Microsoft Word К. р. Сирож doc

1.2. Рассказы о мужиках 
Обращение Чехова к большим темам современности, борьба за идейное 
и творческое самоопределение в сложных условиях начала восьмидесятых 
годов привели молодого писателя к И.С.Тургеневу, его творческому 
наследию. К Тургеневу, его наследию, «Запискам охотника» в первую 
очередь, Чехова вела логика его идейных и творческих исканий. 
Своеобразие тургеневского подхода к крестьянской (народной) теме 
состояло в стремлении раскрыть общечеловеческое богатство и красоту 
духовного мира русского мужика и тем самым утвердить его человеческое 
достоинство, внутреннее духовное основание на гражданское равноправие. 
Однако это гуманистическое отношение сопровождалось известной 
идеализацией крестьян. Тургеневское направление подхватывается и 
получает свое развитие не только в новых исторических условиях, но и на 
ином уровне демократической общественной мысли. В этом и состоял 
исторический смысл обращения Чехова к Тургеневу, его «Запискам 
охотника». 
Уже современники, сразу после появления чеховского «Егеря», 
сравнивали его с рассказами из «Записок охотника», в первую очередь 
называя рассказ «Ермолай и мельничиха». В начале двадцатых годов ХХ века 
А.С.Долинин произвел сравнительный анализ «Егеря» и рассказов Тургенева 
«Свидание», «Ермолай и мельничиха». Тончайший параллельный анализ 
этих произведений позволил исследователю установить в них много точек 
соприкосновения – и тематических, и сюжетных, и психологических, и 
стилистических. 
Основными героями чеховского цикла являются «вольные люди» из 
народа, то есть отщепенцы, чудаки, люди, так или иначе оторвавшиеся от 
деревенской жизни, чувствующие себя выше ее, и в то же самое время 
неустроенные, бесприютные. Таков прежде всего Савка, герой рассказа 
«Агафья», который, «не чувствовал охоты к труду и не сознавал пользы его», 
«был гол как сокол и жил хуже всякого бобыля». Таковы одержимые 

---

страстью к охоте бедняки, ледащие мужичонки Павел Хромой («Он понял»), 
Филимон Слюнка и Игнат Рябой («Рано»); к тому же типу горьких, 
неустроенных 
бедняков 
принадлежит 
Сережка, 
считающий 
своего 
благообразного помощника Матвея «глупым мужиком и деревенщиной» 
(«Художество»). К числу оторвавшегося от земли люда принадлежит и Егор 
Власыч – охотник, рыболов, лошадник, презрительно величающий свою 
жену Пелагею «работницей», «лапотницей», попрекающий ее тем, что она 
живет в грязи, работает не разгибая спины («Егерь»). Все это действительно 
сближает цикл рассказов с «Записками охотника» Тургенева. Однако сразу 
же становится ясно, что связь эта не так уж велика. Более того – истинное 
своеобразие этого цикла состоит не только в близости его тургеневской 
традиции, тургеневскому подходу к крестьянской теме, но и в существенном 
отличии от них. 
В самом деле, облик героев чеховских рассказов гораздо больше 
напоминает 
крестьян 
из 
произведений 
разночинно-демократической 
литературы, чем тургеневских персонажей. Ближе к этой литературе и тот 
конфликт, который лежит в основе рассказов Чехова.
В рассказах Чехова можно уловить следы той обстановки, в которой 
складывались характеры таких вот «легкомысленных» мужиков, различного 
рода чудаков и скитальцев. Так, в рассказе «Егерь» мы узнаем, что Пелагея, 
которую презирает муж, работает не разгибая спины, летом ходит на 
поденку, а зимой берет ребенка из воспитательного дома, кормит его о 
получает за это полтора рубля в месяц. При всем том она верит, что жизнь ее 
правильная, а вот занятие ее мужа-егеря «не степенное». «Для людей это 
баловство, а у вас оно словно как бы и ремесло … занятие настоящее …» - 
укоряет Пелагея мужа. В «Агафье» мать Савки, старуха, побирается под 
окнами, самого Савку – неисправимого лентяя – послали на огороды, потому 
что за ним накопились недоимки, и мир поступил с ним по принципу «с 
паршивой собаки хоть шерсти клок». Неудивительно, что о порке в 
волостном правлении Савка говорит как о давно привычном деле. Вскользь 

---

сказано здесь и о том, как живут другие односельчане. Так, когда Агафья, 
жена железнодорожного стрелочника, приносит Савке еду, последний 
замечает: «Хорошо живут! … Во всей деревне только у них еще и осталась с 
зимы картошка!». Кабатчик, которому сносят свои жалкие пожитки 
«неосновательные» мужичонки, обрисован в рассказе «Рано». 
Достаточно обратить внимание на все эти детали, чтобы убедиться – 
действительно, так называемые чеховские «Записки охотника» по своему 
содержанию весьма отличаются от тургеневских. В чеховских «Записках 
охотника» обнаруживается довольно странное противоречие. С одной 
стороны, он рисует живые, реальные, отнюдь не идеализированные типы 
русских мужиков, поставленных в точно, хотя и скупо очерченные бытовые и 
социальные условия. С другой стороны, он явно отступает от этих традиций. 
Рисуемые им характеры и драматические коллизии прямо не связаны с этими 
условиями, оказываются вариантами каких-то более общих черт и коллизий, 
возможных и в иной социальной среде. Возникает вопрос: чем вызвано такое 
отступление Чехова от установившейся традиции? Возможно, тем, что Чехов 
не видит этой связи? Это предположение, однако, нельзя считать 
убедительным, прежде всего потому, что такая связь уже была широко 
показана предшествовавшей Чехову литературой. 
Нет, причину этого своеобразного противоречия в чеховских рассказах 
следует искать не в чеховской слепоте. Он, несомненно, стремился в уже 
открытом открыть новое, углубить художественно познание народной жизни. 
Итак, Чехов стремится вновь, как Тургенев, обратить внимание на 
общечеловеческие черты характера своих героев, однако сохраняя при этом 
все специфические особенности их социального облика. И на общем фоне 
рисуемого Чеховым торжества рабства и деспотизма, пошлости и 
аморальности те общественные ценности, которые он усматривает в 
народной среде, и оказываются ее специфическими, отличительными 
признаками. Таким образом, Чехов целиком во власти демократической 
традиции, когда стремится вслед за своими предшественниками увидеть в 

---

народе особые черты, подтверждающие, что именно тут заложены основы 
подлинных человеческих и, следовательно, национальных ценностей. В 
такой самой общей форме за Чеховым стоит вся демократическая литература 
и общественная мысль второй половины 19 века. Однако в конкретном 
решении этого вопроса он явно стремится преодолеть традиции. В общем, 
точка зрения Чехова сводится к тому, что в народной среде под покровом 
забитости, темноты и невежества легко усматривается здоровая человеческая 
основа. Всматриваясь в духовный мир мужиков, Чехов умеет увидеть в 
необычном, странном, подчас комичном поведении своих героев черты 
несомненной талантливости, природной одаренности («Художество»), 
признаки глубокой, хотя и не осознанной до конца неудовлетворенности 
принятым и обычным («Агафья», «Егерь»), проявление настоящей 
человечности («День за городом»). Чехов пишет об этих чертах характера и 
душевного склада своих героев с глубоким сочувствием и симпатией. Так 
создается та общая лирическая атмосфера, тот своеобразный поэтический 
мир этой группы рассказов, который при всей своей творческой 
оригинальности и неповторимости действительно роднит их с «Записками 
охотника». 

---