Просветительные идеи в средней азии и народная педагогика

НАРОДНАЯ ПЕДАГОГИКА В ДЕЙСТВИИ.
Прогрессивные национальные традиции семейного воспитания

У читателя нашей книги, надеемся, сложилось предcтавление о педагогической культуре народов Средней Азии и Казахстана. В какой-то мере мы познакомили нас и с народными методами воспитания. Опираясь на них, педагоги — теоретики и практики создали современные концепции воспитания всесторонне развитой личности, которые постоянно совершенствуются и обновляются в соответствии с требованиями жизни. Однако ядро народной мудрости всегда присутствует в любой воспитательной теории. Чтобы доказать это, воспользуемся данными этнопедагогики и ознакомимся с мнением исследователей педагогики народов Средней Азии и Казахстана.

Наиболее важным вопросом, привлекающим внимание исследователей, является трудовое воспитание. Трудовые традиции народов Востока, как и других народов, самые распространенные, устойчивые и многообразные. Уже к 5 годам дети приобретали первоначальные трудовые навыки: убирать игрушки, кормить домашних птиц и животных, поливать цветы. В 10—15 лет лети непосредственно включались в производительный труд совместно со взрослыми. Мальчики ухаживали за скотом, работали на полях. Девочки учились катать войлок, выделывать кожи, стричь овец, доить коров, стирать белье, шить одежду, готовить пищу, убирать жилище. Взрослые — хлопкоробы, хлеборобы, чабаны и табунщики, кузнецы и ковровщицы передавали свой опыт детям. Так постепенно создавались потомственны династии тружеников определенной профессии.
Исследователь народной педагогики узбекского народа А. К. Миноваров отмечает, что «одной из замечательных традиций узбекской семьи является приобщение детей с раннего детства к труду. Детский труд был одним из необходимых средств укрепления экономики семьи».
В каждой казахской семье, пишет Т. У. Сарсенбаева, ребенка с детства приучали к труду, прививали ему соответствующие знания и навыки. «В 5 лет он должен был уметь взобраться и сесть в седло лошади, в 7—8 лет участвовать в скачках, в 14—15 лет считался уже наездником. Дети привлекались к скотоводческому, к бытовому труду, к домашним промыслам… Дети помогали изготовлять из овечьей шерсти войлок и кошму для покрытия юрт, из конского волоса плели веревки для домашнего обихода, из шкур изготовляли обувь, посуду, одежду. В сеьях, где были знакомы со столярным, кузнечно-слесарным и другими промыслами, дети привлекались к ремеслу».
Исследуя трудовые традиции киргизской семьи, Т. Ормонов отмечает, что дети здесь — первые помощники своих родителей. Они принимают участие в различных видах домашнего труда: в уходе за домашними животными, в приготовлении пищи, мойке посуды, уборке комнат и двора. Занимаются рукоделием, ткут ковры и т. д. Старшие ухаживают за младшими, и это очень важно, так как киргизские семьи многодетные (5—6, а то и более детей). Дети принимают посильное участие в сенокосе, в сборе хлопка-сырца, фруктов, свеклы и других сельскохозяйственных продуктов. «И все это соединяется с традиционным ритуалом: в киргизской семье детей с раннего детства учат тому, чтобы, проходя мимо работающего человека, они не забывали выразить пожелания успехов в труде и хорошего настроения. Ребята постарше, как это принято в сельской местности, не ограничиваются пожеланиями, а оказывают пожилому человеку помощь, некоторое время работая вместе с ним… Более того, даже имеется специальная коллективная трудовая взаимопомощь — хошар, выработанная веками в трудовых условиях жизни киргизского народа». Родители поощряют участие детей в хошаре: «Работай, сынок, вместе со взрослыми, среди людей — человеком станешь».
В современных условиях трудовые традиции развиваются, совершенствуются и обогащаются. Это и есть проявление народной педагогики в действии, в жизни.
