 
2. Бондаренко Е.А. Формирование информационной культуры учащих-
ся/Монография. – М.: АНОО «ИИМ», 2004. – 91 с.
3. Журин А. А. «Параллельная школа» СМИ: искажение картины 
мира/А. Журин; ИОСО РАО // Народное образование. – 2004. – № 
1. – С. 240–247.
4. Журин А.А. Интегрированное медиаобразование в средней школе. – 
М.: Бином, 2012.
5. Маслоу А.Г. Дальние пределы человеческой психики – СПб., 1997. – 
С. 108.
6. Маркузе Г. Одномерный человек – М.: Авангард, 1996. – С. 79.
7. Уэбстер Ф. Теории информационного общества. – М.: Аспект пресс, 
2004. – 398 с.

---

83
Сергей Григорьевич Корконосенко,
заведующий кафедрой теории журналистики и массовых 
коммуникаций, заместитель директора по научной работе Высшей 
школы журналистики и массовых коммуникаций Санкт-Петербургского 
государственного университета
Личность в медиаполисе: свобода и регулирование 
В изданиях, подготовленных по инициативе Российского комитета Про-
граммы ЮНЕСКО «Информация для всех», уже было представлено концеп-
туальное видение современного российского медиаполиса [1]. Напомним, что 
медиаполис понимается нами одновременно в нескольких проекциях:
1. Как состояние (качество жизни) человека и общества, формируемое 
под воздействием интенсивного развития медийных технологий, роста 
производства и использования медийной продукции;
2. Как надматериальная среда обитания человека и социума, создаваемая 
медийной коммуникацией и лишенная пространственной определен-
ности;
3. Как методологический инструментарий, объясняющий события и про-
цессы в современном мире в свете производства и использования ме-
дийной продукции.
В данной работе хотелось бы конкретизировать и развить опубликован-
ные ранее положения, подчеркнув их проблемное содержание. Прежде всего 
в контексте медиаграмотности надо настойчиво акцентировать потребность 
во внимании именно к личности в ее повседневной практике, а не к абстракт-
ным социальным образованиям и тем более не к техническим инструментам 
коммуникации. Медиажизнь каждой отдельной персоны претерпевает не-
виданные ранее метаморфозы, порождаемые техническими и социальными 
факторами, и становится конечной точкой на пути движения информацион-
ного бума. 
По американским данным, сидящий дома человек может в сутки потре-
блять количество информации, соответствующее 28 часам. «Что означает 
такой временной парадокс? – задаются вопросом обозреватели. – А то, что 
человек одновременно окружен несколькими активно работающими источ-
никами информации. Это, скажем, Интернет, телевизор, телефон, раскрытый 
журнал, газета… да еще теща, громко рассказывающая о том, что она увидела 
на экологическом митинге. Конечно, при таком количестве информационных 
источников ситуация складывается почти шизофреническая. Но, согласи-
тесь, здесь описана повседневность многих из нас» [2].

