Курсовая работа по современному русскому языку лексическая система современного русского языка измуков Максим Геннадьевич, учитель русского и английского языков

КУРСОВАЯ РАБОТА

по современному русскому языку

ЛЕКСИЧЕСКАЯ СИСТЕМА СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА

Измуков Максим


Геннадьевич,


учитель русского


и английского языков
ГЛАВА 1. ЛЕКСИЧЕСКАЯ СИСТЕМА СОВРЕМЕННОГО
РУССКОГО ЯЗЫКА (СИНОНИМИЯ, АНТОНИМИЯ, ОМОНИМИЯ,
ПАРОНИМИЯ, УСТАРЕВШИЕ СЛОВА, НЕОЛОГИЗМЫ)


Лексическую систему образуют слова, вступающие друг с другом в разнообразные отношения и являющиеся компонентами лексико-фразеологической системы языка. В языке слово существует в общей номинативной системе. Слова объединяются в различные группы. Их объединение происходит: 1) на основе сходства обозначаемых ими понятий; 2) на основе лингвистической характеристики слов. В первом случае слова образуют определенные тематические классы (наименование одежды, мебели и т.п.), во втором случае лингвистические особенности слов позволяют сгруппировать их в другие лексические группы по грамматическим и лексико-семантическим признакам (например, объединение слов в части речи). В лексической системе группы слов выделяются на основе следующих системных отношений: единство – противоположность значения; однообразие – противоположность по стилистическим свойствам; принадлежность слова к активному запасу лексики; принадлежность слова к пассивному запасу лексики; функционирование слова в речи; единство происхождения и словообразования. Вышеперечисленные отношения, согласно И. Б. Голуб [32, с. 7], носят название парадигматических. Парадигма – образец, тип, модель [25, с. 492]. В лексической системе, в основе которой лежат парадигматические связи, выделяют микросистемы. Антонимы – закрытые пары слов, объединенных друг с другом противоположностью значений (злой – добродушный, большущий – небольшой и т.д.). Антонимы являются микросистемой современного русского языка. Синонимы – пары слов, объединенных друг с другом сходством значений (обмозговать – обдумать, обмолвка – оговорка и т.д.). Они тоже образуют микросистему. Части речи – самое крупное семантическое объединение слов, тоже представляющее собой микросистему. Лексико-семантические парадигмы занимают прочные позиции в языке, на них не оказывает воздействие контекст. Значение определенного слова способно, однако, выражать контекстуальные особенности, что также служит проявлением системных связей в лексике.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что антонимы, синонимы и части речи, образующие микросистемы, сливаются в одно целое – лексическую систему современного русского языка, которая представлена также еще и паронимами, омонимами, устаревшими словами и неологизмами, о которых речь пойдет в дальнейшем.
Говоря о лексической системе языка, нельзя не сказать о способности слов сочетаться друг с другом, ибо она указывает на системные отношения между словами. И. Б. Голуб про сочетаемость слов пишет: «Сочетаемость слов определяется их предметно-смысловыми связями, грамматическими свойствами, лексическими особенностями. Например, слово стеклянный может быть употреблено в сочетании со словами шар, стакан; возможны сочетания стеклянная банка (бутылка, посуда), даже стеклянная кастрюля (сковорода) – из огнеупорного стекла. Но невозможны – «стеклянная книга», «стеклянная котлета» и под., так как предметно-смысловые связи этих слов исключают взаимную сочетаемость. Нельзя также связать слова стеклянный и бежать, стеклянный и далеко: этому противится их грамматическая природа (прилагательное не может сочетаться с глаголом, обстоятельственным наречием). Лексической особенностью слова стеклянный является его способность к развитию переносных значений, что позволяет построить словосочетания волос стеклянный дым (Ес.), стеклянный взгляд. Слова, не обладающие такой способностью (огнеупорный, металлорежущий и под.), не допускают метафорического использования в речи. Возможности их сочетания уже» [32, с. 8].
Руководствуясь вышеизложенным, мы приходим к заключению, что не все слова способны сочетаться друг с другом, а это значит, что не все они способны вступать в системные отношения. Умение грамотно сочетать слова, разбираться в сочетаемости и определять системные отношения помогает, на наш взгляд, в изучении тропов (особенно тогда, когда речь заходит о метафоре). Сочетаемость слов позволяет идентифицировать синтагматические системные связи. Синтагматика более динамична в языке, т.е. подвержена изменениям, чем парадигматика, так как испытывает на себе влияние контекста. Синтагматика способна отражать в языке наши представления об окружающем мире, изменения исторических реалий, придавать образность нашему языку, что мы можем наблюдать в языке художественной литературы: «На нити праздного веселья Низал он хитрою рукой Прозрачной лести ожерелья И четки мудрости златой» [30, с. 431].
Далее мы рассмотрим классы слов, ибо они имеют отношение к лексической парадигматике, к парадигматическим связям. «Классы слов – это максимальные формы проявления лексической парадигматики. Классы сущест- вуют в виде более или менее широких объединений слов, представляющих собой семантические парадигмы, более объемные и более сложные, чем словесные оппозиции, которые входят в такие парадигмы в качестве составных частей. В основе любого объединения (класса) слов лежит принцип сходства слов по каким-либо общим компонентам. Типы классов слов чрезвычайно разнообразны и взаимосвязаны. Классы слов могут быть охарактеризованы в зависимости от того, какие компоненты – формальные или семантические – являются общими для слов, объединенных в данном классе»[14, с. 71-72]. Различают три класса слов: 1) формальный; 2) формально-семантический; 3) семантический. Слова, имеющие сходные аффиксальные морфемы, которые не отражают семантическую близость слов, образуют формальный класс. К этому классу слов можно отнести глаголы подмигивать – подмигивают, решать – решают (глаголы I продуктивного класса по классификации В. В. Виноградова [4, с. 450]) или глаголы вести – ведут, нести – несут, мести – метут (глаголы VII непродуктивного класса по классификации В. В. Виноградова [4, с. 450]). В этот класс можно включить существительные среднего рода, существительные одного склонения и глаголы одного типа спряжения. Слова, общие по форме и значению, образуют формально-семантический класс слов. К нему относят части речи, гнезда однокоренных слов (везти, завезти, отвезти, привезти, возить, возка и т.д.), наборы слов, образованных по одной словообразовательной модели (кровельщик, купальщик, красильщик, мебельщик, стекольщик; правнук, прадед, прабабушка, прародина, праязык; спасатель, читатель и т.п.). Синонимические ряды слов, не имеющие формального (морфемного) сходства, образуют в языке семантический класс слов (лелеять – нежить; сторожить – охранять; блестеть – сиять – сверкать – озарять). Общие семы есть у частей речи: у имен существительных– предметность, у глаголов – действие, у прилагательных – признак предмета. Имя существительное, глагол, имя прилагательное – части речи, объединяющие тысячи русских слов с общими семами (предметность, действие, признак предмета), что делает их (части речи) широким классом слов. Внутри частей речи выделяют слова, которые имеют общие и лексико-грамматические семы, не имеющие формальных показателей в морфемной структуре слов. Такие слова образуют разряды (качественные и относительные прилагательные, переходные и непереходные глаголы и т.п.). Прилагательные хладный и водный сходны по своей морфемной структуре, поскольку в их основах выделяется один и тот же суффикс –н, но внутри пар они, имея общую сему признак предмета, семантически противопоставлены по семам качественность и относительность. Все это позволяет отнести прилагательные хладный и водный к разным лексико-грамматическим разрядам. «Не имея различий в своей морфемной структуре, слова, относящиеся к одному разряду, тем не менее характеризуются определенными грамматическими различиями. Так, парадигма переходных глаголов шире, чем парадигма непереходных за счет наличия у первых форм страдательного залога. Парадигма качественных прилагательных отличается от парадигмы относительных наличием форм сравнительной степени»[14, с. 74].
Слова ЛСГ обладают сходной синтагматической характеристикой. Общие семантические компоненты предопределяют способы функционирования слов ЛСГ в составе предложений. Так, например, глагол, являясь частью речи, объединяет слова с категориально-грамматической семой действие, что определяет его функционирование в предложении в качестве сказуемого. В значении глагола одной ЛСГ выделяют категориально-грамматические, лексико-грамматические и категориально-лексические семы, что означает проявление синтагматического сходства глаголов в конкретных формах. Чтобы определить синтаксическую функцию таких глаголов в предложении, необходимо выяснить роль сказуемого в предложении, уточнить, в какой семантической модели предложения они употребляются. Строение модели глагольных предложений определяется семантикой глагола. «Так, глаголы приобщения объекта помимо синтаксических признаков, общих для всех глаголов (функция сказуемого, способность управлять существительными), и синтаксических признаков, общих для всех переходных глаголов (обязательное наличие прямого дополнения), обладают еще такими синтагматическими свойствами, которые являются специфическими для них. Общие свойства проявляются, во-первых, в том, что эти глаголы выполняют функцию сказуемого в предложении, содержащем в себе информацию о ситуации приобщения объекта, а во-вторых, в том, что они обладают типовой сочетаемостью» [14, с. 81-82].
Посмотрим теперь, как дело обстоит с существительными. «Типовая сочетаемость и типовое функционирование характерно не только для глагольной лексики. В сфере имен существительных в рамках определенных семантических групп также проявляется специфика синтаксических признаков» [14, с. 82]. Так, например, существительные с орудийным значением выполняют чаще всего функцию дополнения (распилить пилой, поддеть на вилы, окучить мотыгой). Дополнение может быть выражено: 1) существительным или местоимением в косвенном падеже: Они о чем-то болтали, смеялись, но, увидев меня, тотчас замолкли, торопливо поправили под платочками светлые волосы и сердито поджали губы. (К. Паустовский) 2) количественным числительным: Десять делится на два. 3) неопределенной формой глагола: Колдоба приказал партизанам (что?) рассыпаться по катакомбам и не держаться толпами. (К. Паустовский) 4) прилагательным или причастием, выступающим в роли существительного: В Кельцах пришлось три дня ждать раненых. (К. Паустовский) 5) наречием: Мы верим в прекрасное завтра. 6) целым словосочетанием: Мать хотела увидеть кого-нибудь из его друзей. Различают приглагольное и приименное дополнения. 1) Если дополнение относится к глаголу, оно называется приглагольным: читать (что?) книгу. Приглагольные дополнения бывают прямыми и косвенными. Прямое дополнение относится к переходному глаголу и обозначает предмет, на который направлено действие.
«Сходство слов, принадлежащих к одной ЛСГ, проявляется также на уровне их вторичных связей, в сфере вариантных отношений. Прежде всего это сходство выражено в явлении регулярной многозначности, которая представле- на тем, что у слов, семантически сходных по основным значениям, развиваются одинаковые вторичные значения. Например, для многих глаголов соединения (связать, сшить, склеить и др.) характерно наличие вторичного значения созидания (связать кофту, сшить платье, склеить конверт)» [14, с. 82]. К вариантным отношениям относится также функциональная эквивалентность слов. Слова, способные выполнять одну и ту же функцию в границах одного или нескольких предложений, называются функциональными эквивалентами. Функциональные эквиваленты могут выступать в роли абсолютных синонимов, ибо такие слова связаны семантическими отношениями тождества. В предложении Ребята бросились тушить (гасить) пламя слова гасить и тушить это одновременно и абсолютные синонимы, и функциональные эквиваленты. В качестве функциональных эквивалентов слов выступают также и контекстные синонимы, которые в пределах фразы реализуют основные, сходные по содержанию, но при этом не одинаковые, значения. Например: Ящик был полон огурцов. Овощи (огурцы) были свежие, сочные и большие. Лексема овощи во втором предложении является функциональным эквивалентом лексемы огурцов. Функционально эквивалентные лексемы это, говоря другими словами, вторичные синонимы. Этот вид синонимии связан с многозначностью, с неосновными значениями, на уровне которых слова становятся функциональными эквивалентами в условиях определенного контекста. В предложении Андрею крепко попало (досталось) за вчерашнюю проделку глаголы попасть и достаться выступают в своих неосновных значениях и являются примерами вторичной синонимии, которая является наиболее распространенным видом функциональной эквивалентности слов. Возникновение вторичных значений слов в результате вторичной синонимии способствует появлению новых синонимических пар и рядов слов. Словесные ряды и синонимические пары имеют опорное слово – доминанту. Доминанта – наиболее употребительная и нейтральная, наиболее приспособленная к выполнению семантических функций лексема, выступающая в основном значении и объединяющая слова синонимы. В паре абсолютных синонимов доминантой является наиболее употребительная и нейтральная лексема, в парах же и рядах, где наблюдается явление вторичной синонимии, определяющим признаком для выделения доминанты является ее (лексемы) основное значение. В паре абсолютных синонимов нарыв – абсцесс доминантой является слово нарыв, оно нейтрально и более употребительно, тогда как слово абсцесс имеет в словаре помету специальное, что говорит о его ограниченном употреблении. В паре с явлением вторичной синонимии фильм – лента доминантой будет слово фильм, так как соответствующее значение для него является основным. При контекстной синонимии важным признаком для выделения доминанты является степень приспособленности слова к выполнению семантической функции, которая лежит в основе контекстной синонимии. Так, в предложении Он доставал (вынимал) деньги из сейфа наиболее приспособленной лексемой является глагол вынуть, так как он в своем лексическом значении содержит все необходимые для выражения описываемой в предложении ситуации (доставать, доставание изнутри) семы, он и будет доминантой, глагол же достать, в свою очередь, выражает данную ситуацию только в условиях контекста, и по этой причине он не является доминантой.
