|
теле
, когда говорю об этом? Нервничаю, меня трясет. Как перед
экзаменами, которые завалю. Что это
значит
для нас и отношений?
Мы обречены. Никаких шансов. Что бы он ни хотел от меня, я не могу
дать.
– И что конкретно ты в итоге чувствуешь? – уточняет Джеймс.
– Тревога, пожалуй, самое подходящее слово, – спокойно отвечает
Винсент.
И я вижу, как мужчину отпускает напряжение. Даже если вы не
можете сказать ничего хорошего, расставить все по местам в голове
уже хорошо.
Винсент продолжает:
– Так, следующий вопрос: как это чувство заставляет меня
действовать
и куда
двигаться
? Это легко: я не делаю ничего. Потому
что, что бы я ни предпринял, будет только хуже. Поэтому я замираю и
жду, когда Джеймс перестанет расстраиваться.
Итак, Винсент теперь может описать свою больную мозоль.
Мужчина понимает, что мешает ему проявлять чуткость по отношению
к партнеру. Грусть, тревога и безнадежность заставляют замирать в
призрачной надежде, что проблема испарится. Винсент говорит:
собственные эмоции для него – неизведанная территория, а пытаться к
ним прислушиваться – новая задача. Я хвалю клиента за мужество и
открытость. Говорю, что на самом деле его стратегия пережидания
прекрасно работает во многих жизненных ситуациях. Но не в
отношениях с любимыми, к сожалению. Там она только усугубляет
тревогу партнера и провоцирует очередную попытку все прояснить.
Мы пытаемся выяснить, когда и как появилась его больная
мозоль. Винсент вспоминает, что вначале он был достаточно уверен в
партнере и даже мог иногда выражать свои настоящие чувства. Но со
временем мужчины отдалились друг от друга. Дистанция увеличилась,
когда Джеймс перенес травму спины. Ему было так больно, что он не
позволял к себе прикасаться. Винсент постепенно терял уверенность и
все сильнее переживал из-за негативных сигналов партнера.
– Представь, – удивляется Джеймс, – до этого момента я ни за что
не подумал бы, что тебя что-то тревожит. Ни на секунду. Я всегда
видел только, как ты пытаешься от меня отгородиться. Потом
начинались эти наши дьявольские танцы. Довольно неприятно
говорить со стеной, знаешь ли.
Но и Джеймс начал понимать, как сложно бывает Винсенту
держать себя в руках, когда он заводится с пол-оборота. Мужчина
находит в себе силы рассказать и о своих больных мозолях. О том, как
Винсент «бросил» его ради актерской карьеры.
– Может быть, на съемочной площадке я и звезда, – возражает
Винсент, – но, когда ты начинаешь на меня злиться, пугаюсь как
ребенок.
Винсент научился совсем иначе справляться со своими
слабостями. Мужчина больше не бежит от разговора, он искренен.
Оставаться любящим и небезразличным, делиться даже
отрицательными эмоциями при условии, что они остаются под
контролем, полезно. И уж куда лучше, чем избегать любого
эмоционального контакта. Отсутствие реакции лишь вызовет
первобытную панику партнера. «Я нападаю, – объясняет Джеймс, –
чтобы показать: ты не можешь просто взять и от меня отвернуться».
Партнеры проникают все глубже в эмоциональный мир друг друга.
Переход на другой уровень общения позволяет не только вам
прояснить собственные эмоциональные реакции, но и супругу –
понять ваши нужды и чаяния. Так у него или нее появляется
прекрасная возможность продемонстрировать свою любовь и
отзывчивость.
Посмотрим, как Джеймс находит больные мозоли, а супруг ему
помогает.
Винсент спрашивает партнера, что обычно провоцирует его
острую реакцию.
– Сейчас я просто жду, что это в очередной раз случится, –
отвечает тот, немного подумав. – Ты опять «забудешь», что мы
собирались побыть вдвоем.
Тут Джеймс начинает излишне вдаваться в подробности по поводу
того, как и когда у Винсента это началось. Мы предлагаем ему
сконцентрироваться на том, как он понимает, что «это» все-таки
случилось. Что служит для него сигналом неблагополучия в
отношениях?
Джеймс прикрывает на секунду глаза. Я будто слышу звук лифта,
спускающегося на нижние этажи его эмоций.
– Ну, он рассеянный и отвлеченный. Меня совсем не замечает, –
произносит наконец Джеймс сквозь слезы.
Если мы перестаем подавлять и игнорировать свои эмоции, они
проступают все четче, как мутное изображение при настройке фокуса
объектива.
– И я сразу начинаю чувствовать ком в горле, – продолжает
Джеймс. – Огорчаюсь, наверное. Говорю себе: «Вот, он опять уткнулся
в свою книгу, как будто меня и нет вовсе. А я здесь, рядом, совсем
один». Жизнь прекрасна и удивительна. Но на этом празднике я один.
Винсент на предыдущих сеансах постоянно говорил, как много он
делает для Джеймса и что тому стоит все же стать хотя бы немного
самостоятельнее. А теперь внимательно слушает. Отныне партнер
вправе чувствовать себя одиноким и нуждаться в эмоциональной
близости с ним, Винсентом. Джеймс продолжает исследовать свои
чувства, пытаясь разобрать, о чем говорят его эмоции. Совсем тихо,
себе под нос, мужчина шепчет:
– Наверное, в такие моменты я думаю, что совсем ему не нужен.
Он рядом, но в то же время не со мной. – Джеймс говорит еще тише и
обращается теперь к Винсенту. – Если не начну злиться, то буду
трястись от страха. Я и сейчас напуган. И мне грустно. Боюсь на тебя
смотреть. Что тебя все это отпугнет. Ты ведь по-настоящему любишь
только свою работу. Я пытался с этим смириться, но бесконечные
страх и печаль ожесточили меня.
Джеймс на мгновение закрывает лицо руками, и вот уже на нем не
горечь и уязвимость, а гнев. Мужчина кричит:
– Что я вообще здесь делаю?! Давно пора оставить друг друга в
покое!
Вот дела! Привычный спасительный гнев. Глубокие и
болезненные эмоции не так-то просто проживать. Но Винсент
прекрасен. Он видит, как Джеймсу непросто, и помогает ему
справиться.
– Значит, твои раздражение и злость на самом деле говорят, что
тебе страшно и грустно. Ты хочешь знать, что мне есть дело до чего-то
еще, кроме работы. Отлично. Я не очень-то умею говорить о своих
нуждах и желаниях. Только учусь. Но я совершенно точно хочу одного.
Не слышать больше эту твою пластинку про «оставить друг друга в
покое»! Пусть покой нам только снится. Ты не против?
Джеймс смеется, и напряжение его отпускает.
Партнеры сделали важный шаг. Они учатся исцелять раны друг
друга, и это их сближает.
Do'stlaringiz bilan baham: | 
