Save my heart

Верное решение
Чонгук открывает глаза, чувствуя, как Тэхён холодным кончиком 
носа тычется ему в шею. Неужели замёрз? Альфа переводит взгляд на 
приоткрытую дверь балкона. Тэхён вставал ночью? Он смотрит на время. До 
подъёма ещё двадцать минут, и Чонгук аккуратно встаёт с постели, целуя Тэ в 
висок и плотнее укрывая одеялом. Закрывает балконную дверь и уходит из 
комнаты.
Успев принять прохладный душ за четыре минуты, альфа натягивает 
спортивки и отправляется на кухню, чтобы сварить кофе и попробовать 
приготовить простейшую яичницу, не спалив ее. Попытка почти успешная, 
Чонгук забирает на свою тарелку завтрак с подгоревшим краем, чтобы Тэхён не 
видел, и направляется будить омегу как раз за минуту до самого будильника.
— Вишенка, вставай, — мягко тянет он на ухо блондину, а потом поворачивает к 
себе его голову, чтобы поцеловать. Такой способ начинать утро нравится тоже, 
Чон мягко зацеловывает его шею и метку, дожидаясь, пока тот откроет глаза, и 
снова поднимается. — Я жду тебя на кухне.
Тэхён причмокивает губами и кивает, сонно потирая глаза. Он спал всего-то 
от силы час и ужасно не хотел вставать. Что ж, сегодня трудный день, а вечером 
омега обещает себе растянуться в теплых объятиях альфы и отдыхать.
Чон улыбается чуть шире, когда сонный Тэхён выходит из спальни, сладко 
зевая и все ещё потирая заспанные глаза. Так он выглядит не старше самого 
Чона.
— Я приготовил завтрак. Кушай, и идём собираться, — Чонгук внимательно его 
осматривает, отмечая на лице оттенок волнения. Возможно, это для них 
нормально — различать эмоции друг друга. — Малыш, что-то не так?
От нежности и беспокойства в голосе Чонгука Тэхёну хочется разреветься 
позорно. От всего, что делает для него альфа — завтрак, вопросы о его 
состоянии, одалживание одежды… Тэхён уверен на сто процентов, что никого из 
тех, с кем Чон спал до него, брюнет так не лелеял. Да и его никто и никогда так 
не оберегал. Ким может быть уверен в том, что, да, Чон Чонгук, бэд-бой, 
который сердце по щелчку разобьёт и посмеётся напоследок, определенно 
влюблен в него. И от этого только паршивее с каждой минутой, потому что 
альфе лгать не хотелось совершенно.
Но блондин лжет.
Чонгук внятного ответа так и не дожидается, решая спросить потом ещё раз, 
и лишь целует его в макушку, когда поднимается, чтобы одеться. Был бы он 
студентом обычным, стал бы подозревать, что Тэхён снова идёт на работу в той 
же одежде, что и в прошлый раз. Поэтому, когда омега заходит в спальню, он 
протягивает ему свой белый свитер, который Тэ надевал предыдущий раз, и 
говорит, что так будет убедительнее.
Пока омега в его комнате собирается, Чонгук складывает конспекты в сумку, 
проверяя телефон. Папа пишет, что отец хочет в ближайшее время увидеть 
этого героя, который заставил его сына одуматься, а Чонгук сомневается, что 
68/101

---

сейчас самое время. Все же, Чон увел чужого омегу, который планы на 
замужество строил. Брюнет тоже может с уверенностью сказать, что Тэхён в 
любом случае поменяет свою фамилию на его, но разве что только после учебы, 
опять же.
Тэхён знает, что со стороны выглядит странно: с улыбкой отвечает, что все 
хорошо, надевает полюбившийся свитер, благодарит за завтрак, а затем, в 
машине неподалеку от института — в парке, который стал их личным местом 
встреч — целует долго, жадно, как в последний раз, чтобы потом дойти до 
пустой пока аудитории, запереть дверь и сжать в бессилии зубы. Сегодня 
философия стоит у группы Чонгука последней парой, а значит, до этого они 
вряд ли встретятся — конспирация, чтоб ее. Блондин набирает знакомый номер 
и с замиранием сердца ждет. Гудки. Еще гудки. Очень хочется убежать к Юнги в 
аудиторию и высказать все, что на душе и в голове, расплакаться и 
выслушивать тихое ворчание в поддержку. Ему не хватает сейчас друга.
— Соизволил все-таки ответить? — голос Сону кажется чужим и злым. Таким 
альфа еще не был.
— Ты прав, нам… Нам нужно поговорить, Сону.
— До скольки ты сегодня? — спрашивает бывший — возможно, стоит называть 
его так — и, услышав ответ, холодно отвечает:
— Не задерживайся и приезжай домой.
А затем сбрасывает вызов, но Тэхён готов поклясться, что он хотел сказать: 
«И приезжай уже наконец домой». Сону знает. Вряд ли про Чонгука, но про то, 
что Ким не был дома довольно долгое время — знает. И от этого ничуть не 
лучше.
Последняя пара у группы Чона проходит, как в тумане: омега все чаще 
одергивает себя, понимая, что смотрит на Чонгука — на него в принципе 
невозможно не смотреть, и в такой обстановке, и во время секса, и во время 
просто поцелуев… От этого уже не спастись.
— Мне нужно к Юнги, у него жуткий депресняк, и я должен помочь другу, — 
говорит блондин после того, как заканчивается пара и они остаются одни, тем 
самым давая понять, что к Чонгуку сегодня не поедет, хотя сам же себе обещал. 
Старается звучать убедительно, но знает, что чертова истинность направлена 
как раз-таки на истинные эмоции и чувства.
А после едет домой, туда, где раньше было его родное гнездо, обустроенное 
специально для двоих. И сразу натыкается взглядом на Сону. Все те же 
пронзительно черные глаза, каштановые волосы, но теперь альфа не улыбается 
ласково — усмехается едко.
— Как будешь оправдываться, малыш?
— Мне есть, что тебе сказать, Сону, так что не перебивай, — Тэхён начинает 
легко. На удивление. — Я встретил истинного, и мы любим друг друга. Поэтому, 
я хотел бы, чтобы мы с тобой расстались мирно. Я перееду к нему, квартира 
останется тебе. Только вещи заберу.
69/101

---

— Да пожалуйста, — то, как быстро соглашается Сону, настораживает. Но после 
он выплевывает резко:
— Но я лишу тебя всего, что когда-то дал. Работы, статуса — этого хочешь? 
Хочешь, перестану оплачивать долг твоего отца? Или лечение твоей матери? 
Уверен, что хочешь этого? Лишиться всего ради какого-то истинного, который 
дать тебе ничего не сможет? Подумай хорошо ещё раз, Тэхён… Малыш. Это для 
твоего же блага. И для его тоже.
Сону таким не был. Лишь сейчас, когда его уверенность в том, что омега от 
него никуда не денется, пошатнулась, он показал настоящего себя. Ким знает, 
что он не шутит. Он не боится за себя — найдет работу, постарается, как-нибудь 
поможет родителям, но Чонгук… Чонгук не должен из-за него страдать. У него 
вся жизнь ещё впереди. Поэтому спустя два долгих часа непослушными, 
дрожащими пальцами набирает знакомый номер и выдыхает в трубку, стараясь, 
чтобы голос звучал увереннее:
— Я… Я хотел сказать… Что я… Я принял решение, Чонгук. Мы должны 
расстаться. Я люблю его, нам не стоит больше видеться.
Он сбрасывает вызов и отключает телефон, заходясь новыми рыданиями. 
Тихо шепчет в погасший экран телефона: «Я ношу малыша под сердцем, я хотел 
бы, чтобы ты знал», — пока не слышит тихий, вкрадчивый голос от двери:
— Это же не мой ребенок, верно? Завтра же пойдешь на аборт, чертова шлюха, 
и не вздумай даже пробовать отказаться, — шипит альфа, заставляя Тэхёна 
дрожать всем телом. Конечно же, это не его ребенок. Глядя на результаты 
анализов, он думал о том, что ребенок сейчас совсем уж не к месту, а потом, 
вернувшись в теплую кровать Чонгука, Тэхён понял, что счастлив. Пусть это 
получилось спонтанно, и они, скорее всего, даже и не узнают, когда, но Чон бы 
его не бросил, а Ким обязательно бы постарался стать для него идеальным 
мужем. У них все могло бы быть прекрасно. Могло бы…
Внутри у него что-то разбивается вдребезги.
***
Чонгук после последней пары Тэхёна не останавливает, понимая, что тот 
врёт. Целует аккуратно в лоб и уходит, думая, что тот сам справится со своими 
проблемами. Тэхён не ребенок. Если бы он только знал, что не справится в этот 
раз.
Время проходит достаточно спокойно, Чон прибирается в квартире, звонит 
папе, чтобы узнать, как их дела, и совсем не ожидает того, что скажет Тэхён. Не 
ожидает того, что его убьют парой коротких фраз. Снова. Смысл доходит как 
через пленку, альфа оседает на диван, сжимая в пальцах телефон, где на 
рабочем столе все ещё стоит фотография Кима трёхдневной давности. И это 
ранит похлеще ножа. Чонгук сначала злится. В гневе пытается дозвониться до 
блондина, а потом в отчаянии разбивает телефон о стену. Не страшно. Он может 
позволить купить себе новый, но не может заменить разбитое сердце. Свитер, 
оставленный Тэхёном в спальне, летит в мусорку. Чонгук не удивляется тому, 
что Хосок приезжает к нему под вечер. Одного короткого «пиздец» хватает для 
того, чтобы тот понял. От него пахнет омегой — мята и яблоки не похожи на 
70/101

---

вишню Тэхёна, но все равно давит.
— Забудь. Если он сделал такой выбор, была на то причина, и ты оказался ему 
не так дорог, все просто, — Хосок протягивает ему очередной стакан с виски, и 
Чонгуку хочется в нем утопиться, потому что ничего простого нет. Потому что 
для него это почти конец. Но брюнет Хосока слушает. Он ведь старше. Заливает 
в себя последний стакан и тащится спать, оставляя брата в гостиной.
Утром лучше не становится. Голова дико болит, но именно сейчас приходят 
мысли о том, что у Тэхёна действительно могли быть причины. Чонгук 
расталкивает Хосока, и парни, дружно выпив кофе, тащатся в институт. 
Старший уходит в аудиторию античной литературы, хотя Чонгук и замечает, что 
одногруппники брата идут в другую сторону. Чон, кажется, улавливает запах 
вишни везде, но виду не подаёт. Раз Ким так решил, то смысла убиваться нет. 
Очередной омега испытывает судьбу, предлагая ему «потусить вместе», и в этот 
раз Чон не отказывает. Осознанно идёт на вторую пару философии, приобнимая 
милого омегу за пояс. И только в аудитории он понимает, насколько тот похож 
на Тэхена — блондин, с хрупкой фигурой и длинными пальцами. Разве что голос 
совсем не низкий. Альфа равнодушно скользит взглядом по Тэхену за кафедрой 
и отворачивается, тихо смеясь над шутками стайки омег однокурсников. Это 
тоже больно. Пора было возвращаться в привычное русло, иначе он догорит, как 
спичка, и больше не сможет.
Физически Тэхён жив. По ощущениям — умер в ту же минуту, когда сделал 
больно своему истинному. Чертова метка болела как никогда раньше — вчера, 
сидя на полу в ванной, Тэхён кусал губы и тихо всхлипывал, не срываясь на 
громкие рыдания только потому, что в квартире был Сону.
Сону, которому Ким на утро готовит завтрак, получает поцелуй в щеку и 
фальшиво-нежное: «Рад, что ты одумался». Сону, которому на работу не с утра, 
и потому он подвозит омегу прямо до института. Никакого парка, никаких 
поцелуев украдкой — альфа целует быстро, говорит: «Увидимся дома» и 
уезжает, а Тэ предстоит тяжелое испытание. Потому что он знает, что Чонгук 
захочет поговорить и все выяснить. Потому что его истинному сейчас плохо. Им 
обоим сейчас плохо.
Так думает блондин ровно до того момента, пока парень не заходит в 
аудиторию в обнимку с другим омегой, то ли назло, то ли случайно так похожим 
на самого Тэхёна. Смотреть на это невыносимо больно, но омега терпит — 
нельзя поддаться. Сону не оставит их в покое, возможно, навредит Чонгуку, как 
только узнает — а он точно узнает. Начнет шантажировать, и тогда ни Чон, ни 
сам Тэ ничего не смогут сделать. Чон ведь студент, что он может?
Против Сону они оба бессильны.
Новый телефон у Чонгука появляется ближе к полудню, когда у них большой 
обеденный перерыв. Чонгук вставляет старую симку, в глубине души надеясь, 
что Тэ ответил хоть на одно из сообщений. Но там пусто. Чонгук не хочет, но 
ноги сами несут его в конце пар в знакомую аудиторию, но дверь оказывается 
закрыта. Значит, Тэхён уже ушел. Чонгук действительно видит его спину через 
окно и не может заставить себя остановиться: срывается на бег, выскакивая на 
улицу в футболке прямо после физкультуры и окликая омегу.
— Ким, мать его, Тэхён, ты не считаешь, что нам нужно поговорить? 
71/101

---

— спрашивает он громко, видя, что тот остановился, но не повернулся. — Ты не 
считаешь мне нужным объяснить, что это вчера было? Какого черта? — Чонгук 
преодолевает расстояние между ними в несколько широких шагов и 
разворачивает к себе, держа за плечи и зло смотря в родные глаза, которые 
сейчас кажутся чужими. И от этого, наверное, больнее всего.
Когда брюнет выбегает за ним, боясь упустить, Тэхён старается выглядеть 
максимально равнодушным. Но терпит поражение, как только смотрит прямо в 
глаза альфе, и сердце заходится в бешеном ритме, как бы напоминая о том, кого 
на самом деле любит Ким. Чьего ребенка носит под сердцем, чья метка стоит на 
шее и сейчас прожигает кожу насквозь.
— Я все сказал тебе, Чонгук. Мне не хватало Сону, как оказалось, я скучал по 
нему. Ты… Ты же сам говорил, что отношения тебе не нужны? Смотрю, быстро 
оправился, — ядовито усмехается он. — Нашел себе новое развлечение. Так 
зачем я тебе? Скажешь, я не был таким же, как все они? Мы просто спали 
вместе, Чонгук, и представляли на это время, что мы друг друга любим.
Тэхён помнит эти слова, слово в слово, еще с их первого раза. Специально 
давит на больное, чтобы Чонгук его возненавидел — пусть лучше так. Чем 
дальше он будет, тем меньше вероятности, что Сону узнает.
— Поиграли в любовь и хватит, Чонгук, — устало вздыхает, стараясь унять 
дрожь во всем теле — каждое слово дается с трудом, каждая фальшивая 
эмоция. Спектакль для одного зрителя, который так больно сжимает его плечи. 
— И да, давай соблюдать элементарные правила. Ты студент, я твой профессор. 
Пора прекращать это неформальное общение. Готовьтесь к зачету, студент Чон.
И уходит, подавляя в себе желание добавить такие нужные сейчас слова:
«Мне жаль, что я разбил тебе сердце»
«На улице холодно, а ты выбежал в мокрой футболке»
«Питайся правильно, следи за тем, сколько кофе пьешь»
«Я люблю тебя, не ненавидь меня, пожалуйста»
«Прощай».
***
— Я же сказал, что заберу тебя, — тянет Сону, когда Тэхён возвращается домой. 
Омега молча снимает обувь и пальто, не поднимая взгляд. Он слышал, что тот 
сказал ему позвонить, как только он закончит, но Ким не хотел с ним видеться и 
разговаривать. — Не раздевайся, нам уже пора ехать.
— Куда? — Тэхен поднимает голову и замирает, сжимая мягкий шарф в руках. 
Каждое прикосновение и слово Сону вызывает у него опасения. Вчера он так и 
не вернулся в кровать. Сидя в ванной, он думал о том, чтобы просто уйти из 
квартиры, позвонить Юнги и остаться у него, потому что от одной мысли о том, 
чтобы спать здесь, рядом с этим альфой, вызывало у него тошноту.
— Я вчера сказал тебе, что ты сегодня едешь в клинику на аборт. Думаешь, я 
шутил? — Сону смотрит на него так же, как и всегда до этого, и теперь Тэхён 
видит этот взгляд до дна его зрачков — холодный, равнодушный, 
презрительный. Потому что Тэхён — омега, потому что он должен подчиняться.
72/101