Народ всегда стремился привить молодому поколению любовь к Родине, правдивость, честность, скромность, коллективизм, чувства дружбы, товарищества. Изучая нравственные традиции казахской семьи, И. Оршибеков делает вывод о том, что народный кодекс воспитания казахов на первый план выдвигает служение народу, своей стране. Он пишет: «В моральный облик «героя своей страны» народ включает такие черты, как доброта и отзывчивость, почтение к родителям и старшим. Народный герой — защитник сирот и вдов, заступник бедноты и угнетенных, он отважен и храбр, беспредельно любит Родину. Не случайно казахи говорят: «Не будь сыном отца, а будь сыном народа». Казахи придают огромное значение формированию у ребенка чувства справедливости. У казахов справедливым считается только тот, кто может даже волосок разделить по справедливости на две части («Кара кылды как жарган»). Справедливость ценится казахами как высокое моральное качество, а справедливый человек — настоящий герой. Они говорят: «Правдивое слово приводит к истине, лживое слово — только к его хозяину». Таким образом, чувство гражданственности, стремление добровольно служить родной стране ярко выражены в казахской народной педагогике.
Народные воспитатели нашли и установили своеобразную форму общественного воспитания. В Дагестане, например, это годекан — традиционное место общественного воспитания. Общественность (джамаат), как правило мужская часть населения, в свободное от домашней и сельскохозяйственной работы время собирается в месте, где молодежь из уст старших узнает новости, слушает мудрые советы, обсуждает очередные задачи. По мнению Ш. А. Мирзоева, «в силу исторических условий горский годекан завоевал авторитет у трудящихся масс и утвердился в качестве своеобразного педагогического «института».
В условиях Средней Азии, особенно Узбекистана, функцию общественного воспитания выполняли махал-ля (микрорайон), население которого традиционно связано нормами общежития и коллективной взаимовыручки. Махалля имел свой общественный центр, где находились чайхана, ремесленные мастерские, мечети, небольшой базар. В 1865 г. только в Ташкенте насчитывалось 140 махалля. Махаллинская общественность обустраивала жилой участок, организовывала хошары, свадьбы, следила за общественным порядком, уделяя особое внимание подросткам. Надо заметить, что эта народная традиция сейчас, в условиях демократизации общества, активно возрождается.
Нравственный облик народа ярко выражается в отношении общества к семье. Традиции таджикской семьи исследовал А. Рабиев, который, в частности, отмечает, что пожилых людей, имеющих огромный житейский опыт, — дедушек, бабушек называют «подталкивателями» счастья или «открывающими» счастье. Эти умудренные опытом люди стоят у колыбели молодой семьи. «По восточному обычаю, — пишет А. Рабиев, — неприлично девушке заявлять родителям, что «мне по сердцу такой-то». Юноша должен проявить инициативу, добиться не только согласия девушки, но и ее родителей. «И это согласие получают с помощью тех самых «открывателей счастья», которые предварительно прикидывают: подходят ли молодые люди друг к другу, получится ли у них счастливая семья. Мне лично по душе седобородые аксакалы и степенные женщины, которые со всей душой участвуют в решении сложных жизненных вопросов, принимая во внимание такие нюансы и мотивы, учесть которые не в состоянии ни одна «думающая машина». Символично, что еще до свадьбы молодым людям, решившим соединить свои судьбы, в торжественной обстановке здесь дарят творения великих мыслителей Востока: Авиценны, Саади, Фирдоуси, Хайяма, Джами, Кай-ковуса, Дониша и других, в произведениях которых с большой теплотой воспевается чувство любви, искренности и верности. «Мудрость таджикского народа, — пишет автор, — складывалась из крупиц житейского опыта на протяжении тысячелетий и потому касается многих сторон нашего бытия». «Подталкивающие счастье» помогают предупредить семейные ссоры. Повздорившие молодые люди обычно как бы невзначай слышат их назидательные слова: «Не следует обвинять друг друга, милые мои дети, перед своими близкими. Если один из супругов делает что-то не так, лучше помоги ему, а не устраивай сцены»; «Не выноси сор из избы. Женщина своими сплетнями бесчестит мужа, он же своей бестактностью унижает ее».
Бывают разного рода семейные разногласия. Например, до прихода в семью невестки в доме была одна женщина — мать. Обычно с ней советовался сын по всем житейским вопросам. Теперь дома — две женщины мать и жена. Ему приходится спрашивать мнения обеих женщин, которые, к сожалению, не всегда совпадают. Вот и повод для разногласия. В подобных случаях «открывающие счастье» осторожно внушают свекрови, что она женщина постарше, должна сдерживать себя, не мешать молодым налаживать свой быт. Невестке же они напоминают: «Нужно быть скромной и прислушиваться к советам свекрови. Представь, что на ее месте твоя мать, и отнесись к пожилой женщине с тем же уважением». Такими спокойными, неназойливыми советами они закладывают основы дружной и счастливой семьи. А. Рабиев замечает: «У нашего народа еще бытует обычай после помолвки подвергнуть своеобразной проверке жениха и невесту». При проверке жениха выясняют, какими хозяйственными навыками он владеет, сдержан ли в гневе, способен ли здраво оценить свои поступки. У невесты выясняют, умеет ли она готовить плов, самбучу, халву и другие национальные блюда, умеет ли она шить, вязать, т. е. есть ли у нее навыки, нужные будущей хозяйке дома.
