|
Тысяча шестьсот шестьдесят граммов
Быть матерью – это значит найти в себе
силы, о которых вы не подозревали, и побороть
страхи, о которых вы не имели понятия.
Линда Вотен
Тридцать лет назад самолет Flight For Life
[12]
доставил меня в больницу
в Денвере, расположенном в 750 километрах от моего города. В больнице я
при помощи кесарева сечения родила дочь. Врач взял ребенка и передал
его мне. Я посмотрела на крошечное дитя, которое все еще лежало в позе
эмбриона, и заплакала от радости, что ребенок родился живым.
– Привет, малышка, – сказала я. – Я твоя мама, а тебя зовут Меган.
Ребенок родился за два месяца до срока. Жизнь Мег была в опасности,
поэтому ее перевели в отделение реанимации новорождённых. Мое
давление давно скакало, и хотя во время родов меня нельзя было усыплять,
но сразу после мне срочно дали наркоз.
Комната перед глазами начала кружиться и звуки исчезать. Последнее,
что я услышала, были слова медсестры: «Вес тысяча шестьсот шестьдесят
граммов».
В следующий раз я увидела Мег через пять дней. Она лежала в
открытом инкубаторе голенькая, ее тельце распухло и было странного
цвета. К лицу лейкопластырем приклеили маску, через которую в легкие
поступал кислород. В кожу головы, ног и рук были воткнуты медицинские
иголки самого маленького диаметра.
Я пробормотала в ужасе: «О, боже!» – и потеряла сознание.
На следующий день я подержала Мег за ручку. Мне не разрешили взять
ее на руки, чтобы дочь ощутила ритм моего сердца, и я сказала: «Мег, твоя
мама тебя очень любит». Услышав мой голос, дочь открыла глаза.
У Мег было обширное кровоизлияние в мозг, и ей пришлось сделать
операцию на сердце. Ее выписали через три месяца, когда она весила два
килограмма.
Я завела тетрадь, в которую вписывала все, что касалось Мег. Вскоре я
заметила, что ее развитие проходит с большим отставанием.
Когда Мег исполнилось пять месяцев, я записала ее в программу
медицинского наблюдения за развитием ребенка. Через несколько месяцев
я с ужасом обнаружила, что она не может держать погремушку и сидеть.
Доктора в программе успокаивали меня и объясняли задержку в развитии
тем, что ребенок родился преждевременно. Однажды после сеанса
физиотерапии врач подарил мне книгу и посоветовал показать ребенка
педиатру. Я очень разнервничалась, прочитав первую главу. Через неделю,
когда мы снова пришли к физиотерапевту, я отдала ему книгу и спросила:
«Почему вы раньше не сказали, что у Мег серьезные проблемы со
здоровьем?»
– Вам и так пришлось многое перенести, – ответил доктор. – Я хотел,
чтобы ваша связь с дочерью была максимально тесной.
– Боже мой, – ответила я. – Неужели вы думаете, что я буду ее меньше
любить, если она не вполне здорова?
Доктор дотронулся до моей руки.
– Нет, – ответил он. – Мы сделаем анализы и проведем ряд тестов.
После анализов и тестов в детской больнице Денвера Мег, которой
тогда было восемнадцать месяцев, поставили диагноз – детский
церебральный паралич.
Так я стала матерью ребенка-инвалида. Мне было больно и обидно. Что
я сделала неправильно? Моя мечта о здоровом ребенке не сбылась, и вся
моя жизнь будет не такой, какой я себе ее представляла. Я начала общаться
с родителями, у которых были дети с подобными проблемами. Я
подружилась с некоторыми из них, и вместе мы стали бороться за права
наших детей.
Я продолжала описывать вехи развития моей дочери. Я записала, когда
она впервые улыбнулась и рассмеялась, когда она получила свое первое
инвалидное кресло и специальное устройство для общения и когда ей
поставили скобки на ноги. Я писала о прививках, об операции на бедрах и
артродезе позвонков.
Меган передвигалась в инвалидном кресле, поэтому мы постарались
сделать все возможное, чтобы ее жизнь была веселее. Летом у нее было
специальное кресло, зимой наша собака Лили катала ее на санках. В
специальном седле Мег каталась верхом и лежа на животе – на роликовых
коньках. Она рисовала на специальном мольберте и играла на маракасах в
школьном ансамбле. На балу после окончания средней школы она
танцевала в своем инвалидном кресле с мотором.
Сейчас ей уже тридцать лет, и она по-прежнему живет со мной. Она
удивительная девушка, которая всегда улыбается и часто заразительно
смеется. Она терпеливая, добрая и бесконечно меня любит.
А я… я просто счастлива быть с ней рядом.
Дебби МакНотон
Do'stlaringiz bilan baham: |