---

Ким холодеет, прижимая шарф к животу. Брови изламываются в изумлении и 
жалости к себе же. Он не хочет этого делать. Почему он должен?.. Тэхён 
сжимает зубы, наматывая шарф обратно на шею, а когда альфа касается его 
пояса, отшагивает, разворачиваясь.
— Не прикасайся ко мне, — говорит он тихо, выходя из квартиры. На улице все 
серое и тусклое, холодно и мерзко; лужи и подгнившие листья на асфальте, 
моросящий дождь прямо в лицо. И почему еще несколько дней назад ему эта 
погода казалась романтичной? Листья — желтыми, небо — серовато-синим, 
дождь — красивым украшением на стеклах. А сейчас даже видеть всего этого не 
хочется.
В машине прохладно и неудобно, не пахнет кофе, а лишь каким-то 
кисловатым ароматизатором. Тэхён тоскливо смотрит в окно, не отвечает на 
вопросы и тяжело вздыхает. Кто бы мог подумать, что все обернется так? Когда 
он уже был уверен в том, что нашел свое место, его бесцеремонно оттуда 
выдернули, заставляя вернуться на прежнее.
Омеги в центре мозолили Тэхёну глаза. Кто-то такой же худой, как и он сам, 
кто-то уже давно ест за двоих, тяжело пыхтя на момент застегивания куртки. 
Ким прикрыл глаза, сидя в коридоре перед белой дверью. Туда-сюда сновали 
парочки, и он на секунду позволил себе представить, как бы Чон ждал его здесь 
через пару месяцев. Уже не выйдет. Блондин тихо всхлипнул, а потом еще раз и 
еще раз, когда зашел в кабинет. Молодой омега в белом халате испуганно 
посмотрел на него, подходя ближе.
— Ну-ну, дорогой, что ты расплакался, — мужчина провел узкой ладонью по его 
растрепанным волосам, подводя ближе к столу. — По здоровью все хорошо, ты 
сможешь родить потом, в более подходящее время.
— Я хочу сейчас, — расплакался Тэхён, закрывая лицо ладонями. Ему было 
страшно от одной мысли о том, что Сону пытается полностью контролировать 
его жизнь, а он ничего не может сказать против. Чонгук показал ему неделю той 
жизни, в которой Ким хотел бы остаться, а теперь его очередь спасать альфу. 
Или хотя бы не доставлять ему еще больше проблем. — Не хочу делать аборт.
***
Сону окинул Тэхёна вопросительным взглядом. Тот был бледным и 
заплаканным, но все так же молчал и не смотрел на него.
— Не реви. Пройдет неделя, и ты сам поймешь, что сделал все правильно.
Тэхён укладывает руку на живот и закрывает глаза, чувствуя, как у него 
дрожит все тело. Верно, он сделал всё правильно.