У таджиков немало других обычаев и обрядов, которые оберегались и дополнялись многими поколениями и которые свидетельствуют о духовной чистоте народа. Один из таких обычаев — гаворабандон — семейный праздник, устраиваемый через 7—10 дней после рождения ребенка, когда его первый раз укладывают в колыбель. Торжеством руководят упомянутые выше многоопытные «открыватели счастья». Они прячут под подушку малыша кусок хлеба и одну из книг великих персидско-таджикских поэтов и мыслителей. В этой традиции глубокий смысл: аромат хлеба позволит ребенку сызмальства осознать ценность этого древнего мерила человеческого труда и впоследствии научиться честно зарабатывать себе хлеб насущный. Сборник же стихов символизирует пожелание младенцу, будучи взрослым, приобщиться к культурному наследию своих великих предков.
Уважение к старшим — еще одна извечная черта народной педагогики. Исторически «культ старшего» в семье, несколько гипертрофированное понимание почтения к старшим, безусловно, сложились в условиях патриархального уклада жизни семьи. Известный этно-граф-таджиковед Н. А. Кисляков приводит пример, когда в долине Ванджа большая семья Хиерсау Бачамарда, состоящая из двух женатых сыновей, насчитывала в своем составе 54 человека. Он приводит данные о том, что в конце XIX в. на севере Ферганской долины (нынешняя Наманганская область) встречались отдельные семьи, по структуре своей близкие к большой патриархальной семье, насчитывающие в своем составе до 60—70, а иногда и 100 человек. Эти семьи включали в себя брачные пары трех поколений: отца и мать, их женатых сыновей и женатых внуков, причем старшее поколение было иногда представлено несколькими брачными парами неразделившихся братьев. Уважение и внимание к старшим — благороднейшая традиция всех народов Средней Азии и Казахстана. А. К. Миноваров утверждает, что традиция уважения старших переходит от поколения к поколению: «Мальчики и девочки выражали традиционную почтительность, вставая и прикладывая руку к груди при поклоне, когда входили старшие. Не принято было отвечать излишне громко. Предосудительным считалось хмуриться, морщиться, ходить с «кислым» лицом. Соблюдение этих правил поведения сохранилось до нашего поколения».
Нам довелось беседовать с пенсионером А. Абдраза-ковым, человеком в возрасте старше семидесяти лет. На вопрос, ходит ли он в мечеть, аксакал ответил: «Никогда не ходил, туда ходят грешные люди, чтобы исповедоваться». Далее он пояснил: «Я своим детям внушаю так: если хотите получить благословение, то не ходите в мечеть, а сделайте старым людям как можно больше добра. Например, идете по дороге, вам навстречу попался пожилой человек, который с трудом тащит какую-нибудь ношу. Подходите к нему, попросите его оказать вам честь разрешить донести ношу до места назначения. Вот вам самое великое благословение». Подобный случай имел место в кишлаке Буджай Риштанского района Ферганской области Узбекистана. По словам З. П. Васильцовой, девочка-узбечка рассказывала: «Как-то я возвращалась из школы, на дороге старая женщина не могла поднять ведро с водой. Я ей помогла, а она сказала: «Спасибо твоему отцу». Я была вне себя от радости». Это не случай, а система, это благородные традиции узбекских семей.
Уважение к родителям, к пожилым людям, к соседям, ко всем окружающим, по традиции, с раннего детства культивируется и в казахской семье. Т. У. Сарсен-баева по этому поводу пишет: «Уважение к старшему выражается в желании оказать услугу, проявить внимание, быть чем-то полезным. Например, отец приходит с работы, и четырех-пятилетний сын берет у него из рук вещи, приносит воду, чтобы полить отцу на руки, подает полотенце и т. п. Для отца, для любого из старших ребенок удобно подстелит одеяло, подложит под спину подушку и т. д. Большое внимание проявляют дети по отношению к соседям, пожилым людям».
На эту черту киргизской народной педагогики обращает внимание Т. Ормонов. «У киргизов, — пишет он, — бытует древний обычай: всякий раз, когда в дом заходит старший, все сидящие за столом встают и предлагают ему место. И этому учат в семьях с малолетства.
Всякий раз при встрече со старшим, будь он совершенно незнакомым человеком, младший, по обычаю, поздоровается первым, а если нужно, проявляет заботу, предлагает свои услуги. Если мимо дома проходит пожилой человек, хозяин дома обязан довести его до места, оставив на время свою работу. Если путнику предстоит дальняя дорога, то его следует довести до определенного места. При этом сначала пригласят в дом, угостят кумысом или горячим чаем. Обычно усталых, измученных путников довести до пункта назначения поручают детям. Выполняя такое полезное поручение, дети приучаются делать доброе и приятное людям, в свою очередь слышат от них доброе благопожелание и благословение. И конечно, эта добрая традиция в почете, особенно в горных местностях. Если авторитет старших среди детей столь велик, то каково его влияние в школе? Особенно велик авторитет учителя. Он самый уважаемый человек среди населения. Ученики безоговорочно подчиняются ему. Пререкания ученика с учителем в киргизских школах — немыслимое явление. Учителя киргизских школ вообще не знают, что такое непослушание. Учитель — самый близкий друг детей и советчик во всех делах».
Характеризуя национальные особенности своего народа, видный киргизский писатель Тугельбай Сыдык-беков пишет: «Один из древних житейских законов Киргизии гласит: «Заботиться обо всех — дело старших, уважать старших — обязанность младших». Крепко чтит наш народ стариков. И разве этот обычай недостоин уважения и подражания?» .
И действительно, в киргизской семье, которая, как правило, бывает многодетной, культивируется почитание старших — родителей, братьев, сестер и других, в их присутствии младшие стараются вести себя сдержанно, беспрекословно выполняют все их указания и просьбы. Малыши с 5—6 лет по мере сил принимают участие в бытовом семейном труде. Недаром в киргизском народе говорят: «Кто имеет младшего брата, тот имеет счастье». Старший здесь — непререкаемый авторитет, но зато младший — любимец семьи, он окружен заботой всех старших.
Важно отметить, что национальные черты семейного воспитания переносятся в школу. Киргизские школьники к учителю обращаются со словом «агай» (дословно: старший брат), а к учительнице — «эжеке» (старшая сестра). Авторитет учителя исключительно высок. В присутствии учителя исключается даже проявление простой шалости.
В киргизской семье жилище бабушки и дедушки называли не иначе, как чон уй (большой дом), выражая этим почтительность к основателям семьи. В присутствии бабушки и дедушки не принято было ласкать и баловать детей, заниматься нравоучениями. Дети должны были показать свою воспитанность без вмешательства и подсказки родителей. Девочки, особенно взрослые девушки, при разговоре со старшими по этикету должны были вести себя скромно, на вопросы полагалось отвечать спокойным голосом. Правила житейского поведения требовали, чтобы дети здоровались со старшие ми первыми, не утомляли их бесконечными вопросами не садились, прежде чем займут место старшие, не входили в дом впереди старших; наоборот, требовалось открыть дверь и придержать ее, пока войдут старшие или гости. Только при соблюдении этих правил дети считались по-настоящему воспитанными. Эти обычаи в той или иной форме сохранились до наших дней и имеют большое значение в привитии детям навыков культурного поведения.
Важным элементом культуры поведения народ считал вежливость и отзывчивость детей в общении с окружающими. Можно быть холодно вежливым, официально вежливым. На Востоке учили детей быть приветливо вежливыми, почтительно вежливыми.
Провожая детей в далекий путь, на учебу или в гости, родители напутствовали их: «Не урони честь своей семьи», «Веди себя скромно и прилично». Взрослые проявляли доброжелательность и такт по отношению к ребенку. По традиции, если ребенок случайно заберется в чужой дом, хозяин дома непременно должен был преподнести ему скромный подарок.
Воспитание в детях чувства гостеприимства каждая семья считала своей первейшей обязанностью. Как указывалось выше, о бескорыстном гостеприимстве народов Туркестанского края в один голос говорили путешественники, ученые, деятели русской культуры. Отмечают что и современные исследователи. А. К. Миноваров пишет: «В узбекских семьях исторически культивируются гостеприимство, вежливость, уважение к старшим по возрасту. При приеме гостей или в гостях детей учат соблюдать правила поведения, держаться скромно, с достоинством». Идеи бескорыстного гостеприимства нашли свое выражение в многочисленных поговорках и пословицах народов Советского Востока. Узбеки смысл гостеприимства видят не в обильном угощении, а в теплоте встречи и приема гостя, поэтому говорят: «Хоть у тебя нет пшеничного хлеба, пусть лицо твое будет открытым». Эту же мысль выражают своими афоризмами п другие народы: казахи — «Если тебе нечем угостить гостя, хоть говори с ним ласково», каракалпаки. «Если нет угощения, одари приветливым словом», туркмены — «Нет вкусного плова, пусть будет сладкое слово» и т. д. Народ считает гостеприимство одним из признаков гуманности, а в самом приходе гостя видит доброе предзнаменование. Туркмены, возвеличивая гостя, говорят: «Гость старше отца» Киргизы видят в госте предвестника счастья, ибо, по их мнению, «где гость, там удача». Каракалпаки уверены: «когда в дом приходит гость, овца приносит двойню».
Народ выработал определенный ритуал гостеприимства. Во-первых, дается совет не злоупотреблять гостеприимством. Таджики выражают общие мысли, когда говорят: «Гость дорог до трех дней». Во-вторых, каждый стремится показать гостю свою семью с хорошей стороны. Хотя, как говорят каракалпаки, «гость смирнее овцы», но казахи верно подметили: «Гость хоть мало сидит, да много видит», поэтому гостеприимный хозяин стремится, чтобы вся обстановка в доме оставила у гостя приятное впечатление. Народ учитывает также психологическое состояние гостя, который по тем или иным причинам может смущаться, робеть, тем более если он впервые в этом доме. В такой обстановке киргизы говорят: «Подай гостю угощение и освободи его обе руки», т. е. создай полную свободу действий, «чтобы пищу друга гость ел не жалея». Существовало твердое правило: «Угощаешь гостя, угощай и его коня». Проявление гостеприимства как выражение сердечности узбеки оценивали афоризмами: «Слово хорошего человека лучше, чем угощение плохого», «Если тебя угостили, не забудь поблагодарить», «За одно угощение— сорок салямов».
Как отмечалось выше, в народной педагогике много внимания уделяется эстетике быта и воспитанию у детей любви к прекрасному. Исследуя эстетические традиции казахского народа, И. Оршибеков пишет: «Почти в каждом казахском доме и сейчас можно увидеть яркие войлочные ковры на полу и расшитые тускиизы на стенах. Они придают жилищу казахов национальный колорит. Домашние промыслы и художественное ремесло казахского народа зародились в глубокой древности. Предметы быта кочевников-скотоводов (седла, кожаная сбруя, изделия из дерева, кости и металла) богато украшались орнаментом. Обычно изображались луна, звезды, солнце, геометрические фигуры, стилизованные листья, цветы, бараний рог. Искусные мастера-ювелиры (зергеры) делали кольца, браслеты, серьги, застежки, пуговицы, украшая их вставными полудрагоценными камнями или плетением из тонкой серебряной проволоки. Женские головные уборы, платья, сумки, ковры, чепраки для сёдла отличались красивой вышивкой».
Всеобщее восхищение вызывает искусство народных мастеров — резчиков по дереву в Узбекистане. Свое изумительное искусство они передают из поколения в поколение. В оформлении современных зданий, в частности Театра оперы и балета им. Навои в Ташкенте, широко использованы мотивы узбекской национальной архитектуры, фрески на сюжеты из произведений Алишера Навои. Современные школьники овладевают искусством резьбы по дереву — ганча, с интересом работают с цветными металлами.
Неповторимое искусство туркменских ковровщиц получило международное признание. Зарубежные гости, посещавшие Ашхабадскую ковровую фабрику в разное время, неизменно оставляли отзывы, полные восхищения искусством мастериц, творящих красоту. На этой фабрике среди работниц, обладающих большим художественным вкусом, много вчерашних школьниц,, унаследовавших чудесное искусство и мастерство от своих матерей, бабушек и сестер. Все это неоспоримое влияние народной педагогики.
