86
сады небесные и сады земные
Венеры – пятница; Кайван заман – день Са-
турна – суббота» (пер. А. Фреймана); этот
календарь VIII в. был обнаружен в руинах
замка на горе Муг (Беленицкий, 1954, с. 48).
С приходом ислама храмы небесных
богов-планет разрушались или переустраи-
вались в мечети, их статуи сжигались. Рас-
плавленные слитки золота и серебра – все,
что оставалось от фигур и пожертвованных
им ювелирных украшений. Но, несмотря на
гонения, культ идолов сохранялся почти до
середины IX в. (Беленицкий, 1954, с. 60, 61).
Этот экскурс в историю позволяет пред-
положить связь между древним астральным
культом и декором джизакских
сюзане: оче-
видно, вышивки сохранили отголоски покло-
нения одновременно и небесным планетам-
богам, и
алтарям огня, что, судя по всему,
было широко распространено в народной
среде. Медальоны могли символизировать
божеств-покровителей, планеты на небес-
ном своде. Сохранение отголосков поклоне-
ния планетам свидетельствует о вере в очи-
щающую, оплодотворяющую силу Солнца,
Луны, других звезд (Борозна, 1975, с. 289).
Таким образом, декор вышивок склады-
вается в логичную, законченную картину:
перед нами возникает символический образ
храма, где алтари с горящим огнем (мотивы
чор-чирог) устанавливались перед изображе-
ниями богов-планет (круглые медальоны).
Одновременно это и картина гармонично-
го мира – Вселенной с планетами-звездами,
охраняемыми горящим огнем. Такой сюжет
можно рассматривать как отголосок древ-
нейшего
астрального культа, который был
известен на территории Согда в домусуль-
манский период.
Также вероятна версия о связи декора
сюзане с согдийским календарем, где каждый
круг-медальон мог символизировать опреде-
ленный месяц или день недели. В этой связи
количество кругов на
сюзане также, очевид-
но, имело определенное значение.
О том, что аналогичный декор имели и
самаркандские вышивки, свидетельствует
болинпуш середины XIX в., из коллекции
Самаркандского музея, а также
сюзане с
утратами фрагментов из коллекции Фонда
Марджани. На их центральном поле изо-
бражено пять круглых крупных розеток-
светил, и с двух сторон между ними – два
мотива
чор-чирог.
Если рассматривать эту
композицию как символическое храмовое
пространство, то она также находит под-
тверждение в средневековых источниках.
Так, в одном из пехлевийских текстов са-
санидского времени говорится: «В Самар-
канде семь святилищ огня… Проклятый
Афрасиаб, туранец, сделал каждое из них
пристанищем демонов…» (Альбаум, 1960,
с. 31). Цитата показательна: она вновь
намекает на непростое положение зоро-
астризма в Согде, а также свидетельствует
о том, что храмы огня одновременно были
домами идолов, которые, как мы отмети-
ли выше, ассоциировались со священными
планетами на небесном своде.
В дальнейшем эта композиция встречает-
ся в Самарканде все реже и реже, под влия-
нием новых веяний и вкусов
чор-чирог заме-
няется более мелкими по форме розетками,
однако провинциальный
Джизак сохранил
архаичную версию, вполне убедительно
подтверждающую сведения средневековых
источников о специфике доисламских хра-
мов и верованиях Согда.
За многие века ислама культ небесных
светил канул в лету, однако «информация»
о нем закодирована в вышивках Самарканда,
Джизака, Ташкента, Сурхандарьи. Народ-
ное искусство сохранило древние символы,
как и веру в их магическую силу, однако ком-
позиции в целом были переосмыслены с точ-
ки зрения бытовой магии. Так, девять кругов
на джизакских
сюзане стали восприниматься
как девять месяцев, положенных для вына-
шивания ребенка. Это время – самое важное
и одновременно опасное в жизни женщины,
и потому к символам
девяти месяцев были
привлечены многочисленные амулеты, обе-
спечивающие защиту и предохраняющие
от сглаза. В числе амулетов – и светильники
чор-чирог, и упомянутые заговоренные
ту-
моры по углам серединного поля, и магиче-
ские круги защиты (охранные кольца) во-
круг медальонов-месяцев – круг из знаков W
предохранял от сглаза, как и внешний разом-
кнутый круг, который трактовался как изо-
бражение двух ножей («в Джизаке… ножи
87
к символике мотивов вышивки локальных центров
приобрели форму полуколец, сохранив от
реального прототипа лишь отгибающиеся
концы») (Сухарева, 2006, с. 97).
Абрисы лиственных мотивов на середин-
ном поле принимали столь причудливую фор-
му, что ассоциировались у мастериц с изо-
бражениями ящериц и сов, которые будто бы
также защищали будущую мать. Так древний
культ небесных светил трансформировался в
народном
сознании в защитную магию, на-
правленную на благополучный исход родов.
В аналогичной стилистике были выпол-
нены джизакские свадебные простыни
джой-
пуши (также для них используется наимено-
вание
яккандоз); они несли в себе символы
покровительствующих небесных светил,
охраняемых пестрыми защитными пояска-
ми, а также двумя треугольными
туморами
в верхней части композиции. В оформлении
этого вида изделий выработался некий стан-
дарт, что позволяет говорить о серийном
производстве, по заказу. В качестве основы
использовалась хлопчатобумажная ткань
оранжевого цвета, в узорах – синий, бордо-
вый, черный, белый цвета. В верхней части
П-образной композиции размещалась круп-
ная розетка
ой в нескольких кольцах магиче-
ской защиты; по две меньшие розетки рас-
полагались в левой и правой боковых частях.
Специфика джизакских
джойпушей заключа-
лась в том, что узоры располагались и внутри
арочного проема, который в других центрах
обычно оставлялся невыши тым – здесь рас-
полагался такой же небольшой медальон в
со провождении цветочных мотивов. Мы мо-
жем лишь строить предположения о смысле
этого приема; возможно, дополнительный
медальон
символизировал идею слияния,
плод, новорожденного и вышивался позже,
после появления на свет ребенка.
Более поздняя джизакская продукция
демонстрирует упадок стиля – декор стано-
вится массивным, грубоватым, мелкие эле-
менты орнамента исчезают, шов укрупня-
ется, придавая вышивке небрежность. Тем
не менее джизакские
сюзане и
яккандозы все
еще сохраняют особую экспрессию рисун-
ка, тяготеющего к абстракции, стихийную
брутальность форм, пронзительность цвето-
вых решений, где по-прежнему доминируют
оранжево-малиновые сочетания.
В целом вышивка Самарканда и ближай-
ших к нему центров – Ургута и Джизака –
представляет
собой устойчивую, самобыт-
ную школу, сохранившую архаичные формы
декора. Большая часть ее узоров связана
с зороастрийским наследием, а также со-
лярными и астральными культами раннего
Средневековья.
Интересно, что призывы в честь небес-
ных светил сохранились даже в практике
таджикских и узбекских шаманок Самаркан-
да, которые во время обрядов пели:
Do'stlaringiz bilan baham: