Рене груссэ

Правление Гуйюка (1246—1248)
Курултай состоялся весной и летом 1246 г. около небольшого оз.
Кукунор у истоков Орхона, неподалеку от Каракорума. Там был
установлен огромный городок из шатров — Сира-орда, Желтая
резиденция (золотая), куда съехались все Чингизханидские принцы,
за исключением Батыя, а также многочисленные правители
провинций и вассалы. Отметим среди них: Масуда Ялавача, ставшего
управляющим 
Туркестана 
и 
Трансоксианы, Аргун 
Аху,
управляющего Персией, двух грузинских претендентов — Давида
Нарина и Давида Лешу, великого русского князя Ярослава,
коннетабля Семпада, брата царя Армении (Цилиции) Хэтума I,*
сельджукида Килидж Арслана IV, султана Малой Азии с 1249 г.,
представителей атабе-ка Кирмана из Фарса и Мосула, а также
посланника Багдадского халифа. В соответствии с пожеланиями
регентши Тораганы, курултай избрал Великим ханом сына Угэдэя
— принца Гуйюка, который был возведен на трон 24 августа 1246
г.**
Новый Великий хан, впрочем, согласился взять на себя полноту
власти при условии, что империя останется с наследственным правом
по линии его клана. «И тогда монгольская знать обнажила свои
головы, расстегнув пояса, усадила на золоченый трон Гуйюка и
приветствовала его, выкрикивая титул кагана. Участники курултая
оказали честь новому монарху, совершив девять земных поклонов и
все те, кто присутствовал в долине, вассальные принцы,
иностранные дипломаты, которые почтительно стояли за пределами
ограждения имперского шатра, простерлись одновременно лицом
вниз к земле».***
Сведения о курултае, состоявшемся в 1246 г. нам хорошо
известны из донесения монаха ордена францисканцев Жана Плано
Карпини, который был послан к монголам Папой Иннокентием IV в
качестве уполномоченного за доставку папского послания, в
котором был призыв не нападать на другие нации и принять
христианство. Покинув Лион 16 апреля 1245 г., он пересек
Германию, Польшу, Русь (он выехал из Киева 3 февраля 1246 г.) и
был принят кипчакским ханом Батыем 4 апреля 1246 г. на нижней
Волге. Батый направил его к Великому хану через древнюю страну
кара-ки-таев на юге Балхаша. Обычно путь проходил через Отрар,
Нижний Или и Имиль и через древнюю страну найманов. Плано
Карпини прибыл к императорскому двору (сира орда) 22 июля 1246
г., кото-
* Cf. Chronique de Kiragos, J.A., 1858, I, 452, Historiens des Croisades,
Documents armeniens, I, 605.
** Торагана умерла два или три месяца спустя после избрания своего сына.
*** D'Ohsson, II, 199.
304

---

рый располагался в полдня пути от Каракорума, где собрался
курултай. Он присутствовал при избрании Гуйюка, живой портрет
которого дошел до нас благодаря нему: «Когда он был избран, то
ему было примерно сорок или не более сорока пяти лет. Он был
среднего телосложения, очень умен, дальновиден, собран, с
серьезным видом и выдержанными манерами. Никто никогда не
видел его хохочущим или слишком веселым. «В плане религиозного
мировоззрения Гуйюк проявил благосклонность к несторианству.
Плано Кар-пини утверждает, что несторианцы справляли мессу перед
шатром этого монарха. Несторианцами впрочем были его несколько
министров, его наставник Кадак и кереитский хранитель печати
Чинкай.*
Одним из его советников являлся «сирийский раввин» Раббан -
ата (по кит. Липьената), который отвечал при монаршеском дворе за
дело религии».**
Это благодаря посредничеству Чинкая и Кадака, Плано Карпи-
ни изложил задачи своей миссии при монгольском дворе. Однако
ответ, который Гуйюк дал на Папское послание, врученное Плано
Карпини, было малоутешительным для христианского мира, ответ,
недавно обнаруженный Пельо в архивах Ватикана. В этом ответном
тексте монгольский монарх в угрожающем тоне призвал Папу и
христианских монахов до того, как рассуждать о распространении
христианства, явиться к нему прямо в резиденцию, чтобы выразить
свое почтение. Гуйюк между прочим представлял себе власть,
данную ему, как нечто божественное. Он говорил от имени Вечного
Неба (по-тюрк. Мангу Тангри, по-монг. — Монка Тангри), словно
высший представитель божественности и третейский судья
различных вероучений.***
Получив ответ Гуйюка, Плано Карпини покинул Сира орду 13
ноября и вернулся обратной дорогой по Нижней Волге и
резиденцией Батыя, до которой он добрался 9 мая 1247 г. На Запад
он вернулся через Киев.
* Pelliot, Chretiens d'Asie Centrale et d'Extreme-Orient, Toung pao, 1914, 628.
** Pelliot, Chretiens d'Asie Centrale et d Extreme-Orient, Toung pao, 1914,
628, et Les Mongols et la Papaute dans Revue de l'Orient Chretien, 1922—1923, 3—
4, 247 (51).-Но само собой разумеется, что Гуйюк, каким бы не было его
благосклонное отношение к несторианцам, ни на йоту не отступил от
всеобъемлющей «суеверной толерантности» своего круга к другим
монгольским религиям. Нам известно, что его младший брат Годан, имевший
владения в Ганьсу (он умер в Ланьчжоу в 1251 г.), покровительствовал ламам
известного тибетского монастыря Сакии. См. (Pelliot, Les systemes d'ecriture
chez les anciens Mongols, Asia Major, 11,1,1925, p. 285.
*** Texte persan, preambule turc et cachet mongoi.Cf.Pelliot, Les Mongols et
la Papaute, 1922-1923, l.c.I, p.21 (18).
305