«Слова обладают способностью быть многозначными, т.е. варьировать свое значение в зависимости от тех функций, которые они выполняют в предложении, в соответствии с тем контекстом, который их окружает. Каждый лексико-семантический вариант слова (ЛСВ), его отдельное значение представляет собой такую единицу лексической системы, которая реализуется на уровне синтагматического функционирования слова» [14, с. 99]. Все ЛСВ одного слова имеют общую лексему, т.е. единый и главный манифестатор. Слова ставить, стол, например, имеют разнообразные значения в разных контекстах, однако лексемы (формы слова) ставить и стол для носителей языка одинаковы. «Многозначность проявляется на лексическом уровне в том, что одна лексема может быть связана отношениями семантического варьирования с несколькими семами, представленными ее отдельными значениями» [14, с. 98], например: ставить (столбы) – помещать, ставить (кого-нибудь на работу) – назначать, ставить (руку) – придавать нужное положение (руке пианиста), ставить (памятник) – сооружать; устанавливать, ставить (компресс) – накладывать, прикладывать, ставить (подпись; знаки препинания) – писать, ставить (спектакль) – организовывать, ставить (в банк) – вносить (применительно к игре), ставить (задачу перед кем-нибудь) – предлагать для решения, ставить (в известность) – извещать, ставить (рекорд) – производить, ставить (в пример) – относиться. «Другой тип вариантных отношений – синонимия – может быть назван лексическим варьированием, так как здесь инвариантным является значение, а вариантами – лексемы, способные его выражать» [14, с. 98].
Одна ЛСГ слов пересекается с другой на уровне своих вторичных значений, что делает их функционально-эквивалентными. Многозначность и синонимия (функциональная эквивалентность) – универсальные формы вариантных отношений, существующие в лексической системе русского языка.
Итак, мы рассмотрели классы слов как явление лексической парадигматики, рассмотрели лексико-семантические группы (ЛСГ) слов, рассказали об их «полевой» парадигматической структуре, указали в нашей работе на синтагматическую характеристику ЛСГ, рассмотрели вариантные отношения (функциональную эквивалентность и многозначность) и пришли к следующим выводам: 1) лексические и грамматические слова в рамках ЛСГ противопоставлены друг другу; 2) противопоставление лексических и грамматических слов – необходимое условие существования языка как знаковой системы; 3) слова различных частей речи пересекаются друг с другом в сфере синтаксиса (в этом мы наглядно убедились, когда говорили о синтагматической характеристике); 4) различные ЛСГ наиболее продуктивно взаимодействуют друг с другом на уровне вторичных значений; 5) лексическая система – система частей речи, внутри которой существуют разнообразные ЛСГ; 6) лексическая система, с точки зрения парадигматики, имеет сложный, многослойный характер, об этом, об этой многослойности и о сложности лексической системы и писал В. В. Виноградов в своем труде «Об омонимии и смежных явлениях»: «Смысловые явления («значения») в языке образуют внутренне связанные ряды, основанные на общем элементе или признаке, и прежде всего соотносятся внутри этих рядов. Эти ряды – в свою очередь и следуя тому же принципу – являются членами рядов высшего порядка и так далее. Само собой разумеется, что все эти ряды не только соотносительны, но и взаимосвязаны и взаимозависимы» [5, с. 296]. Далее мы подробнее остановимся на синтагматических отношениях.
«Синтагматические отношения в лексике проявляются в правилах сочетаемости слов, в связях слов с контекстными партнерами в рамках контекстных высказываний. <…> Синтагматическими отношениями слова связаны в рамках предложений, в которых они выступают в качестве составных элементов, участвующих в выражении общего смысла. Это – слова-синтагмы. Их можно также называть синтаксическими словами, имея в виду при этом не столько грамматические функции (эти функции традиционно обозначаются термином член предложения), сколько семантические функции, которые синтаксические слова выполняют в предложениях, реализуя свои лексические значения. Функционирующие в предложениях или высказываниях слова-синтагмы могут быть охарактеризованы как актуальные (однозначные) и противопоставлены словам-ономатемам, которые являются скорее потенциальными носителями известных значений (одного или нескольких). Синтагматические отношения в словах-ономатемах потенциально заложены, но реализуются они только на уровне слов-синтагм. Связи слов в предложении подчиняются определенным закономерностям. Сочетаться между собой могут только определенные слова на основе известных правил. Основной закон лексической синтагматики – это семантическая согласованность слов, которая проявляется в том, что слова, образующие состав предложения, имеют в своих значениях общие компоненты» [14, с. 87-88]. «Подобно грамматическому, семантическое согласование есть формальное средство организации высказывания, достигшее, однако, значительно меньшей формализации» [28, с. 380]. «Общие семы, повторяясь в словах, стоящих в одном ряду в рамках предложений, как бы поддерживают друг друга, обеспечивая взаимную однозначность слов» [14, с. 88]. Например, в предложении Водитель поставил грузовик в гараж сема помещение присутствует в значении слов поставить, гараж; сема транспортное средство имеется в значениях слов водитель, гараж, грузовик; сема вождение – в словах водитель, грузовик. Слова-синтагмы проявляют себя в сильной и слабой позициях. «Сильной позицией (позиция наименьшей обусловленности) для слова является контекст, который поддерживает в слове семантические признаки, содержащиеся в основном, внеконтекстном значении» [14, с. 88]. В сильной позиции прилагательное белый хорошо сочетается с существительными типа снег, парус, лист, в значениях которых имеется сема белый цвет. В сильной позиции прилагательное белый реализует свои основные значения. «В слабой позиции (позиции наибольшей обусловленности) контекст не поддерживает всех компонентов основного значения слова, напротив, может противоречить им» [14, с. 89]. В таком контексте отдельные семантические компоненты «отходят на второй план («погашаются») и могут совсем исчезнуть из семантической структуры слова» [28, с. 371]. В таком контексте могут актуализироваться потенциальные для основного значения семы, и результатом такой актуализации будет семантическое варьирование слова, о котором мы упоминали ранее. В основе характеристики синтагматических отношений лежат три контекстных фактора: словесно-грамматический, лексический, синтаксический. Словесно-грамматический фактор определяется соотносительностью слов с грамматическими значениями других слов. Соотнесенность слов с грамматическим значением контекстных партнеров ярко выражается в словосочетании с синтаксической связью управление, при котором глагол сильного управления, или господствующее слово (эти понятия синонимичны), требует для реализации своего значения определенной падежной формы от контекстного партнера (зависимого слова), например: «стать куда (с винительным падежом; направление действия: стать за дверь, стать на вахту) – стать где (с предложным падежом; место действия: стать в дверях, стать на крыльце)» [36, с. 351]. Для некоторых глаголов характерно двойное управление, например: «удивляться кому – чему – удивлен кем – чем (удивляюсь его выносливости – удивлен его смелостью)» [36, с. 347]. Словесно-грамматический фактор проявляется также и в сочетаемости слов, относящихся к именам существительным и прилагательным, с другими словами из окружающего их контекста. Имена существительные и прилагательные, как и глаголы, требуют для себя обязательный морфологический контекст, например: литр воды, положение о выборах, помощник директора или способный на преступление, склонный к простуде, зависимый от результата и т.