В тот день, когда моим близняшкам Мелоди и Джессике исполнилось
семь лет, я заехала к ним в школу, чтобы передать кексики для Джессики и
донаты для Мелоди. В школе я встретила директора
миссис Коннели,
которая пригласила меня к себе кабинет. Заметив испуг на моем лице, она
поспешила успокоить меня: «Хотела рассказать вам кое-что хорошее о
Мелоди».
– Мелоди говорила, что с ней произошло на прошлой неделе? –
спросила миссис Коннели, когда мы уселись в ее кабинете.
– Что-то не припомню, – ответила я. Дочери много рассказывали про
школу, но я не помнила историю, которая могла быть связана с
директрисой.
Оказывается, один из четвероклассников в последнее время вел себя
очень плохо. На прошлой неделе он подсел к Мелоди в столовой и
спросил, что у нее с лицом. В ответ Мелоди начала плакать.
Услышав это, я расплакалась сама, а следом за мной плакать начала
директриса.
Мне кажется, что Джессика и Мелоди – очень красивые девочки. Они
близнецы. Единственное их отличие в том, что Мелоди родилась с
фронтоназальной дисплазией, или расщелиной лица.
Мелоди не надо оперировать. Ее нос дышит нормально.
Проблема
только в том, что кончик носа немного сплюснут, глаза расположены чуть
шире, чем у остальных людей, и волосы на лбу растут треугольным
выступом. На мой взгляд, Мелоди похожа на хорошенькую куколку.
Хирург предупреждал нас, что дети в начальной школе могут смеяться
над внешностью дочери, поэтому мы всегда сможем сделать ей операцию.
Но мне казалось, что Мелоди выглядит совершенно нормально и сможет
пережить насмешки.
Когда в моем присутствии
дети спрашивали дочь, почему у нее такой
странный нос, я объясняла – чтобы отличать ее от сестры. Однажды кто-то
из детей сказал, что нос Мелоди «слишком короткий», и я решила обсудить
с ней, как он работает.
– Ты дышишь нормально?
– Да.
– Запахи чувствуешь?
– Чувствую.
– Ну, если нос нормально работает, какая разница, большой он или
маленький?
– Никакой.
Я говорила Мелоди, что у нее самый удобный в мире нос, чтобы его
целовать. Каждый вечер перед сном я целовала ее в носик.
Недавно
Джессика заявила кому-то из детей, что у нее острый нос, чтобы
отличаться от сестры, у которой нос плоский. Я хотела серьезно
поговорить с Джессикой, но потом подумала, что она ничего плохого не
сказала. Джессика просто констатировала, что у них с сестрой разные
носы, вот и все. Мои девочки очень похожи, но
при этом они осознают и
ценят свои внешние различия.
Однако вернемся к разговору с директрисой.
Ученик четвертого класса поступил грубо, и Мелоди при всех
расплакалась. Через несколько минут он понял, что «наломал дров».
Директриса вызвала их обоих в коридор, где мальчик извинился перед
моей дочерью.
– Я тебя прощаю, – ответила Мелоди. – Мне часто говорят всякую
ерунду о моем носе. Так что не волнуйся, все нормально.
Мальчик устыдился и сам расплакался.
– Нет, – сказала директриса дочери. – Это совершенно не нормально,
когда другие говорят тебе гадости по поводу твоего носа. Эти люди очень
плохо себя ведут.
– Но
я их все равно прощаю, – ответила дочь. – Я очень люблю школу!
И она вернулась в класс.
В тот вечер за ужином Джессика была полностью увлечена десертом, и
я решила поговорить с Мелоди.
– Я слышала от миссис Коннели, что ты недавно простила одного
мальчика. Я очень горжусь твоим поведением, – сказала я Мелоди.
Дочка широко улыбнулась.
– Мама, меня не очень волнует, что мне говорят, – ответила она. – Я
всех их прощаю. Я только не могу понять: у меня есть отличительная черта
и они почему-то хотят над ней смеяться. Я особенная, потому что у меня
нос, который очень удобно целовать. Что в этом плохого?
Я спросила Мелоди,
хочет ли она знать, почему у нее нос такой формы.
Дочь сказала, что хочет. Тогда я самыми простыми словами объяснила ей,
что такое фронтоназальная дисплазия. Я также сказала, что из-за
фронтоназальной дисплазии ее волосы на лбу растут иначе, чем у других
людей.
– Я обожаю свои волосы! – сказала дочь. – Это еще одна моя
отличительная черта.
Потом она рассказала мне, что, когда ее учительница английского
языка была маленькой, над ней смеялись, потому
что она плохо говорила
по-английски. У другой учительницы длинный нос, над которым в детстве
тоже смеялись. Я добавила свою ложку дегтя, вспомнив, как у меня была
сильная экзема, которая вызывала смех. Я добавила, что до восемнадцати
лет считала себя некрасивой.
– Да ты что, мама? – удивилась Мелоди. – Ты очень красивая!
– И ты, радость моя, тоже очень красивая! – ответила я. – Я рада, что ты
сама это знаешь.
– Прекрасно знаю. Николь (ее детская подруга)
сказала мне об этом,
когда я была совсем маленькая. И она моя самая близкая подруга.
Я поняла, что не нужно убеждать дочь в том, что она и сама знает, и
успокоилась.
Садия Родригез
Do'stlaringiz bilan baham: 