---

Армянский коннетабль Семпад, которого его брат — царь
Армении (Цилиции) Хэтум I в тот же период отправил к Гуйюку
(его путешествие длилось с 1247 по 1250 г.), видимо, лучше усвоил,
по сравнению с Плано Карпини, те преимущества, которые сулил
христианству союз с монголами. Гуйюк оказал ему достойную
встречу и вручил ему грамоту, обеспечивавшую царю Хэтуму его
покровительство и дружбу. В нашем распоряжении имеется письмо,
которое во время путешествия 7 февраля 1248 г. Семпад написал из
Самарканда своему зятю — королю Кипра-Генриху I. В нем он
отмечает важность несторианского фактора для императорского
двора и монгольской империи. Это письмо гласит: «Восточные
христиане находятся под покровительством хана, который принял их
с большим почетом, предоставил им налоговые льготы и заявил, что
он запрещает притеснять их».*
Впечатление о суровости, которое Гуйюк произвел на Плано
Карпини подтверждает и Рашид ад-Дин. Будучи энергичным,
авторитарным, ревностно относящемся к своей власти, считая, что
во время правления снисходительного Угэдэя, а затем и по причине
регентства своей матери, ослабли государственные рычаги
управления, он принял решение восстановить соответственно
положение Великого хана и принцев, которое установилось при
Чингиз-хане. Он провел расследование по подозрительному
поведению старшего дяди Тэмюже Очижина, который замышлял
покушение на регентшу и наказал его окружение. Умирая, хан
района Или — Ча-гатай (1242) завещал свое наследство своему
внуку — Кара Хулаге (сыну Мутужена, который был убит в 1221 г.
при осаде Бамиана). Гуйюк, вмешавшийся в качестве верховного
правителя в дела этого улуса, назначил на место этого молодого
человека, младшего сына Чагатая по имени Йису-Мангу, который
был его личным другом (1247). Он послал в Персию верного ему
человека Эльджигидая, назначив его верховным комиссаром,
который с 1247 по 1251 г. был приставлен или приравнивался
командующему Байджу, который находился во главе монгольской
армии Могхана.**
На Дальнем Востоке Абдурахман, финансовый распорядитель
завоеванных китайских провинций был казнен за злоупотребления и
заменен Масудом Ялавачем. Кереитский несторианец Чин-
* Cf. Historiens des Croisades, Documents armeniens, I, 605 et 651. Nangis,
Vie de saint Louis, Recueil des historiens de la France, XX, 361-363. R. Grousset,
Histoire des Croisades, III, 526-527.
** Административные отношения Байджу и Эльджигидая не уточнены
достоверно. Однако, вероятно, замечает Пельо, что власть, которой Гуйюк
наделил Эльджигидая, была более весомой, чем у Байджу.
306

---

кай вновь занял место хранителя печати империи в качестве кого и
встретился с ним Плано Карпини. Что касается подданных стран, то
Гуйюк 
поделил 
Грузию 
между 
двумя 
соперничающими
претендентами Давидом Лашой, которому достался Картли и
Давидом Нарином, сыном царицы Русуданы, которому досталась
только Имеретия. В сельджукском султанате Малой Азии (Кония)
Гуйюк посадил на трон Килиджа Арслана IV, которого он
предпочел его старшему брату Кай-Кавусу II, который правил до тех
пор.*
В своей решимости устранить растущую независимость, к
которой начали прибегать представители других Чингиз-ханидских
ветвей, Гуйюк столкнулся со старшим из джучидской ветви —
Батыем. В начале 1248 г. между ними сложились напряженные
отношения до такой степени, что они начали подготовку к
междоусобной борьбе. Избрав поводом желание приблизиться к
своему родовому поместью в Имиле, Гуйюк двинулся на запад к
Каракоруму. Батый со своей стороны, впрочем, тайно
предупрежденный принцессой Соргаткани «главой» клана Толуя,
двинулся в Семиречье, дошел до Алакмака в семи днях пути до
Каялыга (неподалеку от нынешнего г. Капала), без сомнения, как
считает Бартольд, в Алатау между Или и Иссык-Кулем.
Столкновение было неотвратимым, когда Гуйюк, раньше времени
изможденный 
злоупотреблением 
алкоголем 
и 
близкими
отношениями с женщинами, умер в нескольких днях пути от
Бешбалыка, вероятно, по мнению Бар-тольда, в регионе Урунгу. Как
считает Пельо, на северо-востоке Бешбалыка (Кучена).**
Смерть датируется апрелем 1248 г., а точнее, между 27 марта и
24 апреля, по китайским источникам.***
Ему едва исполнилось сорок три года.
Вполне возможно, что эта смерть спасла Европу от грозной
опасности. Гуйюк предполагал не только разгромить кипчакского
хана, но также, по свидетельству Плано Карпини, подчинить
христианский мир. В любом случае, он обращал пристальное
внимание на Запад. И напротив, при пришествии к власти клана
Толуя, вначале Мунке, а затем в особенности, Хубилая, основным
направлением монгольской армии был избран Дальний Восток.
* Джувейни и Рашид ед-Дин у Д'Охссона, II, 206. Chronique de Kirakos,
J.A., 1858,1, 451. Brosset, Hist. De la Georgie, Add.I, 298.
** Бартольд, Бату-хан, Ислам.энц., I, 700. Pelliot, Les Mongols et la Papa; te,
Rev.Orient Chretien, 1931, p.58 (196) et 61 (199).
*** В данном случае Бар Эбраюс ошибочно считает дату смерти Гуйюка
22 июля 1249 г.
307

---