С. В. Иванова з. З. Чанышева лингвокультурология: проблемы, поиски, решения монография

E.g. There was a fat man from Lahore,
The same shape behind as before.
They did not know where To offer a chair,
So he had to sit down on the floor.
Как указывает автор диссертационного исследования, кроме дескриптивно-оценочной лексической единицы fat (по данным словаря (LDCE 1995: 502), having a lot of flesh on your body, especially too much flesh), оценочно-окрашенной является и фраза The same shape behind as before, которая представляет собой имплицирующую деталь. Эта деталь позволяет по внешней характеристике явления угадывать его глубинный смысл [Кухаренко 1988: 115]. Таким образом, совокупность данных языковых средств: лексемы fat и высказывания, характеризующего телосложение главного героя, - служит выражению содержательно-концептуальной информации текста - все, что нарушает чувство меры, служит отрицательной характеристике человека. Комплексный анализ оценочных маркеров дал возможность О.Е. Артемовой установить ценностную доминанту британского ЛКС, которой и является чувство меры [Артемова 2006: 87-106].
При исследовании функционирования модальности возможности на материале современного английского языка была установлена связь грамматической категории и ценностных ориентаций ЛКС [Антонова 2007]. Прежде всего, обращает на себя внимание манифестация такой доминанты английской культуры, как контролируемость происходящих с человеком событий. Если человек желает изменить положение дел для достижения чего-либо хорошего, для себя или других, он думает об этом. А если ему это не удается и не случается желаемого, человек не покоряется безвольно судьбе, он пытается еще раз, так как нельзя позволить обстоятельствам одурачить себя, нужно всегда «быть готовым» к любым выкрутасам судьбы. При этом очень важно уметь проигрывать, не показывая свои чувства окружающим, не допуская споры или внешнее проявление огорчения, в чести эмоциональная сдержанность. Если невозможно изменить ситуацию, всегда остается возможность изменить свое отношение к ней. Исследование вербализации концептуального содержания данной категории позволяет сделать вывод о том, что данную формулу можно принять за основу культурного сценария возможности для англоязычного носителя.
Дальнейший анализ концептуального содержания модальности возможности позволяет выделить те культурные ценности, которые находят в нем свое отражение: активность, уверенность в себе, здравый смысл, умение правильно оценить свои способности. Активность субъекта основана на убеждении, что успех никогда не придет вопреки здравому рассудку, без усилий, без борьбы, сам собой. Возможность в английском языковом сознании может предоставляться неким лицом, но употребление слова возможность выдает реальное положение дел - активен должен быть, прежде всего, тот, кто заинтересован в предоставленной ему возможности. Человек отказывается от контролирующей деятельности других людей, но не от контролирующей деятельности разума. Такое поведение соответствует существующим стереотипам и не опасно для других участников ситуации, чье поведение соответствует принятой норме.
Таким образом, в концептуальном содержании модальности возможности заключены две идеи английской культуры: идея непредсказуемости будущего (идея относительности, т.е. все возможно) и свобода действия, связанная с личной автономностью, с умением контролировать и события, и себя.
* * *
Таким образом, ЛК исследование с неизбежностью предполагает изучение функционирования языковой личности, владеющей лингво-культурным кодом, который, в свою очередь, опосредует культурные коды определенного ЛКС. Соответственно, единицы языка, реализующие культуроносность, характеризуются свойством культурологической маркированности. Культурологическая маркированность предполагает актуализацию языковыми знаками ЛК категорий «свой-чужой», прецедентности и ценностности. Хотя данный список ЛК категорий не претендует на исчерпывающую полноту и может быть дополнен в процессе дальнейшего изучения языковых единиц в русле ЛК, тем не менее, представляется, что данные категории являются основополагающими при проведении ЛК исследования.

3. 
