Не навреди

21. Фотопсия
вспышки света в глазах, вызванные механическим воздействием на
глазную сетчатку
Болеют только пациенты. Этот важный урок быстро усваиваешь, когда
становишься студентом-медиком. Ты внезапно оказываешься в новом
пугающем мире болезней и смерти, ты узнаешь, что многие ужасные
заболевания начинаются с самых безобидных симптомов: кровь на зубной
щетке может означать лейкемию, маленькая шишка на шее может быть
признаком прогрессирующего рака, а ранее остававшаяся незамеченной
родинка может оказаться злокачественной меланомой. В жизни
большинства студентов-медиков есть короткий период, когда они
обнаруживают у себя всевозможные воображаемые болезни (я и сам как-то
четыре дня болел лейкемией), пока в целях самосохранения наконец не
поймут, что болезни настигают пациентов, но никак не врачей. Эта
обязательная отстраненность лишь усиливается, когда начинаешь
проходить стажировку и делать с пациентами всякие малоприятные и
страшные вещи. Все начинается с простого взятия крови на анализ и
постановки внутривенных капельниц, но со временем перерастает – если
учишься на хирурга – в более радикальные процедуры, разрезание
человеческих тел и манипуляции с внутренностями. Было бы невозможно
выполнять эту работу, если бы врач воспринимал страх и мучения пациента
как свои собственные. Кроме того, ответственность, возрастающая по мере
продвижения по карьерной лестнице, влечет за собой все большую и
большую боязнь совершить ошибку, которая может привести к страданиям
больного. Так пациенты становятся объектами не только эмпатии, но еще и
страха.
Гораздо
проще
сочувствовать
людям,
если
не
несешь
ответственности за то, что с ними случится.
Вот и получается, что когда врачи сами заболевают, то частенько
упускают из виду первые симптомы: им сложно избавиться от привычной
роли и превратиться в пациентов. Считается, что медики диагностируют
собственные болячки с серьезным запозданием. Я не обращал особого
внимания на вспышки света в глазу. Они начались в сентябре, когда я
вышел на работу после отпуска. Я заметил, что каждый раз, когда прохожу
по ярко освещенным коридорам больницы, похожим на заводские, в левом
глазу моментально появляется крошечная вспышка. Она была еле уловимой

---

и уже через две недели полностью исчезла. Но спустя еще несколько
недель я обратил внимание, что в левом глазу чуть ниже линии зрения
порой возникает светящаяся дуга, которая появляется и пропадает без
какой-либо очевидной причины. Меня это слегка встревожило, но,
поскольку симптомы были на грани восприятия, я не стал воспринимать их
всерьез, хотя и не мог отделаться от мыслей о пациентах, чьи опухоли
мозга порой давали о себе знать такими вот незначительными
нарушениями зрения. В конце концов я списал все на стресс из-за
назначенной главврачом встречи, на которой, судя по всему, меня должны
были в очередной раз отчитать за доставленные неприятности.
Однажды вечером я вел машину, как вдруг в левом глазу начался
фейерверк из световых вспышек, быстрых, словно метеор. Приехав домой,
я обнаружил, что глаз выглядит так, будто в него залили тушь, разводы от
которой теперь медленно кружились внутри. Это уже был довольно
серьезный симптом, хотя и совершенно безболезненный. Будучи студентом,
я не заострял внимания на офтальмологии, поэтому плохо понимал, что
происходит, но, потратив несколько минут на поиски в Интернете,
обнаружил, что у меня, оказывается, отслойка стекловидного тела. Иными
словами, стекловидное тело – прозрачная студенистая масса, заполняющая
глаз сразу за хрусталиком, – отошло от стенки глазного яблока. Из-за моей
сильной близорукости, как я узнал, существовала вероятность того, что
отслойка стекловидного тела спровоцирует отслойку сетчатки, которая, в
свою очередь, может привести к полной слепоте в этом глазу.
Огромное преимущество моей профессии заключается в том, что
можно практически мгновенно получить медицинскую помощь от друзей,
избежав всех тех мучений, через которые проходят обычные пациенты: не
нужно выстаивать длинную очередь в местном отделении экстренной
медицинской помощи, дожидаться приема у терапевта или, что еще хуже,
отчаянно дозваниваться до своего семейного врача в его свободное время.
Я позвонил коллеге-офтальмологу, и мы договорились, что он примет меня
рано утром на следующий день, в воскресенье. Итак, назавтра я отправился
в больницу, где мы оба работали. Я ехал на машине по пустым улицам, а
тем временем зрение мое то и дело затуманивалось из-за облака черной
крови в левом глазу. Офтальмолог осмотрел его и заключил, что у меня
началась отслойка сетчатки. В те дни у меня еще имелась обширная
частная практика и я мог себе позволить частную медицинскую страховку,
так что на понедельник мне назначили обследование у специалиста по
витреоретинальной хирургии в одной из частных больниц в центре
Лондона.

---

К тому моменту я узнал, что отслойка сетчатки может произойти
внезапно: сетчатка попросту отходит от глазного яблока, как старые обои –
от влажной стены. Ночью я лежал в темной спальне рядом со своей женой
Кейт (она переживала наравне со мной), открывая и закрывая проблемный
глаз, проверяя, видит ли он что-нибудь, гадая, могу я ослепнуть или нет,
наблюдая за тем, как матовое облако крови исполняет неторопливый танец
на фоне ночного неба, видневшегося через окно. Облако извивалось и
кружилось медленно, но довольно изящно, чем-то напоминая экранную
заставку на компьютере. К собственному удивлению, мне все-таки удалось
уснуть, и утром мое зрение оказалось достаточно хорошим для того, чтобы
пойти на работу (прием у витреоретинального хирурга был назначен на
вторую половину дня).
Хирург подвержен болезням точно так же, как и любой другой
человек, но бывает сложно оценить, не поставит ли его состояние под
угрозу проводимую операцию. Нельзя в последний момент отменить
операцию только из-за того, что тебе стало нехорошо, а с другой стороны,
мало кому захотелось бы, чтобы его оперировал хирург, которому
нездоровится. Я давно понял, что усталость нисколько не мешает мне
оперировать, так как во время операции меня подстегивает сильное
возбуждение. Исследования, направленные на изучение последствий
бессонницы, установили, что в случае умеренной нехватки сна люди
начинают совершать ошибки только при выполнении скучных, монотонных
задач. Хирургия – каким бы рядовым ни был случай – никогда не бывает
скучной или монотонной. В тот день я спокойно работал (любопытно, что
операция проводилась под местной анестезией, а проблема была связана со
зрительным центром головного мозга), совершенно позабыв о собственных
переживаниях, пока не начал возвращать на место костный лоскут черепа и
внезапно не вспомнил, что мне и самому предстоит вскоре примерить на
себя роль пациента.
Охваченный страхом, я спешно покинул больницу и на такси добрался
до клиники, расположенной на Харли-стрит в центральной части Лондона.