Министерство высшего и среднего специального образования руспублики узбекистан

§ 3. Основные виды капитализма в странах Востока
В результате своеобразного развития капитализма, а также воздействия империалистических государств в странах Востока образовалось три основных вида капитализма.
Во-первых, капитализм, растущий «снизу», из недр мелкотоварного производства. Это наиболее массовый, в известном смысле демократический капитализм, составляющий материальную основу существования многочисленных слоев, прослоек, групп и подгрупп мелкой буржуазии и мелкобуржуазных кругов. При анализе мелкокапиталистического производства перед исследователем часто возникают большие трудности. Дело в том, что это предпринимательство не только весьма подвижно, но и очень плохо учитывается буржуазной статистикой. Причем критерии определения «мелкое производство» весьма разнообразны. В Индии, например, к мелкой промышленности, относятся предприятия с числом занятых от 50 до 100 человек. В Индонезии и Турции в эту же категорию включаются предприятия, где занято менее 10 рабочих и отсутствует механический двигатель.
Если привести эти критерии к среднему, то мелкая промышленность должна состоять из предприятий, на каждом из которых занято не более 50 человек, капитал не превышает 10 тыс. долл. и господствует ручной труд. В развивающихся странах мелкая промышленность абсолютно преобладает в общей численности предприятий. Она насчитывает не менее 75% всех промышленных объектов в той или иной восточной стране, но их продукция составляет, как правило, не более 30% продукции всей промышленности.
Предприятия низших форм капитализма (ремесленно-мануфактур­ные) крайне неустойчивы, нередко они находятся на грани разорения из-за конкуренции фабричного производства, отсутствия поддержки со стороны государства, нехватки средств, сырья; погибнув в одном месте, они появляются в другом, и т.д. Такая подвижность обусловлена незавершенностью процесса, как первоначального накопления капитала, так и вызревания современных форм капитализма, сохранением полунатурального, мелкотоварного укладов. Это свидетельствует о том, что развитие капитализма «сверху» все время продолжается, охватывая значительные слои населения, многие отрасли промышленности и сельскохозяйственное производство.
Следует отметить, что в последние годы все отчетливее обнаруживается процесс зарождения мелкой буржуазии в связи с развитием крупного предпринимательства в странах Востока. Появление крупных предприятий, как правило, сопровождается не только разорением самостоятельного производства, но и появлением определенных прослоек мелкой буржуазии, непосредственно связанной с крупным капиталом и как бы продолжающей «на дому» производственные процессы заводского характера.
Характерная черта мелкого капитализма состоит в том, что он (за крайне редким исключением) не перерастает в более развитые формы, а его представители довольствуются мизерной частью доходов, поступающих буржуазии. Доходы буржуазии ряда стран Востока распределяются следующим образом: на крупную и крупнейшую буржуазию, составляющую около 1% численности всех капиталистов, падает 60-70% всех прибылей, на среднюю – около 20%, а на мелкую, составляющую почти 90% численности всей буржуазии, - только 10-15%. Часто тот доход намного меньше заработной платы квалифицированного рабочего. Как условия развития мелкого предпринимательства, так и его положение в системе производства способствуют росту в его среде недовольства и антагонизма в отношении крупной буржуазии.
Во-вторых, капитализм, развивающийся преимущественно «сверху», - крупный и монополистический капитал стран Востока. Этот капитал играет решающую роль в экономике развивающихся стран, несмотря на то что мелкое предпринимательство численно растет быстрее.
Вместе с тем такой капитализм в развивающихся странах имеет ряд особенностей. Главная состоит в том, что он является следствием заимствования местными предпринимателями форм организации бизнеса и эксплуатации рабочего класса в развитых капиталистических странах. Этот капитализм составляет надстройку над слаборазвитой экономикой, не прошедшей еще всех этапов эволюции от менее развитых форм предпринимательства к более развитым.
Крупный и монополистический капитал во многих сравнительно развитых государствах Африки (Нигерия, Берег Слоновой Кости, Сенегал и др.) уже достаточно проявил себя. Наиболее широко монополистический капитал действует в Индии, Пакистане, Турции, на Филиппинах, в Таиланде, Малайзии и некоторых других странах. Тенденция же к образованию крупного и монополистического капитала существует практически во всех капиталистически развивающих странах Азии и Африки. Бюрократическая буржуазия, экономическое господство которой в значительной мере базируется на политической власти узкого круга частных предпринимателей или их ставленников, также является лишь разновидностью восточного монополистического капитала (Индонезия, Тайвань, Южная Корея и др.), формирующегося под руководством и контролем коррумпированного бюрократического государства.
В Индии в середине 1970-х гг. действовало около 75 монополистических групп, 20 крупнейших из которых возглавлялись корпорациями Бирла, Тата, Мафатлал, Сингхания, Скиндия, Тхапар и др. Каждая группировка объединяла десятки компаний, действовавших практически в подавляющем числе отраслей промышленности, сельского хозяйства, финансов, торговли. Объем производства предприятий, принадлежавших индийским монополиям, исчислялся в 1975-1976 гг. миллиардами рупий (Бирла – 15,2 млрд, Тата – 12,1 млрд и т.д.), прибыль (после вычетов налогов) достигала сотен миллионов рупий. С 1972 по 1982 г. активы 20 крупнейших монополий страны и подчиненных им корпораций увеличились с 28,8 млрд до 89,9 млрд рупий.
По сведениям индийских источников, на долю монополий приходится около 100% производства алюминия, автомобилей, оборудования для цементной промышленности, шарикоподшипников и синтетического каучука, более 90% оборудования для производства хлопчатобумажной продукции, холодильников, искусственного волокна и автопокрышек, свыше 60% ферромарганца и стальных труб, 70% оборудования для производства сахара, электромоторов и цемента, более 60% тракторов, трансформаторов, радиоприемников, швейных машин и бумаги, 50% оборудования для бумажной промышленности, производства каустической соды, велосипедов. Индийские монополии контролируют многие частные банки страны, они не только установили монополию на экспорт многих товаров в зарубежные страны, но и успешно вкладывают капиталы в соседних государствах.
В Пакистане местный монополистический капитал возглавляют 6 групп: Хабабы, объединяющие 45 компаний (сумма активов – около 7 млрд рупий), Сайголы – 28 компаний (6 млрд), Адамджы – 21 компания (3 млрд), Дауды – 21 компания (1,5 млрд), Шейх М.М.Исмаила – 35 компаний (1 млрд), Фанси – 46 компаний (около 1 млрд рупий). По утверждению пакистанских ученых, экономическая власть в стране концентрируется в руках 20 семейств, которые контролируют 70% цензовой промышленности, 99% страховых фондов и 80% общей суммы банковских операций.
В Турции сравнительно небольшая группа частных компаний, составляющая около 3% акционерных обществ страны, контролируют 80-85% акционерного капитала и присваивает ежегодно, как минимум, 80% доходов всех компаний. Верхушку этой группы составляют 25-30 обществ (из 6 тыс., имеющихся в стране), среди которых наиболее круп­ные – «Коч холдинг», «Сабанджы холдинг», «Чукурова холдинг», Деловой банк. Каждая из ведущих компаний контролирует десятки акционерных обществ, большинство из которых монополизировали производство и сбыт определенных видов товаров, их реализацию, кредитные и страховые операции и т.д. В 1960-1970-е гг. в Турции окончательно сформировался национальный государственно-монополисти­ческий капитализм, который имеет, разумеется, многие специфические черты.
О мощи ведущих турецких монополистических групп можно получить представление из сообщения газеты «Тюркские постасы», которые писала, что сумма запродаж 500 крупнейших турецких фирм определялась в 1981 г. 2,6 трлн лир, а доходные статьи государственного бюджета в том же году составляли 1,5 трлн лир. Сумма запродаж фирмы В.Коча исчислялась 2533 млн долл. По оценкам американской прессы, ведущие турецкие монополии («Коч холдинг» и «Сабанджи Холдинг») занимают ныне 186-е и 189-е места среди 500 крупнейших корпораций мира.
Монополистический капитал успешно действовал в дореволюционном (1979 г.) Иране, где 45 семейств контролировали 85% компаний. Ведущими группами монополистического капитала были концерн «Шахрияр», владельцем которого был Али Резаи, общества «Мели», «Парс», «Хавар», «Сепанта» и т.д. Иранские монополии контролировали производство и сбыт металлов, проката, бытовых приборов, обуви, автомашин, хлопчатобумажных тканей, искусственного волокна, предметов бытовой химии и т.д. Ежегодные прибыли крупнейших промышленно-финансовых объединений Ирана, по официальным сведениям, превышали 30% на капитал.
Аналогичные тенденции наблюдались и в других перечисленных выше странах. В наиболее экономически развитых из них можно отчетливо наблюдать слияние не только промышленных и банковых компаний и образование финансового капитала, но и переплетение последнего с государственными корпорациями и образование государственно-монополистического капитализма (ГМК). Такой капитализм (разумеется, имеющий многие национальные особенности) возник в результате взаимодействия крупного частного капитала стран Востока, государственного капитализма и в ряде случаев – иностранного капитала (как правило, в форме транснациональных корпораций). В ходе образования ГМК произошло слияние национальных монополий с государством, что дает преимуществ и выгод национальным корпорациям, вступающим в противоречия с транснациональными монополиями и банками, а также с капитализмом, растущим «снизу».