д. Семантический признак, присущий лексическому значению одного слова из контекстного окружения, соотносится со значением другого слова из этого же окружения, и это явление носит название лексического фактора. Семантика слова ограничивает круг слов, с которыми обычно сочетается слово в лексическом контексте (контекстном окружении). При глаголе пилить обычны существительные пила, ножовка, в контексте глагола мяукать – существительные кошка, котёнок и т.д. Лексическая сочетаемость может быть широкой и узкой. Узкая сочетаемость наблюдается в явлениях «постоянного контекста», когда слово сочетается с одним-двумя словами: ахиллесова пята, авгиевы конюшни и др. Подобные сочетания устойчивы, и их следует относить к области фразеологии. Значение слова зависит от структуры предложения, от той функции, которая выполняется словом в предложении, в этом и заключается синтаксический фактор. Иными словами, семантика функции влияет на лексическое значение слова. Так, местоимение что имеет вопросительное значение, если оно функционирует в простом вопросительном предложении (Что нужно еще прочитать?), и относительное значение, функционируя в роли союзного слова в придаточной части сложного предложения (Всего, что знал еще Евгений, пересказать мне недосуг). «Разграничивая при анализе грамматические и лексические контекстные факторы, следует учитывать, что реально контекст всегда имеет единый лексико-грамматический характер, поскольку в словах грамматические и лексические семы существуют в единстве. Так, для реализации в глаголе брать значения добиваться успеха необходимо, чтобы в его контексте присутствовало имя существительное в творительном падеже (морфологический фактор), обозначающее определенные качества людей (лексический фактор), например: Он берет удалью, храбростью, коварством, упорством. Тем не менее один из контекстных факторов может быть ведущим, что дает основания квалифицировать соответствующие значения слов в зависимости от этого ведущего фактора как конструктивно обусловленные (при ведущем, словесно-грамматическом или морфологическом факторе), фразеологически связанные (при ведущем лексическом факторе) и синтаксически обусловленные (при ведущем синтаксическом факторе). Основным методом анализа синтагматических отношений в лексике является контекстологический метод. Он заключается в том, что для каждого слова путем обобщения достаточно большого фразового материала может быть выявлена типовая сочетаемость. Эта сочетаемость может быть представлена в виде обобщенной характеристики тех позиций, которые чаще всего представлены в контексте слова» [14, с. 91]. «Контекстологический анализ предполагает: умение определять значения слов в тексте в терминах семантических компонентов; умение подбирать фразовый материал, в котором наблюдаемое слово представлено в одном и том же значении; умение обобщать конкретные позиции и давать им семантическую интерпретацию, опираясь на знание семной структуры слов, замещающих позиции; знание таких категорий, как контекстный фактор, типы контекстов, контекстная позиция»[14, с. 94]. С методикой проведения контекстологического анализа можно ознакомиться в учебном пособии «Лексикология русского языка» Э.В. Кузнецовой [14, с. 94-97].
Итак, описав синтагматические отношения, мы пришли к следующим выводам: выражением синтагматических отношений в лексике является соче- таемость слов с другими словами (партнерами) из контекстного окружения; характеризуют синтагматические отношения контекстные факторы (словесно-грамматический, лексический, синтаксический); один из контекстных факторов может быть ведущим; анализ синтагматических отношений должен происходить на основе контекста. Далее мы поговорим об омонимах.
Омонимы – это слова, одинаковые по звучанию, но совершенно раз- личные по лексическому значению (ср. лук – огородное или дикорастущее растение и лук – ручное оружие для метания стрел; ключ – предмет с особой комбинацией вырезов для отпирания и запирания замка и ключ – вытекающий из земли родник; метр – основная единица длины в Международной системе единиц, равная 100 сантиметрам и метр – упорядоченное чередование ударных и безударных слогов в стихе; метрика – учение о стихотворных размерах и метрах, а также сами стихотворные размеры и метры и метрика – свидетельство о рождении и т. д.). Омонимы могут принадлежать к одной части речи. Различают омонимы полные и неполные. Полные омонимы совпадают между собой во всех своих грамматических формах (кулак – кисть руки со сжатыми пальцами и кулак – богатый крестьянин-собственник, пользующийся постоянно наемным трудом). Неполные омонимы совпадают между собой лишь частично, неполно в ряде грамматических форм (у омонима лук со значением огородное растение нет множественного числа). Омонимы необходимо отличать от омоформ, омофонов, от омографов и от паронимов. К омоформам могут принадлежать слова как одного грамматического класса, так и слова разных грамматических классов, что делает их отличными от омонимов. Омоформы совпадают между собой в звучании всего лишь в отдельных формах (стекла – глагол среднего рода прошедшего времени и стекла – существительное родительного падежа). К омофонам относятся слова и формы разного значения, которые пишутся по-разному, но произносятся оди- наково (лук – луг, порог – порок – парок, кориться – корица, лёд – лёт, вера – Вера, Толстого – Толстова и др.). Омографы – слова, которые пишутся одинаково, но имеют разное значение и произношение (сорок – сорок, замок – замок, орган – орган, небо – нёбо, выкупать – выкупать, мою – мою и др.). От омофонов необходимо отличать паронимы, которые пишутся по-разному и имеют близкое, но не тождественное произношение (темь – тень, останки – остатки, авантюрин – авантюрист, аритмичный – аритмический и т.п.). Омонимия – явление в лексике современного русского языка, при котором наблюдается звуковое или графическое совпадение языковых единиц, значения которых не связаны друг с другом. Различают полную и частичную омонимии. К частичной омонимии относятся: омоформы (грамматические омонимы), омографы (графические омонимы), омофоны (фонетические омонимы). Сходство омонимии с полисемией заключается в том, что одна и та же звуковая или графическая оболочка слова соотносится с несколькими предметами или явлениями окружающей действительности. Семантическую связь между этими предметами, явлениями и реалиями говорящие отчетливо осознают при полисемии, при омонимии же такая связь не осознается говорящими. Еще одно отличие полисемии (многозначности) от омонимии состоит в том, что при многозначности мы имеем дело с одним словом, при омонимии же – с двумя и более словами. «Многозначность (полисемия) представляет собой категориальное лексико-семантическое отношение внутренне мотивированных значений, выражаемых формами одного слова (одной лексемой) и разграничиваемых в тексте благодаря разным, взаимоисключающим друг друга позициям ЛСВ этого слова. Это отношение лежит в основе выделения лексико-семантического класса многозначных слов, т.е. совокупности полисемантических единиц, представляющих собой структуры взаимосвязанных ЛСВ. Многозначность – естественное и широко распространенное явление в языке, одна из его важнейших семантических закономерностей. Характерной особенностью полисемии является типичность, повторяемость, регулярность отношения значений (ЛСВ) в структуре многозначных слов. В этом ее принципиальное отличие от омонимии, которая характеризуется нетипичным, нерегулярным и изолированным характером отношений ее единиц. ЛСВ многозначного слова, совпадающие по форме, благодаря разным контекстуальным связям с другими словами различаются по своему значению. В силу этого им обычно свойственно неконтактное употребление. Это главная семантическая функция полисемии. Омонимия – категориальное лексико-семантическое отношение не связанных по значению слов, которые совпадают по своему написанию (звучанию) и различаются в тексте благодаря разным контекстуальным окружениям. Такое отношение обнаруживают единицы лексико-семантического класса омонимов. Важнейший критерий разграничения полисемии и омонимии – семантический: утрата значениями (ЛСВ) прежнего многозначного слова их взаимной мотивированности, т.е. способности обнаруживать в современном языке общность или непрерывность внутренних форм» [35, с. 205-215]. «Появляются омонимы, омоформы и омофоны в русском языке в силу следующих причин: 1. В связи с образованием новых слов и форм в русском языке на базе существующего в нем строительного материала. Так, возникли пары: городище (большой город) и городище (место древнего поселения), критический (от критика) и критический (соотносительное с кризис), лисичка (вид гриба) и лисичка (производное от лисица), папочка (от папка) и папочка (от папа), завод (у игрушки) и завод (машиностроительный), добро (имущество) и добро (противоположное злу), бездна (пропасть) и бездна (много), потопить (печку) и потопить (корабль), (заводская) столовая и столовая (ложка) и т.п. 2. В связи с пополнением словарного состава русского языка заимствованиями из других языков и иноязычным влиянием на русский язык в области семантики. Так возникли: мат (плетеная подстилка, из немецк. яз.), мат (шахматный термин, из арабск. яз.) и мат (тусклость, отсутствие блеска, из франц. яз.); лава (расплавленная масса, выброшенная вулканом, из итал. яз.) и лава (пласт угля в забое); нота (музыкальный знак, из латинск. яз.) и нота (дипломатическое обращение одного правительства к другому, из латинск. яз.); скат (откос, пологий спуск) и скат (хищная, морская рыба, из исландск. яз.); тур (часть какого-либо состязания, из франц. яз.) и тур (дикий бык); хром (мягкая тонкая кожа, из греч. яз.) и хром (от хромой); тем (род. пад. мн. числа от тема, из греч. яз.) и тем (твор. падеж ед. числа от тот); трогать (касаться) и трогать (приводить в душевное волнение, семантическая калька, франц. toucher); утка (птица) и утка (ложный слух, семантическая калька, франц. canard); скачок (от скак, ср. на скаку) и скачок (резкий переход от старого качественного состояния к новому, семантическая калька, нем. Sprung), среда (день недели, из старослав. яз.) и среда (окружение, семантическая калька, франц. milieu) и т.д. 3. В связи со звуковыми процессами, с изменениями в фонетической системе русского языка. Так появились: лук – огородное растение и лук – старинное оружие, первое из которых было первоначально со звуком у, а второе – с носовым о; три (3) и три (от тереть) из три и тьри, роз и рос, плод и плот, долго и долга и др» [44, с. 54-55]. «Фактом лексической системы русского языка является лишь омонимия слов, причем слов одного и того же грамматического класса; только омонимы различаются между собой в первую очередь по семантике, а не по грамматическим свойствам и звучанию своих других форм, только они составляют в лексической системе соответствия чисто семантического характера (если они и имеют различные до некоторой степени грамматические свойства и словообразовательное строение, то это явление производное, возникшее позднее, на базе различного их значения)» [44, с. 55-56]. Различают омонимы корневые и омонимы производные. Корневые омонимы имеют непроизводную основу (брак – семейные супружеские отношения между мужчиной и женщиной, супружество и брак – недоброкачественные, с изъяном предметы производства, а также сам изъян в изделии). Производные омонимы имеют производную основу, такие омонимы возникли в результате словообразования (сборка – действие по глаголу собирать и сборка – прошитая волнистая складка на материи). Лексические омонимы следует отличать от подобных им звукосовпадений речевых отрезков. Например, в предложении Я по этой причине остался не при чине слова причине и при чине не могут рассматриваться в качестве омонимичных образований, стоящих в одном ряду с лексическими омонимами, по причине того, что омонимы являются фактами лексической системы языка, а омонимические речевые отрезки представляют собой одинаково звучащие комплексы только в речи, которые отдельно, в виде целостных, воспроизводимых образований не существуют. Различают реальные лексичес- кие омонимы (РЛО) и потенциальные омонимы (ПО). РЛО – слова одной и той же сферы употребления и экспрессивно-стилистических свойств, которые свободно и постоянно вступают в омонимические отношения друг с другом (ср. мир – совокупность всех существующих форм материи в земном и космическом пространстве, Вселенная и мир – согласие, отсутствие вражды или войны и т.д.). ПО – омонимы, которые принадлежат к разным сферам употребления, обладают разными экспрессивно-стилистическими свойствами и которые встречаются рядом друг с другом исключительно в словарях (фараон – в Древнем Египте: титул царей, а также лицо, имеющее этот титул и фараон – род карточной игры и т.п.). ПО (потенциальные омонимы) автор «сталкивает» друг с другом для достижения определенного художественного эффекта. Омонимы, омоформы, омофоны, омографы и паронимы используются писателями, поэтами для создания словесной игры, каламбуров и для достижения разнообразных стилистических эффектов. Их оригинальное, удачное использование авторами мы проиллюстрируем примерами:
А что же делает супруга
Одна в отсутствии супруга?
Занятий мало ль есть у ней?
Грибы солить, кормить гусей,
Заказывать обед и ужин,
В анбар и в погреб заглянуть.
Хозяйки глаз повсюду нужен:
Он вмиг заметит что-нибудь [31, с. 80].
Янтарь на трубках Цареграда,
Фарфор и бронза на столе,
И, чувств изнеженных отрада,
Духи в граненом хрустале;
Гребенки, пилочки стальные,
Прямые ножницы, кривые
И щетки тридцати родов
И для ногтей и для зубов.
Руссо (замечу мимоходом)
Не мог понять, как важный Грим
Смел чистить ногти перед ним,
Красноречивым сумасбродом.
Защитник вольности и прав
В сем случае совсем не прав [29, с. 143-144].

Почему, зачем? Недоуменье смяло.

Критики бормочут: – Этому вина
То да се, а главное, что смычки мало,
В результате много пива и вина[20, с.153].
Итак, мы рассмотрели явление омонимии, поговорили об омонимах и пришли к следующим выводам: омонимы не нужно путать со столь на них похожими омографами, омофонами, омоформами и паронимами; омонимия схожа с полисемией соотнесенностью звуковой / графической оболочки с обозначаемым этими оболочками, под обозначаемым мы, конечно же, подразумеваем понятие, предмет или явление, существующие в окружающей нас действительности; в языке существуют реальные лексические омонимы, которые свободно образуют омонимичные пары, и потенциальные, зафиксированные словарями, встречающиеся в тексте как омонимы и образующие соответствующие пары только «по желанию» художников слова.
Синонимы – слова, одинаковые или близкие по лексическому значению, но различные по звучанию. Например, слова месяц и луна являются синонимами в следующем отрывке:
Морозна ночь, все небо ясно;
Светил небесных дивный хор
Течет так тихо, так согласно…
Татьяна на широкий двор
В открытом платьице выходит,
На месяц зеркало наводит;
Но в темном зеркале одна
Дрожит печальная луна [29, с. 208].
Синонимы обозначают одно и то же явление действительности, что мы можем наблюдать в следующих отрывках:
Влюбленный граф в потемках бродит,
Дорогу ощупью находит,
Желаньем пламенным томим,
Едва дыханье переводит,
Трепещет, если пол под ним
Вдруг заскрыпит. Вот он подходит
К заветной двери и слегка
Жмет ручку медную замка;
Дверь тихо, тихо уступает;
Он смотрит: лампа чуть горит
И бледно спальню освещает…
Хозяйка мирно почивает
Иль притворяется, что спит [31, с. 85-86].