---

84
Между тем в исследовательской практике изучение человека читающего, 
смотрящего, слушающего отнюдь не преобладает количественно. Контент-
анализ научных журналов по вопросам журналистики, выполненный не-
мецкими специалистами на материале разных регионов мира, показал, что 
абсолютным лидером являются исследования коммуникатора, то есть функ-
ционирующего сотрудника редакции (64,5% всех опубликованных статей). 
За ними следуют анализ содержания медиа (49,6%) и только потом, с боль-
шим отставанием, изучение аудитории (14,6) [3]. 
Такая инерция в познавательном процессе заведомо не приведет к фиксации 
и целостному пониманию перемен в качестве жизни современного человека 
(медиажизни, media life). Гораздо больше практически применимого знания не-
сут в себе те исследования, в фокусе которых находится повседневность медиа-
поведения, причем с явным акцентом на его социокультурном понимании. Как 
подчеркивают социологи культуры, «информационные революции не являют-
ся прямолинейным процессом, при котором новые виды медиа просто входят в 
обиход, занимая прогнозируемое место в домашней повседневности человека. 
Точнее было бы говорить о разностороннем процессе – аккультурации медиа, 
или, если обратиться непосредственно к бытовой сфере жизни человека, о про-
цессе доместикации медиатехнологий. В этом процессе происходит испытание 
и приспособление средств коммуникации к условиям сложившегося быта, од-
новременно с этим разрушаются прежние привычки, изменяются социальные 
взаимодействия, опосредованные техническими новинками» [4]. 
Такой взгляд на динамичную действительность органичен нашему пони-
манию медиаполиса как пространства рутинной практики его обитателей, 
горожан, погруженных во взаимодействие с медиа. Во избежание распростра-
ненного сужения темы подчеркнем, что повседневность жителя медиаполиса 
не замкнута в сфере быта и потребления, по меньшей мере, погружена далеко 
не только в нее. Исследователи сообществ предлагают более сложно орга-
низованные конструкции. Они, в частности, стали предметом обсуждения в 
журнале «60 параллель». Примечательно, что редакция описывает свое изда-
ние как журнал «для людей, склонных думать о смысле и содержании своей 
повседневной деятельности». М. В. Рац считает, что в качестве необходимой 
онтологической картины можно использовать принципиальную схему обще-
ства, предложенную Г. П. Щедровицким. Она включает в себя четыре зоны: 
1. Сфера формализованных систем деятельности: разного рода органи-
заций и учреждений, производственных структур, где люди выступа-
ют в качестве социальных индивидов, «винтиков»;
2. Сфера потребления и быта; 
3. Сфера клуба, где люди уже в качестве личностей вступают в разноо-
бразные отношения по поводу происходящего в первых двух зонах и 

---

85
содержания четвертой; основной формой организации клубной жизни 
являются всякого рода сообщества; 
4. Пространство культуры, где обретаются матрицы (нормы, эталоны и 
образцы), обеспечивающие воспроизводство сложившихся форм дея-
тельности и жизни [5]. 
Соответственно, горожанин медиаполиса интересует нас во всех назван-
ных сферах существования социального мира, поскольку все они включают 
в себя медийные компоненты и в каждой из них он является действующим 
лицом. Однако и в формализованных системах, и в процессе потребления, 
и в клубе он – зависимая фигура, с наименьшей степенью самостоятельно-
сти от внешних воздействий. Как в полной мере индивидуальный субъект 
мышления и поведения он предстает в пространстве повседневной культуры, 
имея возможность принимать или отвергать предлагаемые нормы и шабло-
ны медиажизни. Некоторые исследователи считают, что именно на этот эф-
фект в первую очередь нацелены преобразования в медийной среде. «Сегодня 
мультимедиа и СМИ постоянно трансформируются, и, по нашему мнению, 
главным направлением такой трансформации является предоставление поль-
зователю информации максимальной свободы выбора, массы возможностей 
профилировать содержание под себя, а также увеличение возможностей по-
требителя для высказывания своего мнения и его участия в создании содер-
жания СМИ» [6], – пишет И. В. Кирия.
Нельзя, однако, не видеть, что широкая свобода выбора предполагает 
высокий уровень медиаграмотности и в целом – зрелой самоидентифика-
ции. Упоминание медиаграмотности в данном случае особенно уместно в 
связи с явной избыточностью предлагаемой человеку и потребляемой им 
информации (28 часов в сутки!). Специалисты стали использовать понятие 
«издательский мусор», подразумевая бессодержательные газеты и журналы, 
десятками тысяч наводнившие мир вокруг нас. Гигантские доли циркулиру-
ющей в медиа информации имеют ничтожно малую ценность для человека, 
в том числе по причине своей вторичности. Это ясно демонстрирует ана-
лиз содержания сайтов. Так, по данным Яндекс.Новостей на январь 2011 г., 
каждый будний день СМИ Рунета публикуют не менее 50 тысяч новостей, 
каждый выходной – не менее 15 тысяч. 80% этого потока генерируют все-
го лишь 20% крупных изданий. Почти 25% новостного потока составляют 
перепечатки – сообщения, практически полностью идентичные материалам 
других СМИ, в том числе без ссылок [7]. 
Другая сторона вопроса о свободе поведения заключается в регулиро-
вании жизни медиаполиса. Если медиаполис понимается как своего рода 
медийная ипостась города и мира, то, подобно мегаполису, он должен вы-
страивать свою систему норм и механизмов регуляции. Думается, что здесь 