Образование ГМК в странах Востока имеет свои особенности. Он возникает в сравнительно экономически отсталых странах, в условиях незавершенности всех закономерных процессов капиталистической эволюции, преобладания низших форм капитализма, особенно в сельском хозяйстве. В большинстве случаев государство выступает организатором монополизации народного хозяйства, оказывает всестороннюю помощь и поддержку национальным монополиям, является ускорителем монополизации капитала раньше, чем материального производства.
Во многих случаях образование ГМК стимулирует военно-бюрократическая государственная элита, заинтересованная в увеличении прибылей путем внедрения новейших форм организации бизнеса и совершеннейших форм эксплуатации трудящихся. Так, в Иране национальный ГМК возник в результате деятельности проамериканского шахского режима, и, естественно, он оказался надстройкой над слаборазвитой экономикой страны. В Саудовской Аравии решающую роль в создании ГМК сыграл феодально-абсолютистский режим, получающий огромные доходы от продажи нефти. Аналогичное положение имеет место в Кувейте, Омане, Бахрайне, Объединенных Арабских Эмиратах. Естественно, что возникновение ГМК в ряде стран Востока изменяет в них социально-экономическую обстановку, их классовую структуру и социальное развитие.
Сравнительный анализ статистических источников стран, в которых возникли национальные монополии и ГМК, свидетельствует о том, что степень концентрации производства и капитала (прежде всего банкового), а также мощь крупнейших монополий в них достигли приблизительно одинакового уровня. В Индии, Пакистане, Турции и Таиланде основная часть национального банкового капитала контролируется практически 2-5 банками. Национальные монополии в этих странах почти одинаковых по всей мощи. Они достигли такого ровня развития, когда в состоянии оказывать давление на экономику не только своей, но и некоторых сопредельных стран.
Например, в 1973 г. индийские монополии действовали в 27 государствах и вели совместные операции с монополиями Англии, Канады, США, Ирландии, Ирана, Сингапура, Таиланда, ФРГ, Шри Ланки и т.д. В каждом из этих государств действовали смешанные общества. Монополистический капитал афро-азиатских стран неизменно стремится к сотрудничеству с империалистическими монополиями, к получению от них помощи, кредитов, лицензий и т.д. Так, около 20 монополистических групп Индии в 1970-х гг. находились под контролем иностранного капитала. Монополистический капитал Турции и Пакистана находится в тесном союзе с империалистическими монополиями, которые помогали ему наладить производство автомашин, тракторов, химических товаров, радиоэлектроники, вооружения и т.д. В союзе с местным монополистическим капиталом транснациональные корпорации проникли в химическую, металлургическую, машиностроительную, автомобильную, самолето- и вертолетосборочную, атомную, уранодобывающую и другие отрасли промышленности многих стран Востока. Таким образом, монополистически капитал стран Азии и Африки стал главным союзником империализма и проводником его политики в своих государствах.
Вместе с этим следует отметить, что монополистический капитал стран Востока генетически был (и частично остается) больше связан со сферой не производства, и обращения – с кредитом и торговлей. Если в странах Европы образование финансового капитала происходило в ходе роста концентрации промышленного и банкового капиталов, их постепенно переплетения, но на Востоке банковый капитал играл ведущую роль. И в настоящее время крупнейшие банки являются подлинными верховными правителями не только в торгово-финансовой области, но и промышленности, на которую эти учреждения, как правило, «сверху» распространяют свое влияние и контроль. По масштабу и характеру кредитных операций, принадлежности уставного капитала банков, взаимодействию с государством можно определить уровень развития местного предпринимательства, и степень самостоятельности национального капитала.
Банковый капитал – не только наиболее удобная и прибыльная сфера деятельности для национального капитала, но и самая концентрированная, что ставит этот капитал в особо привилегированное положение. Именно поэтому правящие круги многих молодых стран, как правило, наиболее тесно связаны с банковым капиталом и контролируемыми им торгово-финансовыми предприятиями (торговыми и посредническими компаниями, страховыми и кредитными обществами и т.п.). Государственно-капиталистические мероприятия национальные правительства чаще всего осуществляют в тесном взаимодействии с частным банковым капиталом.
Банковый капитал имеет потенциально большие возможности вступать в деловые отношения с империалистическими монополиями, становиться посредником между ними и национальными предприятиями, превращаться в партнера международных монополий. Вследствие этого в некоторых развивающихся странах именно банки и крупные торговые фирмы чаще всего воспринимают империалистические методы организации деятельности. Эти обстоятельства учитываются международными монополиями, которые охотнее всего вступают в соглашение именно с банками стран Азии и Африки.