Он всхлипнул, сел на кровать рядом с ней и вытер слезы рукавом. Она сразу не поняла, но вся похолодела и стала медленно креститься.

– Кончается… – повторил он тонким голоском и опять всхлипнул.
– Умирает, потому что пожертвовал собой… Какая потеря для науки! – сказал он с горечью. – Это, если всех нас сравнить с ним, был великий, необыкновенный человек! Какие дарования! Какие надежды он подавал нам всем! – продолжал Коростелев, ломая руки. – Господи боже мой, это был такой ученый, какого теперь с огнем не найдешь. Оська Дымов, Оська Дымов, что ты наделал! Ай-ай, боже мой! [42, с. 363]
В современном русском языке явление синонимии противопоставлено явлению омонимии: если при омонимии слова, одинаковые по звучанию, называют совершенно разные предметы и явления действительности, то при синонимии одно и то же явление, один и тот предмет можно назвать разными словами. По своей семантике и по эмоционально-стилистическим свойствам синонимы не являются абсолютно идентичными друг другу словами, они отличаются друг от друга следующими признаками: оттенками лексических значений,т.е. семантически; эмоционально-экспрессивной окраской; стилистической принадлежностью к определенному жанру речи; своей употребляемостью; способностью вступать в соединение с другими словами. Таким образом, синонимы, давая наименования одному и тому же, всегда отличаются друг от друга чем-нибудь, что, однако, не мешает им проявлять свое основное свойство, т.е. заменять одно слово другим в определенном контексте. «Синонимы, объединенные единством обозначаемого явления действительности, понятия или отношения, образуют незамкнутые синонимические ряды, в количественном отношении различные: с одной стороны, наблюдаются небольшие и простые двучленные объединения (ср. конь – лошадь, спелый–зрелый, бездомный – бесприютный, выздоравливать – поправляться и т.п.), с другой стороны, существуют многочленные синонимические ряды (ср. лик – морда –рожа – физиономия – физия – харя – мурло и др., умереть – преставиться –загнуться – помереть – скончаться и пр., недостатки–пробелы–дефекты – недочеты и т.п., бессмыслица – чепуха – чушь – вздор – ахинея – белиберда – галиматья – дичь и т.д., есть – кушать – жрать – лопать – трескать и пр., толпа – гурьба – ватага – орава и т.д.). Как в двучленных объединениях, так и в многочленных выделяется основное слово (или доминанта), определяющая характер всего синонимического ряда. В качестве доминанты всегда выступает слово, представляющее собой стилистически нейтральную лексическую единицу, т.е. словарную единицу с «нулевой стилистической характеристикой», являющуюся простым наименованием, без какого-либо оценочного момента по отношению к тому, что ею называется. По отношению к доминанте все остальные члены синонимического ряда являются зависимыми словами, имеющими все без исключения то же значение. Каждое слово синонимического ряда должно быть синонимично не только доминанте, но и всем остальным словам данной группы.Это значит, что по крайней мере какое-либо одно значение должно быть характерно абсолютно для всех членов синонимического ряда. Именно такие слова составляют реальный синонимический ряд. В противном случае перед нами–неверное объединение под одним общим многозначным словом двух или более синонимических рядов» [44, с. 64-65]. По своему звучанию, структуре и происхождению синонимы отличаются друг от друга. В языке существуют абсолютные синонимы (отвлеченный– абстрактный, баксы–зеленые, в течение –в продолжение), их значение в настоящее время не различается.Они существуют в языке временно, что говорит о его (языке) развитии. Со временем абсолютные синонимы могут либо исчезнуть из языка, либо расходятся по семантике, либо расходятся по стилистическим признакам или по употреблению и превращаются либо в синонимы, либо в слова, которые не вступают друг с другом в синонимические отношения.Синонимы образовались в языке по следующим причинам: образование новых слов в языке; пополнение словаря русского литературного языка территориальными и профессиональными диалектами, жаргонами; приход иноязычных слов в лексику русского языка. Под влиянием полисемии слова могут иметь целый ряд синонимов, которые друг с другом в синонимические отношения не вступают. Например, синонимами к слову тяжелый в разных контекстах и значениях будут слова отягощающий (чемодан, груз), трудный (тяжелая задача, тяжелая обязанность), грузный (тяжелые шаги, тяжелый ум, тяжелый слог), напряженный, затруднительный (тяжелое дыхание, тяжелый сон), суровый, серьезный (тяжелое наказание, тяжелая вина), опасный (тяжелая рана, тяжелый больной), горестный, мучительно-неприятный (тяжелое чувство, тяжелое зрелище), неуживчивый (трудный человек, трудный характер). Между собой эти синонимы в синонимических отношениях не находятся. В художественных текстах в изобразительных целях синонимы могут превращаться в контекстуальные антонимы. Именно это мы наблюдаем, например, у Фадеева: «У Вали глаза были светлые, добрые, широко расставленные, они с покорностью и обожанием встречали взгляд подруги. А у Ули глаза были большие, темно-карие, – не глаза, а очи, с длинными ресницами, молочными белками, черными таинственными зрачками, из самой, казалось, глубины которых снова струился этот влажный сильный свет»[39, с. 4]. Употребление синонимов позволяет избежать тавтологии:
«Индейкам и курам не было числа; промеж них расхаживал петух мерными шагами, потряхивая гребнем и поворачивая голову набок, как будто к чему-то прислушиваясь; свинья с семейством очутилась тут же; тут же, разгребая кучу сора, съела мимоходом цыпленка и, не замечая этого, продолжала уписывать арбузные корки своим порядком»[8, с. 57].
Синонимы позволяют развернуто выразить то или иное понятие, способствуют созданию перечисления, градации:
««Прощай, милый Саша!» – думала она, и впереди ей рисовалась жизнь новая, широкая, просторная, и эта жизнь, еще неясная, полная тайн, увлекала и манила ее» [43, с. 300]
Синонимы в художественных текстах создают своеобразную словесную игру:
Но втайне думает она:
«Вдали от милого, в неволе,
Зачем мне жить на свете боле?
О ты, чья гибельная страсть
Меня терзает и лелеет,
Мне не страшна злодея власть:
Людмила умереть умеет!
Не нужно мне твоих шатров,
Не скучных песен, ни пиров –
Не стану есть, не буду слушать,
Умру среди твоих садов!»
Подумала – и стала кушать [30, с. 675].
Ритм и рифма могут потребовать употребления синонимов в стихотворной речи:
Уж я не верю увереньям,
Уж я не верую в любовь
И не могу предаться вновь
Раз изменившим сновиденьям![26, с. 140-141]
В русском языке в соответствующий синонимический ряд могут входить и фразеологические обороты (солнце – дневное светило):
Погасло дневное светило;
На море синее вечерний пал туман.
Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мной, угрюмый океан[30, с. 224].
