Ч е б н и к по литературе

160

---

вскрикнув в порыве возмущения от его «деспотизма»: «...Я 
еще 
никого не зарезала...» Но голос этот будет звучать и в 
душе самого Родиона Романовича: едва очнувшись в своей 
каморке от тяжелого забытья, охватившего его после прес­
тупления, он произнесет: «Что, неужели уж начинается, не­
ужели это уж казнь наступает?»
Раскольников будет задыхаться от пароксизмов болезни, 
именуемой муками совести. Но раскаялся ли Раскольни­
ков? Нет, он начал изнуряющую душу тяжбу с собственной 
совестью. Умный и наблюдательный следователь, тонкий 
психолог Порфирий Петрович, сопоставив все факты пре­
ступления, положение, в котором находился Раскольников, 
идеи, владевшие его сознанием, точно вычислил убийцу и в 
конце концов предложил ему явку с повинной. Но смог ли он 
сломить его волю, поколебать его убеждения?
Важнейшей идейно-психологической уликой против 
Раскольникова для Порфирия Петровича была статья в «Пе­
риодической речи», объясняющая многое в его действиях. 
Суть ее сводится к тому, что все люди, по мысли Расколь­
никова, делятся на два разряда — «обыкновенных», «по на­
туре своей консервативных, чинных», что «живут в послу­
шании и любят быть послушными», и «необыкновенных», 
способных «сказать новое слово», дать «новый закон» и тем 
самым обреченных на неизбежное нарушение закона древ­
него, «свято чтимого обществом». Главное же заключается 
в том, что «необыкновенный» человек имеет право... то есть 
неофициальное право разрешить своей совести перешаг­
нуть... через иные препятствия, и единственно в том только 
случае, если исполнение его идеи (иногда спасительной, мо­
жет быть, для всего человечества) того потребует».
Разумихин, в квартире которого разворачивается первый 
поединок Раскольникова и Порфирия Петровича, со свой­
ственной ему реакцией естественного человека, с ужасом 
замечает: «Ведь это разрешение крови