427
№1. В чем различие между культурой и природой?
Объективна культура или субъективна?
Генрих Риккерт «Науки о природе и науки о культуре».
Слова «природа» и
«культура»
далеко не однозначны, в особенности же понятие природы может быть точнее
определено лишь через понятие, которому его в данном случае противополагают. Мы
лучше всего избежим кажущейся произвольности в употреблении слова «природа», если
будем сразу придерживаться первоначального его значения. Продукты природы - то, что
свободно произрастает из земли. Продукты же культуры производит поле, которое
человек ранее вспахал и засеял. Следовательно, природа есть совокупность всего того,
что возникло само собой, само родилось и предоставлено собственному росту.
Противоположностью природе в этом смысле является культура как то, что или
непосредственно создано человеком, действующим сообразно оцененным им целям, или,
если оно уже существовало раньше, по крайней мере, сознательно
взлелеяно им ради
связанной с ним ценности.
Как бы широко мы ни понимали эту противоположность, сущность ее останется
неизменной: во всех явлениях культуры мы всегда найдем воплощение какой-нибудь
признанной человеком
ценности,
ради которой эти явления или созданы, или, если они
уже существовали раньше, взлелеяны человеком; и наоборот, все, что возникло и
выросло само по себе, может быть рассматриваемо вне всякого отношения к ценностям,
а если оно и на самом деле есть не что иное, как природа, то
и должно быть
рассматриваемо таким образом. В объектах культуры, следовательно, заложены
ценности. Мы назовем их поэтому
благами
(Güter), для того чтобы таким образом
отличить их как ценные части действительности от самих ценностей, как таковых,
которые не представляют собой действительности и от которых мы здесь можем
отвлечься. Явления природы мыслятся не как блага, а
вне связи с ценностями, и если
поэтому от объекта культуры отнять всякую ценность, то он точно так же станет частью
простой природы. Благодаря такому либо существующему, либо отсутствующему
отнесению к ценностям мы можем с уверенностью различать два рода объектов и уже
потому имеем право делать это, что всякое явление культуры, если отвлечься от
заложенной в нем ценности, должно быть рассмотрено как стоящее также в связи с
природой и, стало быть, как составляющее часть природы.
Что же
касается рода ценности, превращающей части действительности в объекты
культуры и выделяющей их этим самым из природы, то мы должны сказать следующее. О
ценностях нельзя говорить, что они существуют или не существуют, но только что они
значат (gelten) или не имеют значимости. Культурная ценность или фактически
признается общезначимой, или же ее значимость и тем самым более чем чисто
индивидуальное значение объектов, с которыми она связана, постулируется по крайней
мере хотя бы одним культурным человеком.
При этом, если иметь в виду культуру в
высшем смысле этого слова, речь здесь должна идти не об объектах простого желания
(Begehren),
но о благах, к оценке которых или к работе над которыми мы чувствуем себя
более или менее нравственно обязанными в интересах того общественного целого, в
котором мы живем, или по какому-либо другому основанию. Этим самым мы отделяем
объекты культуры как от того, что оценивается и желается только инстинктивно
(triebartig),
так и от того, что имеет ценность блага, если и не на основании одного только
инстинкта, то благодаря прихотям настроения…
428
Явления культуры должны быть рассматриваемы не только по отношению к
ценности, но также и по отношению к оценивающему их психическому существу, потому
что ценности оцениваются только психическим существом,
- обстоятельство, благодаря
которому психическое вообще рассматривается как нечто более ценное по сравнению с
телесным. Так что на самом деле существует связь между противоположением природы
и культуры, с одной стороны, и природы и духа - с другой, поскольку в явлениях культуры,
представляющих собою блага, всегда должна участвовать оценка, а потому вместе с ней
и духовная жизнь.
Георг Зиммель «Понятие и трагедия культуры».
В этом-то наконец и
проявляется обусловленность культуры, обусловленность, посредством которой культура
представляет собой разрешение субъект-объектного уравнения. Мы отказываемся
признавать ее наличие там, где совершенство не воспринимается в качестве
самостоятельного развития душевного центра; однако она не имеет места также и там,
где присутствует в качестве исключительно такого самостоятельного развития, которое
не нуждается ни в каких внешних для нее самой средствах и этапах развития. В
самом
деле, многоразличны движения, ведущие душу к ней самой, как того требует
соответствующий идеал, т.е. к осуществлению предопределенного для нее, однако
первоначально наличного в качестве одной только возможности полного и в высшей
степени собственного ее бытия. Однако постольку или в меру того, как она достигает
этого чисто внутренним образом: в религиозных порывах, нравственной самоотдаче,
господствующей интеллектуальности, гармонии целостной жизни - она может быть все же
лишена специфического обладания культурностью…
Однако культурность в ее чистейшем, глубочайшем
смысле не имеет места там,
где душа преодолевает этот свой путь от себя самой к себе же самой, от своих
возможностей к своей действительности - исключительно посредством своих
субъективных личностных сил, пусть даже с наиболее возвышенной точки зрения именно
эти ее достижения и являются наиболее ценными... Но специфический смысл культуры
оказывается выявленным лишь там, где человек в ходе этого развития овладевает чем-
то для него внешним, где путь души пролегает через ценности и последовательности, не
являющиеся субъективно-душевными. Те объективные духовные образования, о которых
я говорил вначале: искусство и мораль, наука и целесообразно созданные предметы,
религия и право, техника и общественные нормы, - все это этапы, через которые должен
пройти субъект, чтобы приобрести особую самоценность, называющуюся его культурой.
Парадокс культуры состоит в том, что субъективная жизнь, которую мы ощущаем в ее
непрерывном потоке и которая сама по себе стремится к достижению своего внутреннего
совершенства,
совершенно не в состоянии, если смотреть на это с точки зрения
культуры, достичь этого совершенства сама по себе, но лишь посредством этих
совершенно
для
нее
чужеродных,
кристаллизировавшихся
до
состояния
самодостаточной замкнутости форм. Культура возникает тогда (и этот момент является
определяющим для ее понимания), когда встречаются два элемента, каждый из которых
не содержит ее сам по себе: субъективная душа и объективное духовное произведение…
Тут имеет место объективация субъекта и субъективизация объективного, что и
составляет специфический момент культурного процесса.
Do'stlaringiz bilan baham: 