В языке художественной литературы мы можем встретиться с индивидуально-авторскими (контекстуальными) синонимами, которые являются синонимами только в пределах данного контекста, за его пределами они перестают быть синонимами (девочка – хохотушка – малышка – красотка – кокетка; шум – шорох – шепот; сказать – брякнуть – заикнуться). В художественных целях умело использует синонимы А. П. Чехов:
«Помню, будучи еще гимназистом V или VI класса, я ехал с дедушкой из села Большой Крепкой, Донской области, в Ростов-на-Дону. День был августовский, знойный, томительно-скучный»[42, с. 269]. Прилагательные августовский, знойный и томительно-скучный не являются синонимами, т.к. принадлежат к разным сферам действительности, но в данном контексте они создают образ дня, следовательно, здесь они являются контекстуальными синонимами.
Лексическая система русского языка представлена разнокорневыми (луна – месяц) и однокорневыми (антонимический – антонимичный) синонимами. Однокорневые синонимы возникли из слов, имеющих один и тот же корень или одну и ту же производящую основу. Синонимы и омонимы необходимо отличать от вариантов слова. В русском языке выделяют семантические, грамматические, фонетические, акцентологические и орфоэпические варианты слов. Семантические варианты слов – различные значения многозначного слова. Грамматические варианты слов – образования, дифференцирующиеся флексийно (лист – листа, балл – балла и др.). Фонетические варианты слов – образования, имеющие отличие в произношении (надушенный – надушённый). Образования, принадлежащие к акцентологическим вариантам слов, различаются ударением (твОрог – творОг). К орфоэпическим вариантам слов относятся образования, имеющие различное произношение, которое не отражается на их написании (прог[рес] и прог[рэс], перее[жьжя]ть и перее[жжа]ть и т.д.).
Итак, в языке явление синонимии противопоставлено омонимии; синонимы способны образовывать синонимические ряды; любой синонимический ряд имеет доминанту; доминантой называется словарная единица, не имеющая какой-либо стилистической характеристики; все остальные синонимы – члены синонимического ряда – являются зависимыми по отношению к доминанте.
Теперь мы поговорим об антонимах. К антонимам относятся слова, противоположные по лексическому значению (трудный – нетрудный, легкий – нелегкий, глупый – умный, высокий-низкий и т.д.). Для антонимов характерна антонимия.
В основе антонимии лежит ассоциация по контрасту, отражающая существенные различия однородных по своему характеру предметов, явлений, действий, качеств и признаков. Антонимия представляет собой одну из важнейших лингвистических универсалий, одно из существенных измерений лексико-семантической системы различных языков.
Многие внешне похожие на антонимы слова не обозначают действительной противоположности. Не выражают противоположности, а значит не имеют антонимов, слова конкретной неоценочной семантики: карандаш, книга, телефон, часы, велосипед и т. д.
С семантической точки зрения антонимы характеризуются сходными однотипными значениями, предельно противопоставленными друг другу условно „положительным" и „отрицательным" компонентами по одному существенному дифференциальному признаку. Лингвистический анализ существительных любовь и ненависть позволяет обнаружить характерные лексико-синтаксические и семантические признаки антонимов у этих слов. В лексико-синтаксическом аспекте они вступают в связь, прежде всего, с широким кругом слов-определителей: ср., например, большая, сильная, взаимная, вечная, священная, моя, твоя, ее, его, наша... любовь — ненависть; эти существительные сочетаются, далее, со словами, по отношению к которым выступают как синтаксически зависимые: чувство, сила, проявление, выражение, воспитание... любви — ненависти. Рассматриваемым словам свойственна одинаковая сочетаемость с целым рядом глаголов: пробуждать, выражать, воспитывать, скрывать, таить... любовь — ненависть; загораться, наполняться (о сердце, душе и т. п.) любовью — ненавистью; любовь — ненависть прошла, пробудилась, крепнет, ослепляет (кого-либо) и др. С другой стороны, существительным любовь и ненависть свойственна каждому в отдельности своя, хотя и ограниченная, индивидуальная сочетаемость. Она связана соответственно с положительной или отрицательной оценкой предельных проявлений чувства. Любопытно отметить, что выражения предельной степени проявления чувств, обозначаемых данными словами, оказываются различными, ср.: горячая, страстная, безумная любовь и жгучая, лютая, бешеная ненависть. Не совпадает в анализируемых существительных и их сочетаемость с теми прилагательными и некоторыми другими словами, которые со относятся с несовпадающими противоположными компонентами значения слов: счастливая, чистая, робкая, искренняя, нежная, безответная любовь и непримиримая, смертельная ненависть, ненависть кипит, клокочет и др. Отчасти это объясняется также семантической асимметрией сопоставляемых слов, большим объемом содержания у слова любовь. Поэтому некоторые компоненты слова любовь не имеют ни какого соответствия в содержании существительного ненависть: ср., например, платоническая, чистая, чувственная любовь. Если оставить в стороне несовпадающие части смыслового содержания рассматриваемых слов и обратиться к общей части их семантики, то указанные лексические единицы, как мы увидим, окажутся противопоставленными своими противоположными компонентами по одному существенному признаку. В семантическом аспекте антонимы любовь и ненависть обнаруживают противоположные компоненты (семы) своих значений, которые допускают различную интерпретацию. Можно говорить, например, что эти слова отличаются противоположными компонентами „привязанность" — „отталкивание", противопоставляясь сходным парам типа дружба — вражда, симпатия — антипатия высшей степенью интенсивности обозначаемого качества, свойства.
Итак, разобрав явление антонимии и познакомившись с материалами «Словаря антонимов русского языка» Львова М. Р.[18], мы пришли к следующим выводам: антонимия – важнейшее отношение, существующее в лексической системе; в семантическом поле антонимы взаимосвязаны друг с другом, с синонимами, с лексическими конверсивами и с лексико-семантическими вариантами слов; антонимия лежит в основе представлений человека о жизни, о природе и находит свое отражение в научном сознании, в философской мысли, в этике, эстетике и в религиозном мировоззрении. Все лексические единицы, которые выражают антонимию, имеют общий признак – наличие предельного отрицания в толковании одного из антонимов. Антонимы обладают высокой степенью одновременного употребления в тексте; компонентный анализ позволяет отобрать лексические единицы с различной степенью проявления противостоящих значений, которые часто встречаются в тексте, сходны в употреблении и создают ощутимый контраст,– обладают всеми признаками, присущими антонимам; контактное употребление антонимов в речи позволяет реализовать их основные семантические функции в отношении антонимии; семантические функции антонимов связаны с их стилистическими функциями, которые реализуются в языке художественной литературы, о чем говорит уже тот факт, что примеры употребления антонимов мы, как и Львов М. Р., берем из текстов художественных произведений; антонимы обогащают лексику русского языка, делают его выразительнее.