   Единицы лингвокультурологического исследования
   

ЛК как филологическая дисциплина, которая изучает предварительно отобранное множество духовных ценностей и опыта языковой личности данной национально-культурной общности, непосредственно ориентируется на проявления взаимодеятельности языка и культуры. ЛК определяется как «дисциплина, изучающая проявление, отражение и фиксацию культуры в языке и дискурсе» [Красных 2002: 12]. Однако остается констатировать, что при проведении такого исследования возникает проблема выбора единицы анализа. Множественность подходов к проведению ЛК исследования, о которой говорят языковеды, не в последнюю очередь связана с широким спектром предлагаемых лингвокультурологами единиц исследования.
Так, В.В. Воробьев, поставив в центр исследования проблемы взаимосвязи языка, нации (национальной личности) и культуры [Воробьев 1997: 295], в качестве единицы исследования предлагает архикультурему, лексическую единицу с культуроносной семантической долей. Методом проведения исследования он считает образование семантического поля вокруг единиц подобного рода. Единицы данного семантического поля раскрывают содержание архикультуремы и сами могут образовывать микрополя. Таким образом, данный подход требует отбора духовных ценностей и опыта языковой личности. Хотелось бы отметить большой потенциал такой единицы в плане проведения этнокультурологических и/или этнопсихологических исследований. При этом ЛК анализ, в толковании В.В. Воробьева, концентрируется исключительно на лексических единицах, включая фразеологизмы.
Сходной точки зрения на объект ЛК придерживается Н.Г. Брагина. Объектом ЛК исследования она считает стабильные, культурно маркированные словосочетания, особенно те, которые принадлежат сфере нематериальной культуры. В данном случае речь идет о существительных абстрактной семантики, обозначающих мир человека: его чувства, мысли, межличностные отношения [Брагина 1999: 132-133, 136]. Такого же, узкого, подхода к выделению единицы ЛК анализа придерживается В.Г. Гак, хотя необходимо оговориться, что он ведет речь о лингвострановедении. В качестве объекта лингвострановедческого исследования он предлагает культурему, то есть совокупность определенных знаков, при помощи которых может рассматриваться культура. Структурными компонентами культуремы в такой интерпретации являются ее план выражения, план содержания и сама реалия (прагмема, в терминах В.Г. Гака) [Гак 1998: 142].
Близкую точку зрения, ограничивающую область исследования ЛК лексическими единицами, высказывают авторы терминов “фоновая лексика” и “логоэпистема”. Логоэпистемы - это единицы, “которые являются формой вербализации смыслов, вкладываемых человеком в свои творения и действия” [Костомаров, Бурвикова 2000: 3]. Логоэпистемы могут находить выражение в единицах языка, относящимся к разным ярусам языковой системы. Задействованными могут оказаться слова, словосочетания, предложения, сверхфразовые единства: обломовщина, “Все смешалось в доме Облонских", “Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!", “Люблю тебя, Петра творенье!" (примеры взяты из [Костомаров, Бурвикова 2000: 4]). Данные примеры свидетельствуют о символичности логоэпистем. Логоэпистема выступает символом духовной культуры, выраженной в языковой форме. Это единица усвоения лингвострановедческой информации, единица описания текста в лингвострановедческом аспекте. Логоэпистема суть свернутый текст, квант культурологической информации. С точки зрения культурологии логоэпистема в материальном виде (посредством единиц языка) воплощает знания, мысли, традиции, обычаи, приметы, представления. Она передает особенности национального характера, будучи способом его наивной экспликации. Логоэпистема символична и семиотична. Она соотносится с другими текстами, то есть обладает свойством герменевтичности. Логоэпистема дидактична, так как каналом ее получения может быть не только язык, но и культура [Костомаров, Бурвикова 2000: 5]. Несмотря на культурологическую отнесенность, которая способствует безусловной привлекательности данного термина, область его применения ограничивается текстовым уровнем. Логоэпистема является средством измерения концентрации культуры за счет соотнесенности с другими культурными предметами. В этом состоит специфика эвристического потенциала логоэпистемы.