---

86
лежит трудноуловимое, но реальное различие между категориями среды 
и пространства (будь оно территориальным или виртуальным). Первое в 
гораздо большей степени, чем второе, предполагает существование органи-
зующе-регулирующих механизмов. Правда, в футуристических проектах 
можно встретить такие, например, радикальные прогнозы: «Особенностью 
города будущего будет то, что нормы, законы, обычаи и нравы жители го-
рода будут осознанно устанавливать, соблюдать и изменять сами, не деле-
гируя эти прерогативы власти и властным структурам» [8]. Но даже если 
самоорганизация выйдет на передний по значимости план, она все равно 
несет в себе начало регулирования (обратим внимание на «осознанно уста-
навливать»). Поэтому было бы непростительным упрощением выстраивать 
модель управления средой в прямолинейной неолиберальной логике, ори-
ентируясь на безграничные личные свободы. К слову, потоки информаци-
онного мусора как раз являются следствием этого перекоса.
Обеспечение паритета свободы самовыражения и общественной информа-
ционной безопасности останется интеллектуальной и практической задачей 
на вечные времена, разве что в условиях нарастания медийного потенциала 
она приобретает все больше оттенков и становится все труднее для решения. 
В отношения по этому поводу включается все больше действующих лиц, 
от служб надзора и контроля до миллионов рядовых пользователей сетей. 
Блогосфера и социальные сети сегодня рассматриваются не только в свете 
гуманитарных взаимодействий, но и в контексте угроз национальной без-
опасности, и это порождает конфликты взглядов и интересов. 
К примеру, активную и разнонаправленную реакцию общественности вызва-
ло сообщение о том, что Служба внешней разведки России приступила к разра-
ботке методики мониторинга блогосферы. С помощью методики планируется 
решать задачи нескольких уровней: исследование процессов формирования 
сообществ и распространения информации в социальных сетях, определение 
факторов, влияющих на популярность и распространенность сведений, разра-
ботка методов организации и управления в Интернете виртуальным сообще-
ством, контроль работы в социальных медиа и др. [9] Российские службы не 
являются первопроходцами на этом направлении. По сообщениям прессы, в 
ЦРУ давно существует спецподразделение, которое контролирует социальные 
сети по всему миру. Аналитики просматривают в день до пяти миллионов запи-
сей только в Twitter, отслеживают посты в Facebook и других соцсетеях, а так-
же анализирует информацию из местных телеканалов, радиостанций, газет и 
локальных интернет-форумов. Отчеты в ежедневном режиме предоставляются 
президенту США [10]. Вряд ли можно было ожидать, что так называемые ком-
петентные службы обойдут своим вниманием колоссальный поток открытой 
информации, предоставляемой Интернетом, как, впрочем, и традиционными 
СМИ. Естественным шагом, с точки зрения их ведомственных задач, является 