Теперь переходим к рассмотрению внутрисловной антонимии, на ней остановимся отдельно, ибо она имеет свои, для себя самой характерные особенности. Итак, слово, развивая противоположную семантику, может при этом сохранить старую семантику, что приводит к возникновению в лексике слов, которые звучат одинаково, имеют противоположное значение и относятся уже не к антонимам, а к омонимам. Такое явление в языке носит название энантиосемии. В паре оставьте распоряжение в силе и оставьте этот разговор слово оставьте будет омонимом, возникшим в результате энантиосемии. Н. В. Черникова, изучая энантиосемию, пришла к следующим выводам в статье «Энантиосемия в современном русском языке»: «Особую разновидность антонимии представляет собой энантиосемия – противоположность значений внутри одного полисемичного слова. Каждый из лексико-семантических вариантов (ЛСВ) многозначного слова обладает не только противоположным значением по отношению к другому ЛСВ, но и собственной лексической и синтаксической сочетаемостью, находящей выражение в контексте. К числу хрестоматийных примеров, иллюстрирующих явление энантиосемии, относятся лексические единицы одолжить и оговориться, ср.: одолжить кому-нибудь денег «дать в долг» и одолжить у кого-нибудь денег «взять в долг»; оговориться специально – «сделать оговорку» и оговориться нечаянно «ошибиться». В последние десятилетия, насыщенные стремительными общественными переменами, среди разнообразных лексико-семантических процессов, по нашим наблюдениям, отмечается и развитие энантиосемии, затрагивающей как семантические, так и прагматические (оценочные) компоненты лексического значения многозначного слова. Особый интерес вызывает внутрисемная энантиосемия, которая основана на оппозиции не ЛСВ (семем), а семантических признаков (сем), формирующих структуру одного ЛСВ.(…) Семантическая энантиосемия – это вид внутрисловной антонимии, при котором противоположность двух ЛСВ многозначного слова основана на полярности их семантических компонентов значения. Семантическая энантиосемия наблюдается, например, в структуре прилагательного криминальный. Прежде у этого прилагательного отмечалось только одно значение – «преступный, уголовный». Однако внеязыковая ситуация в России на рубеже XX-XXI вв. способствовала возникновению у него нового значения «предназначенный для борьбы с уголовной преступностью». Новый ЛСВ лексемы, в отличие от первичного, обозначает признак, принадлежащий противоположной понятийной сфере – сфере правоохранительных органов. Ср.: криминальные структуры, криминальные формирования, криминальная сеть – криминальная служба, криминальная полиция. Следовательно, внутрисловная семантическая деривация – появление нового ЛСВ в семантической структуре слова – стимулировала развитие семантической энантиосемии»[41, с. 73-75].
Итак, разобрав понятие энантиосемии, познакомившись с материалами исследователей, изучивших энантиосемию, мы пришли к следующим выводам: 1) энантиосемия тесно связана с полисемией, омонимией, антонимией, синонимией, т.е. с лексической системой в целом; 2) возможность появления в языке у слов энантиосемичных значений огромна; 3) время, смена эпох, сменена политических режимов, другие общественные изменения – все это в той или иной степени влияет на энантиосемию и на лексическую систему в целом.
Как и синонимы, антонимы бывают однокорневыми (хорошо – нехорошо, красивый – некрасивый и т. п.) и разнокорневыми (война – мир, добро – зло, запад – восток и т. п.). Слово может иметь несколько антонимов. Так антонимами к слову толстый могут быть слова тонкий (канат) и худой (о человеке). Антонимы используются для построения антитезы, для создания оксюморона. Антонимы использовал для создания антитезы А. С. Грибоедов:
Дома новы, но предрассудки стары.
Порадуйтесь, не истребят
Ни годы их, ни моды, ни пожары [10, с.12].
Антонимы могут включаться и в заглавия произведений («Война и мир» Л. Толстого, «Любовь мертвеца» М. Лермонтова, «Толстый и тонкий» А. П. Чехова, «Живые и мертвые» К. Симонова и др.).
В лексике современного русского языка выделяют однокорневые слова, имеющие сходное звучание, но различное значение. Такие слова называются паронимы. Паронимы могут отличаться друг друга приставками (обсудить – осудить, огрызаться – отгрызаться, обзолотить – озолотить, описка – отписка, отирать – оттирать и т.д.); паронимы могут отличаться суффиксами (пакостливый – пакостный, приветный – приветственный, складной – складской, существо – сущность и т.д.); самое же главное отличие паронимов – различный смысл (подвижнический – подвижный, породить – породнить, праздничный – праздный и т.д.). «Освоение паронимов устраняет смешение созвучных однокорневых слов, способствует точности речи, словоупотребления, овладению нормативным языком»[6, с.17]. Паронимы для достижения определенного художественного эффекта использует, например, Лермонтов:
И прежний сняв венок – они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он – с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд[17, с. 75].
Итак, мы рассмотрели явление паронимии и пришли к следующим выводам: паронимы способны образовывать паронимические гнезда, в которых смысловые центры объединяются этимологически; число пар, образующих гнездо, неограниченно; у паронимов лексическое значение разграничено, и этот признак отличает их от омонимов, антонимов и синонимов.
Лексика современного русского языка представлена также общеупотребительными словами (мать, сын, дочь; один, два, три; говорить, ходить, писать и т.п.), диалектизмами (пимы – валяная обувь в Сибири и валенки – валяная обувь в европейской части России), профессионализмами (знаменатель, множитель, слагаемое), терминами (фагоцитоз, тромбоцитопения, бактериофаг), архаизмами (дьяк, волость, стряпчий), неологизмами (винтаж, гуглить) и заимствованными словами (корабль, экзамен, спорт, штурм, бульон). Общеупотребительные слова используют все носители русского языка, независимо от профессии, образования и местожительства, данные слова употребляются во всех стилях речи. Диалектизмы – слова, употребляющиеся жителями одной местности. Диалектизмы можно употреблять в художественных целях для передачи особенностей речи жителей определенной местности. Профессионализмы – слова, употребляемые людьми одной профессии. Научные понятия обозна- чают термины. С художественной целью профессионализмы употребляются для описания занятий людей. Лексическая система русского языка отражает историю народа. Слова хранят память об исторических событиях, свидетельствуют о развитии науки, техники, о культурном прогрессе и об изменениях, происходящих в быту. С течением времени многие понятия исчезли, а вместе с ними перестали употребляться в речи и слова, обозначавшие их. Такие слова называются устаревшими. Среди устаревших слов выделяют историзмы и архаизмы. Если исчезают какие-либо явления действительности, то вместе с ними из активного употребления уходят и слова, обозначающие их. Такие слова называются историзмами. Слова, оказавшиеся вытесненными из употребления другими, более подходящими для обозначения понятий словами, называются архаизмами. Если у нас возникает необходимость назвать что-либо исчезнувшее (предмет, явление или вещь), мы обращаемся к историзмам. У архаизмов в русском языке есть синонимы, которые входят в активный словарь.
Архаизмы используются в литературе в различных целях: для создания колорита эпохи; для воспроизведения реальной истории; для воссоздания исторической обстановки; для воспроизведения речи героев; для создания торжественного стиля, взволнованно-патетической речи; для усиления ораторской напряженности и гражданского пафоса; для создания комического, иронии, сатиры и сарказма. Так, для усиления гражданского пафоса Маяковский использовал архаизмы в поэме «Облако в штанах»:
Где глаз людей обрывается куцый,