Единицей ЛК исследования может стать культурологическая лакуна, свидетельствующая о расхождении, несовпадении локальных культур. Однако данный термин предпочтителен для сопоставительных исследований, ибо «лакуны, вообще говоря, это термин для того, что есть в одной локальной культуре и чего нет в другой» [Текст 1989: 85]. Кроме того, разработанная типология лакун свидетельствует о возможности их применения как инструмента при исследовании феномена понимания текста, так как культурная лакуна вскрывает пробелы, трудности при дешифровке смысла текста представителем инокультуры.
На основании того, что культуроносностью характеризуется прежде всего лексические единицы, исследователями предлагается и довольно успешно используется термин “фоновая лексика”. Фоновая лексика представляет собою слова с неполноэквиваленностью фонов, которая обусловлена существованием дополнительных семантических долей, то есть признаков, критериев, по которым предмет включается или не включается в объем лексического понятия [Верещагин, Костомаров 1983: 59]. Образующийся таким образом лексический фон, представляющий всю совокупность непонятийных семантических долей, покрывает фоновые знания о географических, исторических и культурологических особенностях слова, являющихся достоянием не отдельного человека, а «массового, общественного, то есть языкового, сознания» [Верещагин, Костомаров 1983: 57-58]. Фоновая лексика составляет предметную область лингвострановедения. По сути, ею становятся явления культуры и их реалии. За рамками в таком случае остаются единицы других стратумов языковой системы. Вместе с тем, практика использования языка доказывает, что анализу должны быть подвергнуты и грамматические явления, поскольку дух народа ищет выхода и находит отражение и на уровне фонетики, и на уровне грамматики, и на уровне лексики, и на уровне текста. Таким образом, ЛК исследование может исходить из разнообразных фактов языка и находить в них подтверждение особенностям взаимосвязи языка, языковой личности и культуры.
В связи с развитием лингвокогнитологии поиск возможной точки сопряжения языка и культуры нередко переносится в ментальную плоскость. Исследователи, работающие в рамках когнитивной лингвистики, довольно успешно применяют лингвокогнитивный аппарат для изучения ЛК проблематики. В качестве единицы, посредством которой можно произвести распредмечивание культурно-языковых связей, предлагается культурный концепт как единица ментального плана. «Культурный концепт представляет собой внутреннюю репрезентацию обобщенного и определенным способом структурированного смыслового (эмпирического, опытного) содержания» [Алефиренко 2010: 221]. Данная единица позволяет вывести во внешний план то «живое знание», которое оставляет суть этнолингвокультурного представления явлений окружающего мира. В конечном итоге, все это имеет результатом построение концептосферы, то есть совокупности представлений того или иного ЛКС, вербализованных посредством языковых знаков.
В рамках разрабатываемого нами подхода предлагаются такие инструменты проведения ЛК анализа, как понятия культурологической маркированности, культурологической компоненты и лингво­культурного кода. Культурологическая маркированность как явление реализуется за счет приведения в действие культурологической компоненты создаваемого языковой единицей информативного поля. В информативном плане культурологическая компонента - это культурно-ценностная информация, совмещенная с языковым значением и локализованная в единицах языковой системы. Культурологическая компонента может находить выражение в языковых единицах, относящихся к разным ярусам языковой системы. Расширение исследовательского пространства за счет выхода за пределы одного яруса языковой системы усложняет задачу локализации и идентификации культурологической компоненты и унификации процедуры ЛК анализа. В таком случае главным вопросом методики ЛК исследования является выбор такой процедуры и инструментов анализа, которые бы позволили определить наличия культурологической компоненты вне зависимости от системной принадлежности кодирующей ее языковой единицы. Как было показано в главе 2, поставленная задача может быть решена посредством обращения к знаковой сущности языковых единиц. Анализ семантики, синтактики и прагматики языкового знака дает возможность определить способ выражения культурологической маркированности, которая, в конечном итоге, реализуется в виде культурологической компоненты. Культурологическая
маркированность акцентирует процессуальный характер лингво­культурного взаимодействия, находящего то или иное языковое выражение.