---

87
и использование сетей для влияния на умы соотечественников и зарубежных 
граждан. Вот только проблема свободы и контроля, выраженная дихотомией 
«приоритет – паритет», становится еще более запутанной.
По всей видимости, для выработки критериев верного и ошибочного в управ-
лении медиаполисом нужно в первую очередь определиться с базовыми пред-
ставлениями о регулировании в социальной системе. Не углубляясь в теорию 
управления, рискнем предложить обобщающую идею: назначение социального 
регулирования заключается прежде всего в консолидации системы, противодей-
ствии ее разрушению, и именно этой целевой установкой обусловлена важность 
функции интеграции, которую журналистика и медиа в целом выполняют для 
общества. В таком случае есть основания для беспокойства у теоретиков ком-
муникации, которые отмечают: «Если тоталитарные страны (возможно, искус-
ственно) акцентируют и создают объединения социосистемы, то постсоветское 
пространство, коммерционализировав виртуальное поле, основывает свои кино-
сюжеты на разрывах, а не на объединении. <…> Фильмы и новости эксплуатиру-
ют разрывы социосистемы. Под разрывами мы понимаем точки, где система не 
работает так, как должно... В виртуальном пространстве (фильмы) или информа-
ционном (новости) мы видим и слышим о ситуации разрывов. Именно поэтому 
сегодня нет и не может быть фильмов, например, об инженерах, ученых, космо-
навтах, художниках, потому что они не подходят под мейнстрим. Они являются 
создателями социосистем, а не создателями разрывов» [11]. 
По существу, здесь ставится вопрос о точном определении стратегии и поли-
тики в области медиа на национальном уровне. Выявляя причины накопления 
издательского мусора, председатель правления Ассоциации распространите-
лей печатной продукции А. Оськин приходит к следующему выводу: «Такая 
ситуация на российском печатном рынке возникла потому, что государство 
осуществляет политику в области поддержки СМИ без учета рыночных реа-
лий, без понимания современных потребностей аудитории». В качестве приме-
ра он рассматривает дотирование подписки на периодику. В России стоимость 
доставки отдельной газеты или журнала конкретному потребителю высока, и 
государство тратит на поддержку печати свыше 3 млрд руб. в год. Казалось бы, 
внушительная сумма. Но в расчете на одного подписчика это всего 0,5 евро, в то 
время как в ряде других европейских стран этот показатель составляет пример-
но по 70–90 евро. В Германии выходит 30 журналов, на которые каждый школь-
ник может оформить бесплатную подписку; во Франции президент объявил об 
открытии бесплатной подписки для молодежи на одну из ежедневных газет; в 
Голландии бесплатная подписка на деловые издания предлагается студентам 
вузов. В этих странах власти с тревогой воспринимают потерю интереса моло-
дежи к чтению, образованию, развитию кругозора, а потому делают все возмож-
ное, чтобы этот интерес не угас совсем [12].

---

88
Как видим, опыт опровергает тезисы об отмирании регулирования в ме-
диаполисе. Потребность в нем становится особенно явной, как только мы пе-
рейдем из области политико-идеологического анализа (где права и свободы 
отдельного человека, как правило, признаются высшей ценностью) в культу-
рологическую сферу. Сохранение и приумножение культуры не совершаются 
в автоматическом, спонтанном режиме, но требуют целенаправленных уси-
лий со стороны нации, государства, общественности. Это в огромной степени 
относится к чтению, источникам информации и просвещению в целом как 
ресурсу культурного развития.
Своеобразным «зеркалом» мыслительной и познавательной активности об-
итателя медиаполиса служит структура источников знаний и представлений 
о мире и человеке, или, на стандартном языке медиаизмерений, каналов ме-
диапотребления. Доказательство их перераспределения в пользу Интернета 
не требует специальных изысканий – это свершившийся и всеобще признан-
ный факт. Приведем для наглядности одну иллюстрацию. Опросы населения 
в С.-Петербурге и Стокгольме, выполненные по программе сравнительного 
исследования “The Role of Media for Identity and Democracy” («Влияние ме-
диа на идентичность и демократию»), выявили следующие данные: для группы 
17-летних молодых людей в обоих городах самый высокий показатель чтения 
книг, газет и журналов – 1–2 раза в месяц (около 75%), тогда как к домашнему 
Интернету почти ежедневно обращаются в С.-Петербурге – 38%, а в Стокголь-
ме – 70%. Добавим, что опросы проводились в 2007 году, когда с точки зрения 
доступа к Интернету шведская столица заметно опережала С.-Петербург: 83% 
и 52% соответственно [13]. С годами ситуация выровнялась, и привычка «си-
деть в Интернете» у нас на родине укоренилась еще глубже.
Понятно, что в культурологическом отношении само по себе использова-
ние современных технологий связи не может вызывать ни возражений, ни 
противодействия: «К чему бесплодно спорить с веком?» – риторически вос-
клицал автор «Евгения Онегина», хотя, конечно, по менее значительному 
поводу. Глубокое беспокойство возникает в связи с массовым отказом от чте-
ния. Еженедельник «Аргументы и факты» опубликовал данные опроса рос-
сийского населения, предоставленные ВЦИОМ: