Афоризмы и шутки

МАРК ТВЕН О ДРУГИХ 
О своей жене Ливии:
После того как мы поженились, она редактировала все, что я написал. Больше того – 
она отредактировала меня самого. 
* * * 
Из дневника Твена:
Вчера я окончил книгу [«По экватору»], но мадам [Ливия] выбросила из нее эту главу: 

---

первая часть, по ее мнению, недостаточно деликатна, а вторая слишком неделикатна. 
* * * 
О Лукреции Борджиа:
Лукреция Борджиа – дама, к которой я всегда питал глубокое уважение за ее 
недюжинные сценические способности, за ее щедрость, когда дело касалось золотых 
бокалов, сделанных из позолоченного дерева, за ее замечательные выступления в качестве 
певицы и за ее уменье устроить похороны на шесть персон и своевременно обеспечить 
необходимое количество покойников. 
* * * 
О Жанне д'Арк:
Она была правдива, когда ложь не сходила у людей с языка; она держала свое слово, 
когда этого не ожидали ни от кого; она была скромна и деликатна среди всеобщего 
бесстыдства и грубости; она была полна сострадания, когда вокруг царила величайшая 
жестокость; она была непоколебима в своей вере, как скала, когда люди ни во что не верили 
и надо всем глумились; она была верна, когда вокруг царило предательство. 
* * * 
О Людовике XVI:
История изображает его человеком смиренным и кротким, с сердцем христианской 
великомученицы и со слабой головой. Ни одно из этих качеств, кроме последнего, не 
пристало королю. 
* * * 
О Бенджамине Франклине:
Личность эта из тех, кого величают философами. Он был сам себе близнец, поскольку 
явился на свет одновременно в двух разных домах Бостона. Дома эти сохранились до сих 
пор, и в память о знаменательном событии к ним даже дощечки приклепали. 
* * * 
Франклин обдумывал свои последние слова почти две недели и, когда срок его вышел, 
сказал: «Только смелый заслуживает чести», и умер счастливым. Он не сказал бы ничего 
лучшего, даже если бы дожил до того возраста, когда впадают в идиотизм. 
* * * 
О Джордже Вашингтоне:
То, что Джордж был способен не лгать, не так уж примечательно; удивительно то, что 
это ему удавалось без подготовки, экспромтом. 
* * * 
О Теодоре Рузвельте:
Конечно, он имеет успех. Что тут удивительного? Сегодня к нему в Белый дом 
приходят двенадцать апостолов, и он говорит: «Заходите, заходите! Рад вас видеть! Я слежу 
за вашими успехами. Я просто в восторге!» Завтра к нему является дьявол, и он хлопает его 

---

по плечу и кричит: «Как дела, дьявол? Рад с вами познакомиться. Недавно перечитал ваши 
книги, получил громадное удовольствие!» 
С такими талантами каждый будет иметь успех. 
* * * 
О Вальтере Скотте:
Профессор Трент сказал, что Скотт переживет всех своих критиков. Это верно. Чтобы 
быть критиком Скотта, нужно прожить две жизни. В восемнадцать лет вы читаете 
«Айвенго». Теперь, пока вам не стукнет девяносто, вы не возьмете в руки второй роман 
Скотта. Я не говорю уже, что для того, чтобы дожить до девяноста лет, критик должен вести 
абсолютно правильный образ жизни и быть воздержанным в еде и питье. 
* * * 
О Чарлзе Диккенсе:
У меня нет чувства юмора. В доказательство должен сказать – в порядке признания, – 
что если в «Пиквикском клубе» есть хоть одно смешное место, значит, мне его не удалось 
обнаружить. 
* * * 
О Редьярде Киплинге:
Это замечательный человек – как и я. Вдвоем мы обладаем всей мудростью мира: он 
знает все, что можно узнать, а я знаю все остальное.