Предлагая свой терминологический аппарат для проведения ЛК анализа, мы отдаем себе отчет в том, что это далеко не первая попытка подобного рода. Однако исследовательская практика убеждает в эвристической состоятельности данной концепции. Удобство предлагаемого подхода к проведению ЛК исследования состоит в том, что он позволяет, с одной стороны, полностью оставаться в рамках лингвистических маркеров культуроносности, а с другой, соотносится с любым из ярусов языковой системы. Более того, культурологическая компонента работает и на уровне речи, в тексте. Такой широкий исследовательский потенциал вполне согласуется с тем, что было заявлено выше: факт взаимосвязи языка и культуры можно изучать с различных точек зрения, выступающих в качестве доминирующих. Выявление культурологической компоненты доказывает состоятельность и последовательность основополагающего принципа ЛК исследования, состоящего в том, что культура в языке ведет самостоятельное существование и требует самостоятельного описания, которое может быть произведено посредством лингвистического анализа особого свойства. ЛК анализ преследует цель выявить особый вид информации, информацию культурно - ценностного свойства. Распредмечивание данной информации, соотносящейся с тремя сферами культуры (см. выше §§ 2.1. и 2.2.), должно сопровождаться локализацией данного культурного содержания в семантике, синтактике или прагматике языкового знака.
В настоящее время в широкий научный обиход в рамках лингвокультурологических исследований входят новые единицы: «культурный знак» и «культурный смысл». В связи с этим необходимо произвести анализ коррелятивной значимости указанных понятий/терминов и определить их исследовательский потенциал в рамках лингвокультурологических и, шире, лингвистических исследований в связи с необходимостью дальнейшей разработки методологического аппарата лингвокультурологии.
Практика ЛК исследований показывает, что в силу простоты и удобства те или иные понятия и соответствующие им термины оказываются наиболее востребованными, так как достаточно точно именуют явления изучаемой области и не требуют дополнительных объяснений в силу своей кажущейся прозрачности. Однако в ходе теоретического осмысления и анализа эти простые, на первый взгляд, понятия предполагают необходимость постановки очень сложных и неоднозначных вопросов. В связи с этим хотелось бы остановиться на терминах «культурный знак» и «культурный смысл» с тем, чтобы показав соотношение и установив системную значимость обозначаемых ими понятий, прописать их в разработанную нами модель лингвокультурологического исследования языковых единиц.
Дело в том, что удобство и привлекательность данных терминов не снимают их неоднозначности. Их обманчивая транспарентность связана с тем, что терминологически «культурный знак» и «культурный смысл» используются как для описания языка в рамках лингвистики, так и в культурологии для описания культуры. Именно это двойное означивание и приводит к сложности и многослойности не только самих терминов, но и явлений, которые ими означиваются.
Ю.М. Лотман трактует знак как «любое материальное выражение (слова, рисунки, вещи и т.д.), которое имеет значение и, таким образом, может служить средством передачи смысла» [Культурология 2002: 92-93]. Таким образом, для культуролога культурный знак представляет собой явление культуры, в котором закодирована социальная информация. «Понимать какое-либо явление культуры - значит видеть в нем не просто чувственно воспринимаемую вещь, но его «невидимый» субъективный смысл» [Культурология 2005: 115]. Соответственно, культурный знак неотделим от культурного смысла, то есть «субъективной определенности» [Культурология 2005: 114], которая возникает на почве культуры как системы ценностей. Таким образом, в культурологии «знак есть чувственно воспринимаемый материальный предмет, а его значение (смысл, информация) - продукт духовной деятельности людей» [Культурология 2005: 116].
