|
Глава 5
В тангутской столице была предгрозовая ночь. Где-то
погромыхивало, на небе всплескивались отблески молний. В узких
улицах было тихо, темно и душно. За толстыми стенами домиков
спали торговцы и ремесленники, брадобреи и служители храмов,
переписчики книг и художники. Но никто не спал в императорском
дворце. Светились окна, за ними мелькали тени, тревожно
перекликалась наружная стража, в темень улиц уносились
всадники.
Не спали и во дворце двоюродного брата императора – князя Ань-
цюаня.
Но здесь не перекликалась стража, слабый свет едва пробивался
сквозь оконную бумагу, всадники, пешие бесшумно выскальзывали
из ворот, и они тут же закрывались, так же бесшумно люди
возвращались, и ворота открывались по условному стуку. Ань-
цюань находился во внутренних покоях. На низком столике горели
свечи в бронзовых подсвечниках, лежали раскрытые книги.
Ань-цюань листал страницы, но его взгляд скользил по иероглифам
бездумно: думы Ань-цюаня были далеко и от книг, и от этого
дворца.
Неожиданное нападение монголов потрясло государство. Нищие,
темные кочевники, презираемые тангутами, степным вихрем
ворвались в пределы Си Ся, захватили город Лосы и крепость
Лицзли, опустошили округ Гачжоу и Шачжоу и ушли без урона.
Ропот возмущения пополз по городам и селениям.
Народ винил военных, военные – сановников, к этому добавились
слухи: в городе Сячжоу свинья родила чудо-животное «линь» о
двух головах. Гадатели и прорицатели уверяли: «В одном
государстве быть двум государям».
Обеспокоенный император Чунь-ю коленопреклоненно вознес
молитву всевышнему о даровании стране мира и счастья,
помиловал преступников, переименовал столицу, назвав ее
Чжунсин – Возрождение. Но это мало кого успокоило. Все чаще
стали приходить вести о неслыханном усилении безвестного до
этого хана Тэмуджина, и все просвещенные люди начали понимать,
что враг, легко взявший богатую добычу, придет снова. Император
послал в степи войско. Но время для похода было выбрано
неудачно. Жара и безводье погубили немало коней и людей.
Войско возвратилось, не захватив ни одного кочевника. Теперь и
сановники, и военные стали возлагать вину на императора.
Ань-цюань, возненавидевший Чунь-ю с первых дней его правления,
увидел: пришло его время. Через преданных людей он повсюду
возбуждал недовольство императором. Число его сторонников
росло. И вот сегодня все должно решиться. Знатные люди должны
принудить Чунь-ю отречься от императорского титула и возвести
на престол его, Ань-цюаня.
Он знал, что происходит в императорском дворце. К нему то и дело
входили вестники с новостями. Пока нельзя было сказать, чем все
кончится:
Чунь-ю упорствовал, грозился казнить всех отступников и тайком
слал гонцов в округа за войсками. Но за всеми шестью воротами
Чжунсина стояли люди Ань-цюаня – всех гонцов схватили. Это
стало известно императору, и дух его начал слабнуть…
За дверью послышался шум шагов, громкие голоса. Руки Ань-
цюаня, сжимавшие книгу, напряглись, сухо затрещал, прорываясь,
лист. Это какой-то конец. Или он император, или преступник.
Двустворчатые двери распахнулись настежь. Первым вошел князь
Цзунь-сян, за ним около десяти высоких сановников. Все
троекратно поклонились. Ань-цюань отодвинул книгу, выпрямил
спину.
–
Страдая слабостью здоровья, великий император Чунь-ю пожелал
оставить престол. Дети его малолетни, а время грозное, и мудрые
мужи сочли за благо передать власть в твердые руки. Мы
обращаемся к тебе, светлый князь Ань-цюань…
Цзунь-сян не числился сторонником Ань-цюаня. Скорее всего он не
был ничьим сторонником. Этот уже не молодой, далеко за сорок,
князь был известен своей ученостью, все время проводил в
книгохранилищах. Оттого лицо его было бледным, а глаза все
время подслеповато щурились.
–
Вручая тебе власть, мы надеемся, что ты укрепишь великое Ся,
умножишь славу предков. Тебе надлежит…
Углы рта Ань-цюаня опустились, нижняя губа надменно
вытянулась. Он без Цзунь-сяна знает, что ему надлежит делать. В
первую голову он сгонит со своих мест всех, кто усердствовал в
служении Чунь-ю, самого бывшего императора сначала отправит
подальше от столицы, и глухие селения, потом…
Не дослушав Цзунь-сяна, Ань-цюань поднялся.
–
Я еду в императорский дворец.
–
Но там еще находится Чунь-ю, – возразил Цзунь-сян обиженно.
–
Пусть убирается!
Цзунь-сян отступил на шаг, растерянно потер рукой подбородок.
–
Дозволь мне возвратиться к моим книжным занятиям, не
обременяй делами государства.
–
Занимайся чем хочешь.
Опустив плечи, Цзунь-сян вышел.
Яркие огни, воздетые на длинные палки, освещали улицу. Стук
копыт, говор, бряцание оружия будили людей. С испугом и
недоумением они выглядывали из своих домов. А над городом
взблескивали сполохи молний, громыхала, приближаясь, гроза.
Ань-цюань беспрепятственно занял императорский дворец.
Бывший император, двоюродный брат Ань-цюаня Чунь-ю,
отправился в изгнание. Через несколько месяцев он внезапно
скончался. Но это событие осталось незамеченным. Стремительно
возвышались новые сановники. И так же стремительно падали.
Отрешались от должностей военные, умом и трудом заслужившие
уважение. Им на смену приходили молодые, никому не известные.
Но и этим не всегда удавалось долго усидеть на своем месте.
Робость, неуверенность и смятение вселились и во дворцы, и в дома
под черепичными крышами.
Do'stlaringiz bilan baham: | 