Исследователи культуры народов Туркестанского края всегда отмечали их поэтичность и музыкальность. Не было дома без таких музыкальных инструментов, как домбра, комуз, дойра (бубен). Дети постоянно слушали песни, инструментальные пьесы (кюи), трудовые, обрядовые и лирические песни, сами учились петь, танцевать, играть на народных инструментах. В своих танцах и играх они изображали трудовые и бытовые традиции семьи: подражали чабанам, дояркам, охотникам, девочки имитировали домохозяек: принимали Гостей, шили одеду куклам.
Система эстетического воспитания подрастающего поколения включала в себя и умение создавать предметы декоративного и прикладного искусства: чеканка по металлу, резьба по дереву, плетение циновок, настенных ковров, ширдаков, тушкиизов и т. д. Все эти умения и навыки эстетической культуры не потеряли своей актуальности и в наши дни. О месте, которое они занимают в современной системе эстетического воспитания, можно судить по проводимым в школах вечерам самодеятельности, смотрам и выставкам детского технического и художественного творчества.
Природосообразность воспитания с древнейших времен была ядром народной педагогики. Народ учил молодое поколение жить в природе, любить ее, хорошо ориентироваться в окружающей среде, знать приметы погоды, повадки животных и птиц и т. д. Вот как характеризует эти особенности казахского быта народный учитель Казахстана Ж. Ахметов: «Дети, вырастая на просторе и приволье степей, хотя и не имели книжных сведений об окружающем их мире, но никогда не чувствовали себя гостями в природе и даже в самые темные ночи находили нужные им направления по звездам и по другим природным ориентирам. С малых лет они обладали острым слухом, зорким глазом, наблюдательностью, знали о том, какая будет погода, какие животные, травы им встречаются в степи, мастерски ловили птиц и метко стреляли… Они были прекрасными знатоками повадок и привычек домашних животных и в шести-семилетнем возрасте бывали смелыми наездниками».
Мы уже отмечали особое отношение народов Средней Азии и Казахстана к подрастающим поколениям, Любовь к детям, внимание к детям — это то, чему россиянам надо учиться у восточных национальностей, говорила Н. К. Крупская. Эта замечательная черта педагогической культуры народов Средней Азии и Казахстана сохраняется и по сей день.
Рождение ребенка рассматривается как особо радостное и счастливое событие и, по традиции, облекается в определенный ритуал, который хорошо описан А. К. Миноваровым: «По древнему обычаю узбеков появление на свет ребенка является большой радостью не только для родителей, но и для близких. По этому случаю собираются гости. Человек, первым сообщивший отцу о рождении ребенка, получает подарок. Такой обычай сохранился во многих селах и в настоящее время. На этой основе возникли народные напутствия и при-словия: «Пусть будет у вас детей больше и больше», «Желаем вам увидеть свадьбу ваших детей» и другие». Такой же обычай бытует у казахов, таджиков, туркмен, каракалпаков, киргизов. Известный этнограф С. М. Абрамзон в книге «Рождение и детство киргизского ребенка» (М.; Л., 1949) пишет, что рождение ребенка у киргизов является одним из самых счастливых семейных праздников. По обычаю не один, а несколько человек, как добрые глашатаи, верхом на конях разносят по деревне весть о рождении ребенка всем знакомым, родным и друзьям, за что получают подарки. Близкие родственники и друзья при этом прославляют родителей: «Да не иссякнет ваш род», «Пусть из поколения в поколение потомство ваше множится». И это пожелание почти всегда оправдывается: почти каждая семья здесь с годами становится многодетной.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Концепция народной педагогики рассматривает педагогические воззрения народа как выражение практической народной философии, как сгусток веками накопленного коллективного опыта народных масс по воспитанию и обучению молодого поколения, гениально воплощенных в разнообразных памятниках устного народного творчества.

Народную педагогику создал народ, педагогическая теория только изучала, взаимодействовала с ней и синтезировала ее. Сегодня стоит вопрос о статусе народной педагогики. Несомненно прав В. А. Сухомлинский, с беспокойством отмечавший, что «о народной педагогике никто до сих пор серьезно не подумал, и, по-видимому, это принесло много бед педагогике».
Народная педагогика до сих пор не заняла подобающего ей места в общей системе педагогических исследований. Между тем и сегодня в любой семье воспитание детей происходит, прежде всего, под воздействием народной педагогики, на основе накопленного житейского воспитательного опыта данной семьи. В памятниках народной педагогики воплощен характер народа, представление о прекрасном, мечты о будущем. Народная педагогика заслуживает самого внимательного отношения, глубокого и пристального изучения, творческого использования.
Народ вкладывает в свое творчество сокровенные мысли о воспитании идеального человека, наделенного лучшими нравственными качествами. Одно это отвечает современным задачам воспитания нового человека, а значит, и заслуживает самого пристального внимания. Многие исследователи считают, что под влиянием созданных самим же народом памятников народной педагогики народ устанавливает дальнейшие законы и правила общежития, этики, морали, общения, быта, мировоззрения. Еще в конце прошлого века известный исследователь народного творчества А. К. Сержпутовский писал: «Под влиянием рассказов, сказок, пословиц и других продуктов устного народного творчества вырабатываются отчасти все мировоззрение, вся житейская мудрость и все этические представления». Другой видный исследователь фольклора — И. И. Носович отмечает, что народ не только искренне верит в собственное творение, но и преклоняется перед его притягательной силой, превращает его принципы в неписаные законы жизни, в мерило справедливости, именно поэтому широко использует народную мудрость в практике семейного воспитания детей. По его мнению, народные пословицы «составляют для простого народа нравственно-практическую философию. Белорусы все факты, все случайности человеческой жизни, все поступки, как хорошие, так и дурные, и всякие даже суждения о чем-либо подводят под мерило пословиц своих… Старики пословицами внушают молодежи… правила честности и добродетели, научают домочадцев быть уважительными к старшим, быть бережными, опрятными, трудолюбивыми и снисходительными к ближним. Пословицы преследуют пороки и слабости, исправляют недостатки».
Народное воспитание — это общественное воспитание. На протяжении всей истории человек был и остается объектом и субъектом воспитания. Накопленный веками опыт воспитания в сочетании с эмпирическими знаниями, проверенными на практике, составляет ядро народной педагогики. Следует, однако, принять во внимание, что педагогическое воззрение народа, сложившееся без профессиональной педагогической подготовки, на основе лишь эмпирических знаний, носило в известной мере стихийный характер. Сам процесс воспитания, повседневный педагогический контакт с детьми не всегда был осознанным. В этих условиях поражает умение народа по крупицам отобрать все лучшее, разумное, отвечающее народному идеалу в воспитании настоящего человека.
С этих позиций народную педагогику можно рассматривать как синтез всенародного педагогического творчества, как итог своеобразного исторического народного педагогического эксперимента. До сих пор являются поучительным, вдохновляющим примером выработанные народными воспитателями приемы и методы трудового, нравственного, умственного, физического и эстетического воспитания. Народная педагогика имеет все основания дополнить современную педагогическую теорию, усиливая в ней народные, общечеловеческие, гуманистические идеи. В этих условиях активно взаимодействует не только прямая, но и обратная связь. Современная теория педагогики, обогащенная народным опытом воспитания, дает возможность значительно повысить педагогическую культуру народа, убедиться в том, что народные массы играют активную роль в развитии педагогической мысли как составной части общечеловеческой культуры.
В памятниках народной педагогики гармонически сочетается национальное и интернациональное. Общие черты духовного облика народов Средней Азии и Казахстана вызвали к жизни общие семейно-бытовые традиции, обычаи, определили характер их педагогической культуры. Под влиянием прогрессивной русской интеллигенции в народной педагогике Средней Азии и Казахстана усилились демократические и гуманистические идеи. Наличие в памятниках народной педагогики русизмов, в свою очередь, также свидетельствует об этом. В педагогике народов Средней Азии и Казахстана есть много самобытных, оригинальных педагогических находок. Наиболее выразительные из них переходят свои национальные границы, становятся общим достоянием, тем самым обогащая сокровищницу общей, гуманистической, интернациональной педагогической культуры. Благодаря экранизации и публикации многих произведений народного творчества: эпосов «Манас», «Кёр-оглы», произведений Авиценны, Бируни, Алишера Навои, Ахмеда До-ниша, Махтумкули, Токтогула, анекдотов о Ходже Нас-реддине и других — педагогические идеи народов Востока стали достоянием всего советского народа. Таким образом, интернациональное в народной педагогике не отменяет национального, а дает ей содержание, национальное не противоречит интернациональному — дает ей форму. \