Расскажи мне о море

28
Что бы люди о тебе ни говорили, они
говорят о себе
На заброшенном кладбище у берега озера Шор редко встретишь людей.
Ветхие могилы, по большей части песчаник с арабской вязью, изредка –
роскошный мрамор с фотографиями покойных. У входа на кладбище живет
Аяз-киши, старец-смотритель. Домик с кирпичной трубой и желтым
соловьем, поющим на створке открытого окна. Предан хозяину, не улетает.
Спрашиваю у Аяза-киши, почему кладбище безлюдно. «Неужели у тех,
кто здесь похоронен, нет родных?» Старец подносит руку к окну, соловей
слетает на запястье. «Единственное, что бессмертно, – любовь».
Не получив вразумительного ответа, убегаю к отцу. Он медленным
шагом идет по тропинке, заложив руки за спину. Дальнейший маршрут
знаю наизусть: свернет направо после мраморной могилы с надписью
«Каждая душа вкусит смерть, затем вы воскреснете и вернетесь к Нам»
[20]
,
спустится по склону, откуда открывается чарующий вид на Шор. Там, под
сенью раскидистого чинара, похоронен брат отца Орхан.
Человек-противоречие. Огромная душа – добрая, полная детства.
Сегодня он тут, рядом, завтра уже в пути, хотя предупреждали, что дороги
завалило снегом, ехать опасно. Дядя Орхан мог открыть душу первому
встречному и одновременно остерегался людей, находя истинное в
скрытом.
Его легко было ранить словом, нечаянной интонацией, но он умел
прощать. «У нас нет ничего своего. И прощение не наше. Кто я такой,
чтобы им распоряжаться?» Большинство не понимало его поступков. Не
оглядывался, продолжал путь. «Что бы люди ни говорили обо мне, они
говорят о себе».
Часть его природы – неизмеримая вера в прекрасное и такая же
бесконечная грусть, необходимая для нового вдоха. С таким человеком,
как дядя Орхан, можно встретиться раз в жизни и объяснить это «судьбой»,
в которую он не верил, – только в выбор и его последствия.
Папа жалел его. «У Орхана не было родины. Появился на свет в Иране,
в четыре года родители перебрались в Стамбул, в шесть на Абшерон.

---

Когда появился я, мать с отцом развелись, и отец забрал Орхана в Россию.
Судьба скитальца. Я родился и вырос на Абшероне и знаю, что тут моя
родина, живу со своим народом, хорошим или плохим, не важно, чувствую
с ним единство. А брат так нигде и не обрел покоя… Может, покой на
земле невозможен?»
Дядя умер на пятьдесят втором году жизни, во сне, остановилось
сердце. За три дня до смерти приехал на Абшерон. Навестил дочь, родных.
Впервые на вопрос «Куда дальше, Орхан?» отмалчивался, пожимал
плечами. Словно собирался туда, где слова лишены смысла и ими ничего
не опишешь. Другой мир с целым морем покоя.
* * *
Идем с отцом к выходу. Глади Шора касаются первые звуки азана. Из
озерных камышей резко взлетают птицы, кричат, рассыпаются в стороны.
Скоро будем дома. Мама откроет дверь и глазами укажет на ванную – на
Востоке после кладбища нужно ополоснуть руки и лицо водой. Потом
будет чай с умадж-халвой
[21]
.
Однажды я спросил у дяди Орхана: «Какое самое лучшее ощущение в
жизни?» Он ответил: «Идти домой, где ждут».

---