Итак, для современного крупного и монополистического капитала стран Востока характерны следующие основные черты: концентрация и централизация прежде и скорее всего не в производительных отраслях, а в области банкового дела и торговли; стремление к связям с иностранными монополиями путем привлечения финансовой и технической помощи из-за границы; стремление использовать помощь и поддержку национального государства и государственных организаций в своих интересах для установления и укрепления монополистического положения в любой сфере деятельности; применение как самых отсталых, так и новейших методов организации производства.
В условиях недостаточной зрелости товарно-денежных отношений, сохранения значительных пластов малопроизводительных укладов монополия в кредитно-финансовой и торговой сферах, а затем и в промышленном производстве может быть установлена и в денежном капитале, если этот капитал концентрируется в руках одного человека или семьи, пользуется поддержкой государства или иностранного капитала. Это обусловливает часто особенно ожесточенную борьбу между различными группировками буржуазии за влияние на государственный аппарат.
Распространяя свое влияние, крупный капитал и монополии играют огромную роль в формировании структуры национального капитализма стран Востока. Монополистическая надстройка, с одной стороны, представляет собой как бы самостоятельный вид эволюции национального капитала, а с другой – подавляет капитализм, развивающийся «снизу», на базе мелкотоварного производства. Таким образом, создается тугой узел сложнейших и острейших противоречий между отдельными потоками капиталистической эволюции. Противоречия усиливаются по мере распространения капиталистических отношений на все новые районы сферы деятельности.
В условиях растущего гнета и притеснения крупного капитала на путь борьбы за свои права становится великая буржуазия (одним из ярких примеров является иранская революция 1979-1980-х гг.). В ней происходит раскол на группы и группировки, одни из которых примыкают к революционной борьбе, а другие встают на путь экстремизма. Часто государственные перевороты, происходящие в странах Азии и Африки, объясняются именно обострением противоречий между представителями различных слоев местной буржуазии. При этом в наэлектризованной обстановке стран Азии и Африки, вызванной их капиталистическим развитием в условиях отсталости, политическая диктатура нередко необходима как крупной буржуазии (для подавления недовольства мелкой буржуазии и рабочего класса вместе с крестьянством), так и мелкой (для защиты своих позиций от крупной буржуазии и рабочего класса вместе с крестьянством). Не удивительно, что обе группировки, хотя и руководствуются разными интересами, нуждаются в сильной власти, которую чаще всего в этих странах формирует офицерство.
В-третьих, государственный капитализм, наиболее прочной материальной основой деятельности, которого является государственный сектор экономики. Значение и роль его в развивающихся странах сложны и многообразны, они непосредственно зависят от характера государственной власти, размаха и направленности общественной и классовой борьбы в каждой конкретной стране. В некоторых странах государственный капитализм служит опорой формирующегося бюрократического и монополистического капитала, в других с его помощью национальные правительства пытаются ограничить хищнические устремления крупной буржуазии, защитить национальную экономику от пагубного влияния иностранных монополий, решить проблемы экономической отсталости.
Государственный капитализм в странах Азии и Африки – ныне повсеместное явление. Появившись вследствие объективной необходимости преодолеть экономическую отсталость, зависимость от империализма, ликвидировать массовую нищету населения, государственный капитализм превратился в фактор социально-экономического развития молодых государств.
Доля государственных инвестиций в развивающихся странах, составлявшая в 1950-х гг. 25-35% суммы капиталовложений в экономику, в конце 1960-х гг. выросла до 45-55%. При довольно значительных по странам колебаниях удельного веса государственного сектора в народном хозяйстве в общем в нем занято 10-25% самодеятельного населения и вырабатывается 5-30% валового национального продукта. В Индии, например, удельный вес государственного сектора в основном капитале в 1956-1961 гг. составлял 15%, в 1960-1961 гг. – 25,6, в 1975-1976 гг. – около 52,1%. В начале 1970-х гг. оплаченный капитал государственных обществ в совокупности достигал 45% капитала всех компаний Индии. На долю государства приходилось 62% выпуска чугуна, 45% проката, 68% производства цинка, 77% удобрений, 48% выпуска станков, 52% добычи нефти и т.д. После национализации (по закону от 19 июля 1969 г.) банков с депозитами свыше 500 млн рупий доля государственного сектора в организованной кредитной системе страны возросла и достигла почти 84% по активам и депозитам. Эти показатели намного выше соответствующих данных по такой стране, как Турция, где активы государственных банков составляли примерно 65% всех банков страны.
Рост государственно-капиталистического сектора и активность государства в экономике наблюдаются практически во всех странах Востока. Это стало для них типичным явлением.