Для лингвокультуролога культурный знак предполагает опредмеченность некоего артефакта (т.е. предмета культуры) посредством знаков вербального, языкового кода. По всей видимости, более правильно было бы назвать этот новый знак, возникший на основе взаимодействия языка и культуры, культурно-языковым знаком, что, с одной стороны, указывало бы на его референтную область, а, с другой стороны, на способ представления. С точки зрения лингвистики смысл возникает в речевой деятельности как результат субъективного переживания и, соответственно, предполагает актуализацию в единицах речи. В этом плане культурный смысл также «творится» в речи, но, вместе с тем, он уже может быть закреплен за культурно-языковым знаком предшествующим многократным употреблением. Соответственно, совершенно справедливо описывать культурный смысл как «живое знание» (В.П. Зинченко) [Чанышева 2008: 228], в котором воедино слиты значение и смысл. Используя вербализованный культурный знак, говорящий актуализирует закрепленные за ним культурные смыслы, что, тем не менее, не лишает его возможности создавать новые культурные смыслы на базе имеющихся языковых знаков и системы культурных ценностей.
Наглядным примером этого могут служить два этапных текста электорального американского дискурса 2008 - 2009 годов - заключительная речь кандидата в президенты США Барака Х. Обамы и инаугурационное послание 44-го президента США Барака Х. Обамы²⁰. Так, при проведении предвыборной кампании (2008 г.) и инаугурационных мероприятий (20 января 2009 г.) Барак Обама широко пользовался как уже имеющимися в распоряжении
американской языковой личности культурными знаками, так и довольно успешно создавал новые. Нельзя не заметить, что положительная результативность обращения к избирательной аудитории, своеобразный магнетизм риторики нового президента США связаны, среди прочего, и с его умелым пользованием языковыми инструментами.
Вербальная харизма вновь избранного президента позволила ему целенаправленно и эффективно воздействовать на сознание своего электората. Для этой цели были максимально задействованы ресурсы уже имеющейся базы культурных знаков, которые находят отражение в прецедентных феноменах и лексических единицах, выражающих константы культуры²¹. Так, чувству единения избирателей служило обильное использование в т.н. «победной» речи (заключительной речи избирательной кампании) и в инаугурационном послании Б. Обамы прецедентных ситуаций, имен, высказываний, текстов, при помощи которых осуществлялась отсылка к составляющим культурный контекст, значимым фактам истории США: здесь и упоминание исторического перехода армии Джорджа Вашингтона через реку Делавэр (So let us mark this day with remembrance, of who we are and how far we have traveled. In the year of America’s birth, in the coldest of months, a small band of patriots huddled by dying campfires on the shores of an icy river. The capital was abandoned. The enemy was advancing. The snow was stained with blood. At a moment when the outcome of our revolution was most in doubt, the father of our nation ordered these words be read to the people:
“Let it be told to the future world...that in the depth of winter, when nothing but hope and virtue could survive...that the city and the country, alarmed at one common danger, came forth to meet [it]. ”); и обращение к элементам риторики Абрахама Линкольна, направленной на воссоединение нации (As Lincoln said to a nation far more divided than ours, “We are not enemies, but friends. though passion may have strained it must not break our bonds of affection.”); и цитирование с некоторым реконструированием фундаментальных институциональных текстов, каким является Конституция США (We the People have remained faithful to the ideals of our forbearers, and true to our founding documents); и
обращение к именам отцов-основателей (Our Founding Fathers, faced with perils we can scarcely imagine, drafted a charter to assure the rule of law and the rights of man).
Ссылки на указанные исторические события и персонажи имеют целью встроить нынешнюю ситуацию в существующий культурный континуум посредством опоры на символьные, значащие для данного лингво-культурного сообщества феномены культуры. Достигаемый таким образом эффект единства лингво-культурного сообщества в синхронии и диахронии является результатом реализации главнейшей функции прецедентных феноменов, их т.н. парольной функции [Иванова 2006]: не зря оба текста изобилуют констатацией имеющегося единства и воззванием к еще более тесному сплочению рядов: <...>we have never been a collection of Red States and Blue States: we are, and always will be, the United States of America; <...>we as a people will get there; our destiny is shared; reaffirm that fundamental truth

•